Чудо под Москвой - Алексей Исаев

Закономерный вопрос: а что же «катюши» т. е. реактивная артиллерия, ставшая впоследствии одной из визитных карточек Красной армии? Противником она, естественно, замечалась. Имелись, конечно, скептические высказывания. Они приводились выше. Однако имеются и высокие оценки советской реактивной артиллерии. Так, в отчете о действиях 78-й пд в ноябрьском наступлении указывалось: «В целом вражеская артиллерия действовала активно, но была немногочисленной. Зато враг широко использовал реактивные установки. Последние наносили нам все больше потерь, в то время как эффективных способов борьбы с ними не существовало»[319].

Большую роль в успехе Битвы за Москву сыграли инженерные заграждения. В этом успех под Москвой перекликается с успехом на Курской дуге летом 1943 г. Именно в ноябре оперативная пауза позволила уделить большое внимание минированию и инженерному оборудованию в целом. Не единичными стали случаи, когда немецкое наступление сдерживалось только инженерными заграждениями, при минимальном участии собственно войск, в пустотах после прорыва фронта. Одновременно нельзя сказать, что положение дел в этой области было безупречным. На этот счет есть яркий пассаж в отчете 24-й тбр: «Безыдейное минирование участков обороны общевойсковыми частями и незнание района минных полей, имея неточные схемы минирования, а подчас не имея и таковых…»[320]. Оборотной стороной этого стали подрывы танков на своих минных полях.

Однако стабилизировать положение в условиях прорыва немцев через Истру и окружения группы Захарова оказывается возможным втягиванием в бой свежих сил, предназначенных для контрнаступления. В первые пять дней декабря эта тенденция только углубится, но об этом – в следующем разделе.

Днем 1 декабря 1941 г. командующий ГА «Центр» Федор фон Бок направил главнокомандующему сухопутными войсками пространный доклад об обстановке, в котором утверждалось, в частности, следующее: «В ходе кровопролитных боев мы, возможно, и продвинемся на небольшую глубину, а также разгромим часть сил противника, но в оперативном отношении наступление едва ли даст ощутимые результаты. Как показали бои последних 14 дней, предположение, что противостоящий группе армий противник «близок к поражению», оказалось иллюзией»[321]. Фон Бок также прямо признавал, что сил для окружения Москвы попросту нет. Он осторожно просил 12 дивизий даже для обороны и предлагал выбрать и оборудовать в инженерном отношении подходящий рубеж в тылу для перехода к обороне на выгодных позициях меньшей протяженности.

Что заставляло германские войска продолжать наступление? В какой-то мере на этот вопрос отвечает другой документ, направленный фон Боком в подчиненные ему армии и танковые группы 2 декабря:

«В последнее время установлено, что противник пытается облегчить свое положение, перебрасывая дивизии или части дивизий с наименее угрожаемых на наиболее угрожаемые участки фронта. Прибытие нового пополнения было замечено только на одном участке и в небольшом количестве.

Из этого следует, что оборона противника находится на грани кризиса. Необходимо напрячь все силы, чтобы использовать эту слабость противника»[322].

Речь идет, очевидно, о перебросках 133-й сд, 7-й гв. сд и танковых бригад. Останавливаться, находясь у ворот советской столицы, было для германского командования равносильно поражению. Однако предположение об отсутствии у Красной армии резервов стало, без преувеличения, роковой ошибкой командования Вермахта.

Для советской стороны ход событий в первые дни декабря 1941 г. во многом определялся идущей полным ходом подготовкой к контрнаступлению. 30 ноября 1941 г. Г.К. Жуков представляет Верховному Главнокомандующему решение на контрнаступление по карте с пояснительной запиской, гласившей:

«1. Начало наступления исходя из сроков выгрузки и сосредоточения войск и их довооружения: 1-й ударной, 20-й и 16-й армий и армии Голикова с утра 3–4 декабря, 30-й армии – 5–6 декабря.

2. Состав армий, согласно директивам Ставки, и отдельные части и соединения, ведущие бой на фронте в полосах наступления армий, как указано на карте.

3. Ближайшая задача: ударом на Клин, Солнечногорск и в Истринском направлении разбить основную группировку противника на правом крыле и ударом на г. Узловая и г. Богородицк во фланг и тыл группе Гудериана разбить противника на левом крыле фронта армий Западного фронта.

4. Дабы сковать силы противника на остальном фронте и лишить его возможности переброски войск, 5-я, 33-я, 43-я, 49-я и 50-я армии фронта 4–5 декабря переходят в наступление с ограниченными задачами».

Нельзя не обратить внимание на фразу о доворужении в первом пункте – прибытие резервов неукомплектованными вооружением было не исключением, а правилом. В последнем, не процитированном пятом пункте указывалось распределение сил авиации.

На 1 декабря 1941 г. 1-я ударная армия Западного фронта насчитывала по списку 57 287 человек, 5-я армия – 58 599, 16-я армия – 96 897, 20-я армия – 38 148, 33-я армия – 45 936, 43-я армия – 71 812, 49-я армия – 76 734[323]. Хорошо видно, что армия К.К. Рокоссовского к декабрю 1941 г. стала самой многочисленной на Западном фронте. Для сравнения, противостоящие этим армиям объединения ГА «Центр» имели в ноябре 1941 г. следующую среднюю численность: 3-я ТГр – 91 726 человек, 4-я ТГр – 249 294, 4-я армия – 287 732.

Хотя по директиве Ставки ВГК № 005241 1-я ударная армия передавалась в состав Западного фронта уже 29 ноября 1941 г., в ЖБД фронта факт передачи фиксируется 1 декабря 1941 г. До этого в ЖБД 1-я уд. Ане фигурирует и сведения о ее действиях не приводятся. В состав армии В.И. Кузнецова передавались с 2.00 ночи 1 декабря части группы Захарова, т. е. 133-я сд с артполком ПТО, 17-я кд, отдельный курсантский полк и 126-я сд. Командующему 1-й уд. А штабом фронта предписывалось «немедленно установить связь» с генерал-майором Захаровым и «немедленно оказать ему помощь ударом на озеро и подать боеприпасы». Таким образом, 1-я уд. А все больше втягивалась в оборонительное сражение на подступах к Москве.

К вопросу о контрнаступлении на соединение с группой Захарова командование 1-й уд. А возвращается после парирования кризиса под Яхромой. В боевом приказе № 5/оп штаба 1-й уд. А от 23.50 30 ноября 1941 г. цель спланированного наступления обозначена вполне однозначно: «занять Ольгово и войти в связь с частями генерала Захарова»[324].