Адамово яблоко - Ольга Погодина-Кузьмина

В квартире Игоря Георгий сразу почувствовал, как его отпускает нервное напряжение. Странным образом, с обретением собственного жилья мальчик изменил привычку к беспорядку и даже наладил кое-какой домашний уют. Мерно тикали часы в коридоре; в кухне и в ванной комнате было чисто и светло, а кавардак в спальне вполне объяснялся торопливостью утренних сборов.

Георгий немного удивился, увидев черного облезлого котенка, который выскочил откуда-то ему навстречу и сделал лужицу под кухонным столом. Заперев кота в кухне, Георгий прошел в комнату и, не раздеваясь, прилег на кровать.

Ему показалось, что он задремал на секунду и тут же проснулся, но за это время за окном совсем стемнело. Из-под двери пробивался свет. Был какой-то осадок на душе — да, сообразил он, ОБЭП и неприятности на стройке. Но в следующую минуту ему ярко вспомнился сон, который он только что видел. Вместе с Павлом Козыревым они сидели в ресторане на Эйфелевой башне. Как на ладони виден был весь Париж — крыши, парки, мосты через Сену. Они ели улиток в виноградных листьях и пили белое вино, беседуя о каких-то приятных вещах. В этом сне всё было залито солнцем, пронизано летним светом, и Георгий испытывал глубокую радость, наблюдая повсюду игру живых красок… Но потом явилась тревога, угроза или предупреждение — в улитках начали попадаться косточки. Георгий стал разворачивать листья и увидел, что ест не улиток, а человеческие пальцы — и узнал пальцы Игоря, округлые розовые ногти… И тут же стальные конструкции огромной башни начали разрушаться, падая ему на голову.

— Ты дома? — позвал он мальчика и сел на постели, включил лампу над кроватью.

Игорь вошел, котенок вбежал за ним.

— Как это я уснул? — проговорил Георгий, снимая часы и массируя затекшее запястье. — Сам не заметил… Откуда взялся зверь?

— Одна девочка на курсах подарила. Он очень породистый, — заявил Игорь, приготовившись отстаивать права животного на совместное проживание.

— Ради бога, убери его из комнаты. А завтра отдай обратно. Нет оснований рассчитывать, что этот гадкий котенок превратится в прекрасного лебедя. Ещё не хватало, чтоб после каждого романтического свиданья от меня несло кошками.

— А что ты командуешь? — возмутился было Игорь, но всё же поймал котенка и выдворил за дверь. — Я приучу его, не волнуйся… Пока нужно просто обувь убирать.

— Ты вообще представляешь себе, что значит завести животное? — ворчливо возразил Георгий. — Это не игрушка. Конечно, они славные, пока маленькие… Но за ним же нужно постоянно ухаживать — мыть, чистить ковры. Я уже весь в кошачьей шерсти, посмотри…

— Хочешь выпить? — сменил тему мальчик. — Ещё остался твой кальвадос.

— Ну, выпью, да, — согласился Георгий. — Зачем я, по-твоему, приехал?

Игорь достал бутылку, бокалы.

Георгий следил за его движениями, чувствуя, как терпкая нежность разливается в груди, словно выдержанный коньяк, деликатно обжигая. И вдруг почему-то попросил:

— Расскажи про Майкла Коваля.

Игорь посмотрел без удивления — просто чтобы проверить, что не ослышался.

— Что рассказать?

— Ну, что он за человек? Дурной, хороший?

На лицо Игоря упала тень. В эту минуту он больше чем всегда напоминал печального Антиноя, последнего бога античного мира.

— Не знаю, я как-то не задумывался. Просто с ним было трудно.

— Хуже, чем со мной?

Игорь издал насмешливый звук, продолжая стоять с бокалом в руке, облокотившись локтем о комод.

— Ну, почти. Он всё время говорил.

Георгий подумал, что в его наблюдении есть здравое зерно.

— Это не преступление. Даже целое искусство — всё время говорить, и так ничего и не сказать.

— Ещё у него одна нога короче другой, — сообщил Игорь. — Он такие носил специальные ботинки, ортопедические, чтоб не было заметно.

Георгий вспомнил, что в резиденции Владимира Львовича, в бане, за игрой в бильярд, Коваль и в самом деле прихрамывал в резиновых шлепанцах.

— Ты, кстати, с ним не общался после этого?

— Нет, — ответил Игорь и, поколебавшись, добавил: — Он мне только написал письмо на почту. Ну, что не обиделся… Что желает мне счастья.

— И как? — спросил Георгий, подзывая его и усаживая рядом на кровать. — Напутствие сбылось? Ты счастлив?

— Ну, типа того… полный пакет.

Георгий притянул его к себе, с наслаждением ощущая горячую тяжесть его тела.

— Знаешь, кто ты у меня? Мальчик-праздник. Почему с тобой всегда так хорошо, скажи-ка? Вот возьмут и отнимут у меня бизнес и все деньги, и останусь я гол и бос на радость конкурентам. Что тогда будем делать, а, любимая наложница?

— Я всё равно тебя буду любить, — ответил тот. — И очень-очень скучать.

Георгий усмехнулся, вспомнив анекдот, который сам же и рассказывал ему.

— А без шуток? Упакуют нас с Сашкой года на два, и что с тобой будет? Ты ведь пропадешь.

— Не пропаду, — заявил он. — Сделаю себе силиконовые сиськи и буду зашибать по две тыщи баксов за ночь.

— На силиконовые сиськи тоже ещё надо заработать, — возразил Георгий Максимович, вдыхая запах его волос, скользя рукой по его спине под свитером — по бархатистым лопаткам и плавному изгибу поясницы.

Тот передернул плечами.

— Фигня вопрос, мне откроют кредит. А что, хочешь меня с силиконовыми сиськами?

— Нет уж, оставайся как есть, — решил Георгий. — Хотя, две штуки за ночь… Хороший бизнес. Может, самому вложиться?

Игорь вздохнул, позволяя снять с себя джемпер.

— Да я знаю, что ради денег ты готов на всё.

— У меня расходы, — возразил Георгий, — жена, любовник, адвокаты… Но тебя я никому не отдам. Ни за какие деньги.

— Потому что я один стою целого зоопарка?

— Потому, что ты один.

Уже начав любовный труд, Георгий Максимович краем глаза заметил какое-то движение на полу — это котенок шмыгнул в приоткрытую дверь и побежал в сторону окна.

Я думаю, что оказался в аду,

Значит, я и в самом деле в аду.

Артюр Рембо

В машине пахло бензином и незнакомым резким мужским одеколоном. Громко звучала музыка, блатной шансон: «Гоп-стоп, Зоя, кому давала стоя? Начальнику конвоя, не выходя из строя»… Машину вел человек с бритым затылком и со шрамами на голове; рядом с Игорем сидел такой же бритый, широкоплечий, с недобрым бычьим лицом.

Игорь почему-то подумал, что он всё ещё живет на Владимирской с Бяшкой, и что они вляпались в какие-то неприятности, о которых постоянно предупреждал Филипп. Потом он вспомнил, что уже осень и в его жизни всё хорошо, и Георгий Максимович, и завтра они должны лететь в Женеву. Но теперь он ехал с незнакомыми опасными людьми по разбитой грунтовой дороге вдоль разрушенных овощехранилищ, за которыми чернел лес.