Семья - Тони Парсонс

— Это маленькая Вей, — сообщила няня.

— А что случилось с большой Вей? — спросил Паоло.

— Большая Вей уехала в Шеньян.

— Шеньян? Где это?

— Это на севере. Город в провинции Дунгбей. Около десяти миллионов жителей.

«Что за страна! — подумал Паоло. — У них полно городов с десятью миллионами жителей, о которых мы даже не слыхали!»

Джессика смотрела на маленькую Вей. Ребенок, в свою очередь, глядел то на нее, то на Паоло. Тот отвел взгляд от этих огромных, широко расставленных глаз и тронул за руку свою жену, как будто желая ее разбудить. Им пора было уходить.

— Я знаю, Джесс, — сказал он. — Я знаю, что ты сейчас чувствуешь. Этот ребенок… ее судьба трагична…

— Разве она трагичнее моей? Ты меня удивляешь.

— Ты хочешь помочь голодающим миллионам? Сделай благотворительный взнос. Выпиши чек. Я серьезно говорю: спонсируй этого ребенка. Что делать, Джесс, на свете существуют бедные люди. Они будут благодарны тебе за помощь. Позвони в какой-нибудь детский фонд. Сделай прямое именное пожертвование. Чтобы каждый месяц ей поступала небольшая сумма. Тем самым ты совершишь хороший поступок! Но это самое большее, что ты можешь сделать!

— Знаешь, Паоло, почему они не плачут? — спросила Джессика. — Потому что их никто не любит. Тем, кого не любят, не имеет смысла плакать. Потому что к ним все равно никто не подойдет.

Паоло смотрел, как его жена наклонилась над кроваткой и взяла на руки маленькую Вей.

Джессика погладила ребенка по затылку, надеясь, что та положит головку ей на грудь. Именно так делала Поппи, когда тетя брала ее на руки. Но головка маленькой Вей упрямо торчала вверх. Малышка удивленно рассматривала двух большеносых и белокожих взрослых, которые стояли с двух сторон от нее.

— Кажется, именно ты когда-то завел речь об усыновлении, — сказала Джессика.

— Да, но именно ты тогда сказала, что лучше заведешь кошку, — возразил Паоло.

— Ты только на нее посмотри! Глянь на нее, Паоло! Этой крошке нужен кто-то, кто будет ее любить. А теперь посмотри на меня! Мне нужно быть чьей-нибудь мамой. Все просто, Паоло!

Паоло не знал, что и думать. Это было какое-то сумасшествие. Ему оставалось только качать головой.

Но потом он снова посмотрел на маленькую Вей и увидел, что она положила свою крошечную ручку на грудь Джессики. Ее пальчики были, словно спички. И тот комок льда, который сидел в его груди, вдруг начал таять.

Может быть, в каком-то смысле Джессика права.

Может быть, все действительно очень просто.

Ребенок, наконец, уснул, и Меган, с удовольствием растянувшись на постели, стала воображать, что слышит прибой двух океанов.

Она прекрасно знала, что это невозможно. Их квартира находилась в Бриджтауне, в западной части острова, где ей приходилось лечить случайно занемогших туристов из роскошных отелей Сан-Джеймса, расположенных у самых ласковых вод Карибского моря.

Но ей нравилось думать, что сюда доносится шум морского прибоя с другой части острова — ее любимого места, где не было никаких роскошных отелей и куда забредали разве что редкие, самые храбрые туристы. Там огромные волны Атлантического океана бились о крутые скалы Батшебы и восточного берега Барбадосских островов.

Остров между двух морей. Ничего подобного ей раньше и не снилось. И Меган гадала, знают ли туристы с западного берега Барбадосских островов о дикой и притягательной красоте восточного побережья. Все, что говорилось в рекламных буклетах об этих местах, оказалось правдой: и белый песок, и дикие пальмы, и солнце круглый год. Но у этих мест была и своя оборотная сторона, так сказать, изнанка, совершенно неосвоенная, непредсказуемая и опасная, о которой ни слова не говорилось в рекламных буклетах. Изредка упоминания о ней можно было встретить в криминальных хрониках «Адвоката» или «Нэйшн», где рассказывалось о наркодельцах и убийствах, причем иногда по ночам с той стороны острова действительно слышалась стрельба. Сердце этих мест было диким.

Меган тосковала по сестрам; их отсутствие она ощущала ежедневно. Ей очень не хватало их телефонных звонков, традиционных обедов в Смитфилде, да и просто осознания, что они находятся где-то рядом, всего в нескольких остановках метро от нее. Ей очень не хватало тех часов, которые Джессика беззаветно посвящала Поппи. Ей не хватало ободряющего присутствия Кэт.

Сколько Меган себя помнила, она всегда была самодостаточной личностью: единственной, кто безболезненно перенес развод родителей, прекрасно закончившей школу и ставшей принцессой медицинского колледжа. Она ощущала себя то избалованным ребенком, то младшей сестрой, то, наконец, дипломированным врачом, рассудительным и компетентным. И только приехав за границу, она поняла, что ее представление о себе всегда обусловливалось безоговорочной поддержкой семьи. Но Меган знала, что делала. Она приехала сюда, чтобы начать новую жизнь, укрепить семью. Конечно, она предпочла бы, чтобы за ее ребенком ухаживали любящие родственники. Но раз уж любовь здесь не стояла на повестке дня, значит, в ход должны пойти доллары. Меган записала Поппи в Плантаторский детский клуб в Хоултауне и уже начала интервьюировать потенциальных нянь. Впервые в жизни ей не приходилось беспокоиться о деньгах.

Для нее здесь нашлось много работы. Весьма много. Правда, эта работа сильно отличалась от той, к которой привыкла Меган на своем старом месте в Лондоне. Возвращаясь мыслями к прошлому, она убеждалась в том, что лондонские пациенты были в своей массе жертвами нищеты. Ее новых пациентов на Барбадосе можно было назвать жертвами богатства.

Вчера, например, она посетила три разных отеля в Сан-Джеймсе. В одном из них ей пришлось лечить ребенка, ужаленного медузой; в другом — женщину, которая сломала себе нос, когда каталась на водных лыжах, а те перевернулись и уехали без нее; в третьем — пятидесятилетнего мужчину, который растянул коленные связки, когда решил заняться виндсерфингом и впервые в жизни встал на доску. Молодая жена этого мужчины (должно быть, вторая или третья) стояла тут же с маленьким ребенком на руках и наблюдала за тем, как Меган осматривает ее мужа и выписывает ему рецепты на обезболивающие препараты.

«Случай типичный, — думала Меган. — Весь год напролет они сидят перед мониторами компьютеров, а потом приезжают сюда и воображают себя крутыми». Да, здесь она без работы не останется.

В другие дни Меган лечила жертв солнечных ожогов, любителей погулять пешком до волдырей на пятках, любопытных туристов, которые дотронулись до ядовитого дерева манчиниль, растущего по всему побережью Сан-Джеймса, и, разумеется, ей попадалось огромное количество случаев, которые в Хокни носили название «необъяснимые пивные отравления».

Но стоило ей заподозрить у больных что-то серьезное, вроде инсульта или сердечного приступа, как таких больных тут же отправляли на скорой помощи прямо в госпиталь королевы Элизабеты в Бриджтауне. К разочарованию Меган, на Барбадосе не было тропических болезней: здесь их победили давным-давно. Таким образом, ее медицинская практика оказалась до смешного бесцветной по сравнению с той, которую женщина знала в прошлом.