Семь дней - Деон Мейер

Сегодня он подождет Бенни Гриссела.

В четверть пятого, получив сведения о самоубийстве из участка в Ботасиге, капитан Мбали Калени поехала домой к покойному аудитору Фрикки де Восу.

Дом стоял в тихом переулке и оказался большим и довольно запущенным.

Она сразу увидела на калитке табличку с рекламой агентства по недвижимости и надпись: «Сдается в аренду».

Мбали нажала кнопку звонка.

Сначала было тихо, потом внутри послышались шаги. Кто-то смотрел в глазок.

— Я ничего не хочу покупать, — произнес женский голос.

— Южно-Африканская полицейская служба. Мне нужно поговорить с вами о мистере Фрикки де Восе.

— Я не очень хорошо говорю по-английски.

— А я плохо говорю на африкаанс. Я из полиции. Я должна поговорить с вами о Фредерике де Восе.

— Покажите удостоверение!

Мбали поднесла свою карточку к глазку.

Дверь открылась.

— Фрикки умер, — сказала женщина. — Кому, как не вам, это знать!

Она была некрасивой. И лицо у нее было заплаканное.

Они сидели в тесной гостиной, заставленной столиками и завешанной картинами.

— Если дом не купят через полгода, его отберет банк. Тогда я потеряю все. А знаете, сколько за все время было предложений? Ни одного. Ни единого! На рынке недвижимости спад. А вы посмотрите на дом. Он огромный. Как я приведу его в порядок? В банке нет денег… пенсии нет, и сбережений тоже, ничего. Фрикки был игроком. Играл в казино, на бегах, на спортивном тотализаторе, вообще на всем. Если он только мог сделать ставку, он ее делал! — От хозяйки слабо пахло спиртным. Судя по всему, она давно не причесывалась и не смотрела на себя в зеркало. На одутловатом лице — ни следа косметики. На выцветшем легком синем свитере с короткими рукавами пятна от еды. Нижняя губа у нее задрожала, она высморкалась в носовой платок и продолжила: — Но я все равно… так скучаю по нему!

— Примите мои соболезнования, — сказала Мбали.

— Спасибо. — Из глаз вдовы потекли слезы.

— Миссис де Вос, где мне найти партнеров вашего мужа?

— Партнеров? Каких партнеров?

— Его фирма называлась «Де Вос и партнеры».

— Нет-нет, господи помилуй, не знаю, прошло целых десять лет…

— Что вы имеете в виду?

— Прошло десять лет после того, как он начал брать из кассы деньги и тратить их на игру. Тогда все его партнеры ушли.

— Но фирма по-прежнему называлась «Де Вос и партнеры»?

— На вывеске… да. Но на самом деле в фирме был только он один. Ни один здравомыслящий человек к нему и близко не подходил. А зачем вам понадобились его партнеры?

— Мне нужно взглянуть на список клиентов. Где он хранил свои записи?

Вдова вытерла слезы тыльной стороной ладони и удивленно спросила:

— А разве вы не знаете о краже со взломом?

— О какой краже со взломом?

— На работе у Фрикки.

— Нет.

— Через неделю после его смерти кто-то влез к нему в контору. Воры вынесли компьютер и внешние жесткие диски — все резервные копии. Наверное, прочли в газете, что Фрикки умер, и сообразили, что в конторе никого не будет.

Сердце у Мбали упало.

— Все записи велись в компьютере?

— Совершенно верно.

— И работал только он один?

— Вы из участка «Ботасиге»? — спросила миссис де Вос.

— Нет. Я из «Ястребов».

— Дело в том, что сотрудникам участка известно о краже.

— Они завели дело по факту самоубийства мистера де Воса. О его работе там нет ни слова.

Вдова покачала головой:

— Они спрашивали меня о краже, и я все им рассказала.

— Что вы им рассказали?

Миссис де Вос достала платочек, высморкалась, сунула платочек в рукав свитера и предложила:

— Позвольте рассказать вам о Фрикки. Когда десять лет назад он взял из кассы деньги, все от него ушли. Партнеры, клиенты, друзья… все. Ему еще повезло, что у него не отобрали лицензию. По-моему, его бывшие партнеры и конкуренты просто решили, что большой разницы не будет. Фрикки не был создан для работы. Для азартных игр — да. Но не для работы. Поэтому все решили, что он тихо пойдет на дно. Но дураком Фрикки не был. Работу он поручал другим. Так сказать, бродячим собакам, если вы понимаете, о чем я. В его отрасли много пьяниц, лентяев, дураков, уволенных со службы. Никто не хотел иметь с ними дело. А Фрикки давал им работу. Они приходили и уходили. Часто менялись. И позвольте сказать вам прямо: из клиентов у Фрикки остались только те, кому надо было что-то подделать. Или скрыть какие-то махинации. Ну, вы меня понимаете. Вот почему работники у него не задерживались. Они боялись. Боялись, что их посадят. Мне кажется, его записи украл кто-то из жуликов-клиентов. Я так считаю.

— Вы не помните их фамилий?

— Я старалась не лезть в дела Фрикки. Не знаю, кто пользовался его услугами.

— Нет, я имею в виду не клиентов, а тех, кто на него работал.

— Понятия не имею.

— А выписки с банковского счета? Где они?

— Они вам не помогут.

— Почему?

— Потому что Фрикки не был дураком. Его жулики-клиенты платили ему наличными. И он расплачивался со своими «хромыми утками» тоже наличными. И играл тоже на наличные. И за все не заплатил ни цента налогов.

В оформлении стриптиз-бара «Бубновый валет» на Престуич-стрит доминировала карточная тема. Снаружи переливались огнями огромные неоновые карты, они же украшали полированные кирпичные стены внутри. В виде карт были сделаны подставки под пивные бокалы и меню. Карты были и на рубашке бармена.

Купидон сел за стойку и сказал:

— Привет, Валет!

— Думаешь, ты первый такой шутник? — кисло спросил нисколько не удивившийся бармен.

— Я просто умный, — ответил Купидон.

— Ты коп, — угрюмо заметил бармен. За ухом у него лежала самокрутка.

— Я «Ястреб», старина. Твой самый страшный сон. — Купидон показал свое удостоверение.

— Мы никого бесплатно не обслуживаем. Даже «Ястребов».

— Валет, да ты, я вижу, комик! Как по-твоему, кто из нас будет смеяться последним?

— Я просто сразу выкладываю карты на стол.

— Точно, комик. — Купидон достал из кармана куртки две фотографии и положил их на стойку. — Ну-ка, попробуй эту комбинацию, умник!

Бармен вынул самокрутку из-за уха, не спеша закурил и посмотрел на фотографии. Наконец он сказал: