Музыка тысячи Антарктид - Ирина Молчанова

Молодой человек не двинулся с места:

— Знаешь, почему у людей есть выражение «Спички детям не игрушки»?

Анжелика снисходительно улыбнулась.

— Мы можем поговорить об этом в другой раз?

Он упрямо покачал головой и продолжил:

— Все просто. Огонь-то они развести смогут, но вот потушить потом пожар едва ли. И сами по своей глупости сгорят в нем. Но скорее, будет по-другому. Детей спасают, за них погибают близкие, те, кто их очень любит. А дети потом быстро взрослеют и начинают понимать…

— Очень интересно, — нетерпеливо закивала девушка и прибавила: — Рада была тебя увидеть!

Георгий скользнул неприязненным взглядом по Даймонду, который не сводил печально-влюбленных глаз со своей хозяйки, и молча вышел из комнаты.

Анжелика около пяти минут сидела не шевелясь, как будто ждала какого-то сигнала. Наконец лицо ее озарилось нежной улыбкой. Девушка взглянула на Даймонда и похлопала рядом с собой по дивану.

— Иди ко мне!

Юноша сделал к ней нерешительный шаг и, не веря в свое счастье, остановился.

— Ну же, милый, скорее!

Когда он сел рядом, она взяла обеими руками его ладонь. Их взгляды встретились, и Анжелика промолвила:

— Ты ее убьешь.

Даймонд приоткрыл рот.

— Чи-и-и… — она поднесла пальчик к его губам, — не спорь. Ты ведь сделаешь это для меня, правда?!

Он молчал.

— Или я это сделаю сама. — Девушка отстранилась.

Юноша испуганно вздрогнул и на одном дыхании

прошептал:

— Я готов для тебя убить… и если нужно, умереть сам.

Улыбка вернулась на прекрасное лицо.

— Хорошо! — Анжелика вскочила, раскинула руки в стороны и закружилась по комнате. — Мерзкой девчонки не станет, и все будет как прежде: Лайонел вернется ко мне, и в этой комнате снова будут жить розы от него, я не отдам его никому…

Она не видела, как Даймонд, глядя на нее, до крови закусил губу. И не услышала, когда он выбежал из гостиной.

Девушка кружилась, а перед мысленным взором стояло красивое лицо с ледяными голубыми глазами.

* * *

Лайонел открывал дверь за дверью и громко захлопывал их. Он спустился на первый этаж и столкнулся с Ксаной.

— Где? — рявкнул молодой человек.

Девушка взволнованно обхватила себя руками и уточнила:

— Вильям? Я видела, как он заходил к Йоро, мне показалось…

Лайонел не дослушал — ринулся к нужной комнате.

Брат сидел в кресле, закинув ноги на столик, и разговаривал с Йоро. Но оба умолкли, как только Лайонел перешагнул порог.

— Тебе уже лучше? — приближаясь к брату, поинтересовался молодой человек.

— Да, — не глядя на него, ответил Вильям.

Лайонел помолчал, разглядывая его бесстрастное лицо.

— Ничего не хочешь мне сказать?

Вильям пожал плечами:

— Да вроде бы нет.

Реакция оказалась не той, на которую Лайонел рассчитывал. Он себе представлял, что брат разгромит весь дом, прежде чем его удастся успокоить. И сейчас был даже разочарован таким самообладанием.

Йоро ехидно улыбнулся и заметил:

— Лайонел огорчен; похоже, Вил, он планировал еще и морду тебе набить. Не знает только, как начать…

Лайонел метнул на него строгий взгляд.

— Животным слова не давали, иди в конуру!

Мальчик обнажил белые зубы и дерзко высунул язык.

Молодой человек, наблюдая, как маленький оборотень дразнится, нахмурился.

— Лучше бы я завел пекинеса!

— Еще не поздно это сделать! — сверкнул глазами Йоро. — Валяй, купи собачку, а меня выкинь на улицу.

— Размечтался, — фыркнул Лайонел, перевел взгляд на брата и словно невзначай сообщил: — Завтра убьют твою подружку!

Вильям не заинтересовался.

— Может, я недостаточно ясно выразился? — не выдержал Лайонел и раздельно повторил: — Твою Катю завтра убьют.

Брат наконец удостоил его взглядом.

— Мою Катю? — издевательски засмеялся Вильям и обратился к оборотню: — Йоро, ты слыхал что-нибудь забавнее?

Мальчик противно захихикал:

— Лайонел, похоже, теперь это твоя Катя!

В комнате возникла тишина.

— Вильям, а как же искренняя любовь? — Лайонел недоверчиво сощурился.

Брат пожал плечами.

— А знаешь, ты оказался прав, я ошибался. Мой ангел пал! — Он поднял руки над головой и зааплодировал. — Брависсимо, ты всегда и во всем прав! Это я должен был сказать?

Под пристальным взглядом брата Лайонел опустил глаза. Все складывалось, как он хотел, только почему-то долгожданного облегчения это не принесло. Он избавил Вильяма от очередной ошибки, а сам теперь чувствовал страшную неловкость, глядя ему в глаза. Всю их жизнь и бессмертие он только и занимался тем, что доказывал теорему за теоремой. Как вечный учитель у доски, которого из целого класса учеников волновал только один-единственный. Тот, кто все уроки напролет смотрел в окно, кого не интересовали формулы и доказательства. Тем временем, пока хорошисты и отличники добивались внимания учителя, двоечник после очередной решенной за него задачи неизменно отвечал: «Ты опять прав. А что дальше?»

Лайонел мысленно усмехнулся.

«Теперь ты знаешь ответ и не сделаешь ошибку», — так он всегда думал. Но ученик продолжал ошибаться, точно назло осточертевшему учителю.

— И ты не помчишься ее спасать? — спросил молодой человек, все еще не в силах поверить, что его священная миссия завершена.

— Зачем? — искренне изумился Вильям.

— Разве ты не чувствуешь вину за случившееся?

— Нет. А ты?

— Проклятье! — разъярился Лайонел. — Речь не обо мне!

— Почему?

— Что почему?

— Почему речь всегда только обо мне? — Вильям улыбнулся. — Ты взращиваешь во мне эгоиста, брат! Позволь мне поинтересоваться — а как ты сам? Все ли будет с тобой хорошо?

Лайонел сложил руки на груди.

— Хочешь ломать комедию — прекрасно! Надо думать, ты на меня обижен!

— Ну что ты, — засмеялся брат, — как я могу?! Уповаю только на одно — что переспать с этой лицемеркой было не слишком тяжелым для тебя бременем. И возможно, ты даже получил удовольствие?

Лайонел неожиданно почувствовал себя дурно. Такое бывало, если съесть человеческой пищи, но он сейчас даже вспомнить не мог, в каком году проделывал это последний раз. Как воочию он ощутил под пальцами нежное горячее тело, кожу на лице защекотало от прикосновения тугих теплых кудрей, ноздри задрожали от запаха земляничного шампуня.