Дарю тебе сердце - Нэн Райан

– Но, мистер Доусон, этот бедняга хромает, по-моему, ему нужна помощь…

– Проезжай мимо и не оглядывайся, делай, как я сказал! – скомандовал Доусон.

Откинувшись на спинку сиденья, Доусон вполголоса выругался, проклиная свое невезение. Только когда они отъехали на безопасное расстояние, Доусон рискнул оглянуться. Хантер и Скотт продолжали медленно продвигаться по дороге. Высокий худой мужчина, опираясь на своего любимого и любящего сына, возвращался домой, в Сан-Суси.

После уроков Скотт шел домой в компании четырех одноклассников. День был теплый, с синего безоблачного неба весело светило солнце, настроение у ребят было приподнятым, потому что учебный год близился к концу. Словно дикие зверьки, выпущенные из клеток, дети с радостными воплями высыпали на улицу из здания школы. Ватага двигалась к ближайшей железнодорожной эстакаде: в этот солнечный весенний день их отпустили из школы раньше обычного, и ребята рассчитывали, что им удастся увидеть мемфисский поезд, который проходит через Натчез в два тридцать. Всем хотелось услышать паровозные свистки и увидеть мощный локомотив, сам вид которого пробуждал у мальчишек мечты о далеких краях и небывалых приключениях.

Пока ребята ждали, когда подойдет поезд, один из них крикнул:

– Эй, смотрите, вон там под мостом какой-то старый бродяга!

Кричавший побежал вниз по насыпи, чтобы посмотреть поближе, остальные бросились за ним. На земле в тени дерева сидел худой седовласый мужчина, согнув правую ногу в колене, а левую вытянув перед собой. Услышав крики, он поднял голову и насторожился.

Когда мальчишки подбежали ближе, один заорал:

– Глядите, ребята, какой он противный и уродливый!

Подняв с земли камень, он бросил его в мужчину, едва не угодив в голову. Калека попытался встать на ноги, но ему это не удалось, тогда он пополз, пытаясь уползти с открытого места, и снова попытался подняться. В его сторону полетели новые камни. Бедняга как мог старался увернуться и прикрывал худыми руками голову. Передвигался он очень медленно, волоча негнущуюся левую ногу.

Несколько камней попало ему в спину, когда один из мальчиков закричал:

– Хватит, перестаньте, ему же больно!

Калека услышал за спиной быстрые шаги.

– Да ну тебя, шуток не понимаешь! – ответил другой мальчишечий голос, потом послышался смех, и ребята разбежались кто куда. Все, кроме одного. Мальчик, который помешал остальным швыряться в калеку камнями, быстро шел в его сторону, догнал его, забежал вперед и остановился.

– Дяденька, с вами все в порядке? – спросил мальчик, глядя на хромого.

Хантер посмотрел на его смуглое лицо, блестящие темные глаза, и вдруг мозг его словно озарила вспышка молнии. Он все вспомнил.

– Скотти! – воскликнул Хантер, поднимая дрожащую худую руку и глядя на сына.

Скотту совсем не хотелось, чтобы до него дотрагивался какой-то грязный незнакомец, он отступил на шаг и спросил:

– Откуда вы знаете мое имя?

В глазах странного незнакомца заблестели слезы; молча глядя на Скотта, он пытался что-то сказать и не мог. Скотт не понимал, в чем дело, но почувствовал жалость к несчастному и после недолгого колебания все-таки взял мужчину за руку.

– Садитесь, – тихо сказал мальчик, помогая калеке опуститься на землю. Затем встал на колени рядом со взрослым мужчиной, плачущим, как ребенок, и повторил: – Откуда вы знаете, что меня зовут Скотт?

– Скотти, – начал мужчина, пристально глядя ему в глаза, – я понимаю, тебе будет трудно мне поверить, но я твой папа.

Скотт отскочил от хромого как ужаленный.

– Нет, вы не мой папа! Как вы можете говорить такое!

– Скотти, это правда, я твой отец, клянусь Богом. Я знаю, я очень изменился, поэтому ты меня не узнаешь, но я действительно Хантер Александер.

Темные глаза Скотта стали огромными.

– Но… нет, не может быть. Мой отец… он… пойдемте, я покажу вам, где мой отец!

Скотт встал, предоставив калеке самому подниматься с земли, затем молча повел его к небольшому кладбищу на освященной земле. Мужчина, то и дело спотыкаясь и стараясь по мере сил поспевать за здоровыми молодыми ногами, шел за ним. Они прошли в кладбищенские ворота, и Скотт привел калеку к мраморному надгробному камню.

– Вот, смотрите, – он указал на камень, – мой отец умер.

Хантер медленно приблизился к могиле, наклонился над камнем и прочел выгравированную на нем надпись:

«Здесь покоится Хантер Александер, полковник армии Конфедерации, возлюбленный муж Кэтлин Александер, возлюбленный отец Скотта Александера, отважный герой Конфедерации, отдавший жизнь при исполнении воинского долга в Виксберге, штат Миссисипи.

30 марта 1831 г. – 3 июля 1863 г.»

Хантер несколько раз перечитал эпитафию, потом посмотрел на Скотта. Мальчик стоял, сложив руки на груди.

– Вот видите, – сказал он с вызовом, – моего папы нет в живых, он погиб на войне. Он был героем!

Хантер улыбнулся:

– Сынок, не найдется ли у тебя листочка бумаги и карандаша?

– Конечно, найдется, но зачем…

– Можешь дать их мне на минутку?

Ничего не понимающий Скотт нахмурился, но все же достал из портфеля чистый лист бумаги и огрызок желтого карандаша и протянул мужчине.

– Спасибо. Не дашь ли еще на минутку свой портфель?

Скотт дал и портфель. Хантер положил лист бумаги на портфель, взял карандаш в левую руку и стал писать: «Скотт Луи Александер всегда пытался действовать левой рукой, как я, но он правша. Во сне он закидывает руки за голову, а его правая нога всегда свисает с кровати. Его мать, светловолосая красавица Кэтлин, наверняка уже заждалась его дома, в Сан-Суси. Скотт помнит меня со светлыми волосами без седины и шрамов. Я помню его пятилетним мальчуганом. В последнее утро перед тем, как я ушел на войну, мы с ним играли в мяч в саду».

Хантер протянул листок бумаги Скотту и стал наблюдать за выражением его лица, пока тот читает. Глаза мальчика расширились. Дочитав, он опустил листок, снова повернулся к Хантеру и стал внимательно всматриваться в его лицо. И вдруг мальчик испуганно прошептал:

– Папа, это правда ты?

– Да, Скотти, клянусь, это я, дорогой.

– Но нам сказали, что ты убит на войне, мы думали…

– Сынок, произошла чудовищная ошибка. Я был тяжело ранен, но остался жив.

– Тогда почему ты не вернулся домой раньше? Если бы ты знал, как мы по тебе плакали! Почему ты не вернулся?

– Сынок, после контузии и тяжелого ранения в голову я был в шоке, я не знал, кто я, не помнил ни тебя, ни твою мать, ничего не помнил. Только в последние несколько месяцев ко мне начала постепенно возвращаться память, но не полностью, я вспоминал отдельные отрывки из прошлого, но не мог связать их воедино и по-прежнему не помнил, кто я. И только когда я добрался сюда и случайно увидел твое лицо, я вспомнил сразу все. Прошу тебя, сынок, поверь мне, я говорю правду.