Я тебе посылаю любовь. Книга первая - Марина Васильевна Ледовская

аристократичный вид всегда привлекал внимание и внушал доверие.

— Плевать! — отрезал Фертовский. Самой главной гостьи не будет. А так хотелось, чтобы она оценила его работу, увидела совсем другого человека. Ее слова, брошенные ему в лицо после откровенного объяснения в Беляниново, слышались и сейчас. Надежда недвусмысленно дала понять, что не только не любит его, но и никогда не даст ни единого шанса и, вообще, видит в нем одни недостатки. Первым порывом было броситься защищать себя, доказать, что она ошибается и неверно истолковала его откровенность. Но для этого, оказывается, надо, чтобы тебя захотели слушать, иначе все бессмысленно. Надя слушать не желала, она была в гневе, и Фертовский предпочел уйти. Потом он много раз в голове прокручивал этот разговор и постепенно стал осознавать, что в словах Надежды Андреевой было то, что соответствовало истине. Николя, в основном, воспитывал отец, который, являясь властным человеком, не умел и не хотел признавать ни авторитетов, ни, тем более, своих ошибок. Он безмерно гордился социумом, которому, как считал, принадлежит, всякий раз напоминал об этом, презирал свою сестру — мать Вадима, которая вышла замуж за весьма средненького по тем временам инженера из Ленинграда, это потом зять пошел в гору. Владимир Фертовский делил людей на касты и внушал это сыну с детства. А его, как назло, тянуло к простушкам, еще в годы юности, Коля Фертовский, посещая элитную школу, умудрялся встречаться с девицами, явно не вписывающимися в круг, о котором так много вещал отец. Николаю в школе было скучно с такими как он. Потом — супруга, она тоже была другой, и это просто убивало отца. А теперь еще и Надя. Сердце Николая разрывалось от любви к ней. Именно разрывалось, Николай это понял при последней встрече. Время не излечило. Какой она была в театре! Глаза блестят, эмоции искренние. Николай просто кожей ощущал огонь, исходящий от нее. Наверное, при его внешней сдержанности и холодности, ему как раз и не хватало этого огня. А она, кажется, намекала, что сожалеет о своей резкости, что-то говорила про время, которое открывает истину. Потом Надя показала «позвони мне!» и дала, пусть слабую, но надежду.

Николай надел синий в светлую полоску пиджак, взглянув в зеркало, поправил галстук. Улыбнулся одними губами — подчеркнуто вежливая улыбка для всех тех, кто не был ему близок. В зеркале на него смотрел темноволосый, гладко выбритый мужчина с растерянным взглядом и поджатыми губами. Подумал пару секунд и решил позвонить Наде еще раз.

— Коля, — появился Никита, осмотрел его с головы до ног, остался доволен, — тебе пора в зал. Не отвечает?

Фертовский покачал головой.

— Давай так: ты перестаешь истязать аппарат, идешь и счастливо наслаждаешься успехом фотобиеннале, а я, так и быть, еду к ней домой и попытаюсь привезти сюда, — с ходу предложил Бондарев. — Я понимаю, как тебе важно, чтобы она была именно здесь.

Фертовский улыбнулся, хлопнул его по плечу.

— А вообще-то ты испортил все с самого начала, — прищурился Никита.

— Я? — удивился Николай. — Испортил что?

— Отношение к себе, — пояснил Никита, — на вечеринке в коттедже ты причислил девушку к разряду дурнушек, а потом вдруг принялся объясняться ей в любви. Естественно, что тебе не поверили.

— Не понял, — признался Николай, — кто дурнушка?

— Надя, — хитро улыбнулся Никита.

— Я сказал, что Надя — дурнушка?! — изумился Фертовский. — Не может быть! А ты откуда об этом знаешь?

— Я ушел с ней на балкон, где, не без усилий и своего обаяния, выведал эту страшную тайну.

— И ты до сих пор молчал?! Друг называется.

— Конечно, друг! — повысил голос Никита. — Поэтому сейчас и еду за будущей госпожой Фертовской. Увидев твои работы, она не устоит, — Никита вздохнул, — завидую я тебе, Николя, по-хорошему. Надюшка — просто прелесть! Лучшая девушка из всех, что я встречал. И только попробуй в этот раз упустить ее! — он сжал кулак.

— Но я не уверен… — Фертовский пожал плечами.

— Ты всегда во всем уверен, разве не так? Благодаря твоей уверенности и спокойствию, у нас все получается.

— Это не касается области отношений и чувств.

— Брось морочить мне голову, — отмахнулся Никита, достал из кармана ключи от автомобиля, — будешь морочить ее Надюше. Кажется, я еще помню, как к ней ехать.

Андреева подходила к дому, когда Никита на всей скорости выехал из-за поворота и, дав по тормозам, остановился почти рядом с ней. Перед этим уже успел пропетлять между домами. Оказывается, все они были на одно лицо и не так-то просто сориентироваться, чтобы найти нужный дом. Хорошо, что на пути попалась сама Надя. Это везение редкое.

— Привет! — Никита выскочил из машины, быстро осмотрел бампер, почему-то показалось, что задел им бордюр. Нет, вроде бы цел. — Ты почему не берешь трубку телефона? — с ходу набросился Бондарев, все еще оглядывая бампер.

— Не знаю, — растерялась Надя, — он, то есть, она, трубка, в сумке. Я не слышала звонка.

— Ну да, — согласился Никита, — главное, иметь телефон, а пользоваться им необязательно. Садись в машину, у нас мало времени, — приказал он.

— Куда? Зачем?

— Это сюрприз, — сердито произнес Никита, он вел себя так, словно Надя была во всем виновата: едва не разбитый бампер, запутанное строение улиц, где ему пришлось петлять и нецензурно выражаться, ну а уж о телефоне и говорить не приходится. Зачем его носить с собой, когда все равно не слышишь?

— Что за сюрприз? — Наде совсем не хотелось куда-то ехать вечером, после утомительного рабочего дня. Кроме того, в пакете лежал купленный килограмм сосисок, пачка макарон и несколько штук хурмы, которые грозились стать оранжево-коричневой кашей. — Никита, я устала и хочу есть, — привела Андреева аргументы, которые на Бондарева оказали обратное действие.

— Вот и хорошо, — радостно сказал он, — там и отдохнешь, и поешь. Ну, не поешь, так перекусишь. Если захочешь чего-нибудь особенного, так и быть, исполню любой твой каприз, в разумных пределах, конечно. Только поедем, а? Время работает против нас.

Бондарев, приглашая Надю, распахнул дверцу машины.

— Давай, давай, — он отобрал у девушки пакет, бросил его на заднее сиденье. Надя мысленно попрощалась с хурмой.

— Там, куда мы едем, будет много народу? — на всякий случай спросила Андреева, садясь в машину.

— Очень, — Никита завел мотор.

— Тогда я не поеду, — она дернулась выйти из автомобиля, но Никита отреагировал мгновенно — схватил ее за руку.

— Я пошутил, — сказал он, — там будут все свои и тебе, я уверен, очень понравится. Доверься мне, я же никогда тебя не подводил.

— Нет, — вынуждена была признать Надя.

— Вот и славно, — облегченно вздохнул Никита. Он