Я тебе посылаю любовь. Книга первая - Марина Васильевна Ледовская

была настолько неожиданной, что оба растерялись, хлопали ресницами и улыбались.

— Настенька, — Филипп взял ее за руку, и только сейчас Вадим заметил, что она не одна. «Муж», — догадался он и вдруг обратил внимание на живот Насти. Да она беременна!

— Дорогой, — Настя ласково посмотрела на мужа, — познакомься, это Вадим — мой хороший друг. Филипп — мой муж.

Они пожали друг другу руки.

— Настенька, — Филипп говорил по-русски с явным акцентом, — если хочется, общайтесь, а я пока выберу букет.

Настя благодарно кивнула.

Вадим помог ей выйти на улицу, придержав тугую дверь.

— Я так рад, что тебя встретил, — сказал Вадим, — это неожиданно, но приятно, честное слово. Надеюсь, что у тебя все хорошо?

— Да, я счастлива, мы ждем ребенка, — Настя посмотрела на свой небольшой, но уже округлившийся животик. — Мы помирились с Филиппом, я вернулась к нему. Вадим, все, что тогда произошло…

— Не надо, Настюша, — он остановил ее, — не надо ворошить прошлое. Пусть все останется как есть. И если я в чем-то виноват, то прости меня, хорошо?

— Ты тоже на меня не сердись, — она протянула руку, Вадим легонько пожал ее, — ведь благодаря именно тебе, я смогла преодолеть одну из самых тяжелых депрессий своей жизни. Ты был для меня светом спасения.

Вадим смущенно улыбнулся.

— Орхидеи для девушки? — хитро подмигнула Настя.

— Для моей невесты, — ответил Вадим, — она в машине, спит. Мы только что вернулись из Санкт-Петербурга.

— Искали сокровища ее предков?

— Лучше, — засмеялся он, — искали друг друга.

Почувствовав поцелуй на губах, Виктория открыла глаза.

— Мы уже в Москве? — она потянулась.

— Вика, ты любишь орхидеи? — Вадим что-то прятал за спиной.

— Я люблю орхидеи, люблю просыпаться от твоих поцелуев, — начала перечислять она, — люблю, когда на тебе джинсы на размер меньше, люблю, когда ты не отвечаешь на мои вопросы и …

— А кошка в коридоре в Беляниново? — вспомнил Вадим.

— Ладно, люблю и кошку. А самое главное…

— Самое главное, — перебил ее Вадим, — самое главное, что я люблю тебя, Виктория Корецкая!

Глава 63

— Наденька, я звонил Вам, — подходя к ней, с чувством произнес Николай.

Андреева, увидев его, обомлела: элегантный, в строгом костюме, он был похож на жениха, который счастлив, что дождался свою невесту. Надя даже смутилась от своих мыслей.

— Да, Никита мне сказал, но я не знала, что он привезет меня сюда, — принялась оправдываться Надя, посмотрев по сторонам.

Фертовский не успел ничего ответить, как почувствовал, что его взяли под руку.

— Коленька, может, представишь нам свою новую гостью? — это была та самая блондинка, которая сопровождала его в театре. Сегодня она выглядела еще более экстравагантно и смело. Демонстративно оглядела Надю с ног до головы и осталась вполне довольна увиденным: эта толстая девица ей не соперница!

— Надежда, — представил Андрееву Фертовский и аккуратно освободился от руки блондинки.

— Лана, — последняя произнесла свое имя нараспев.

Возникла неловкая пауза, и Николай, интуитивно ожидая со стороны Ланы подвоха, поспешил увести Надю. Так хотелось ей показать выставку, особенно, лучшие фотографии, хотелось услышать ее мнение. Хотелось просто слушать ее голос, смех, смотреть на нее.

Надя позволила себя увести и не пожалела об этом. То, что она увидела, потрясло ее больше, чем там, в Беляниново. Здесь портреты были большими, выразительными, Надя от удовольствия даже покраснела. Ее еще никогда такой не видел ни один мужчина…

Это были не просто прекрасные снимки, это был не просто профессионализм, здесь отразились все чувства человека, вся его нежность, теплота и любовь к своей Музе.

— Николай, спасибо Вам за праздник! — искренне сказала она. Фертовский смутился.

— Я должен бы попросить у Вас прощения, — сказал он.

— Прощения?

— Да, я так и не вернул снимки.

— Они Ваши, — Надя несмело прикоснулась к его руке, — и знаете что, я рада, что они остались именно у Вас, Николай. Я о многом думала после того, как вернулась из Беляниново…

— Владимир Григорьевич, — Лана начала нервничать, наблюдая за тем, как Николай не отходит от этой странной девицы, как знакомит ее со всеми, улыбается ей, как, наконец, смотрит на нее. Все это неспроста. Фертовский ускользал от Ланы как песок через пальцы. Сколько потрачено сил, сколько унижений и слез, неужели все напрасно?! — Вы должны поговорить с Николя, — с истерикой в голосе сказала она, — это же немыслимо, посмотрите, что творит Ваш сын?

Фертовский-старший решительно подошел к Николаю.

— Нам надо поговорить, — жестко заявил отец, — наедине, — добавил, глянув на Надю, та стушевалась. Он, действительно, был властным, и требовалось много душевных сил и стойкости, чтобы ему противостоять. Бедный Коленька!

Надя поймала себя на том, что смотрит на Николая с заботливой нежностью и сочувствием. Ей захотелось пожалеть его.

— Простите, Наденька, я скоро, — он ободряюще улыбнулся и пошел за отцом.

Найти уединенное место среди такого количества народу оказалось делом непростым. Всюду попадались гости, друзья, знакомые, все поздравляли Николая с успехом, интересовались планами на будущее. И без того накрученный Ланой, Фертовский-старший стал злиться еще больше. Он почти рычал.

Наконец, в помещении, где хранился старый театральный реквизит, возле заброшенной пожарной лестницы, Владимир Григорьевич счел, что здесь их никто не потревожит.

— Итак, отец, — нетерпеливо произнес Николай. Ему очень хотелось вернуться в зал, к Наде. Там все только начиналось.

— Что ты делаешь? — начал без обиняков отец. Нечего разводить церемонии, надо, пока не поздно, вправить мозги этому мальчишке. Один раз он уже сделал глупость, и Фертовский-старший буквально с ума сходил, что не мог изменить ситуацию. Сын тогда был слеп и глух и поступил по-своему. Но время расставило все на свои места.

— О чем ты?

Надя почувствовала руку на своем плече, резко обернулась. Лана улыбалась так приторно, что Андреева поняла все, что ей желает сказать эта белокурая «вешалка». Вешалка не потому, что она худая, а потому, что она вешалась на Николая, и Надя заметила это сразу, с первой секунды.

— Детка, а не пора ли тебе домой? — нагло заявила блондинка. — Мало того, что ты без приглашения, да еще безвкусно одета. Хотя, — она окинула взглядом ее фигуру, — с таким весом крайне сложно подобрать что-то стоящее.

В другой ситуации Надя смутилась бы, расстроилась. Но сейчас на нее со всех сторон смотрела она сама, такая красивая, воздушная, легкая, созданная любящей рукой прекрасного художника, удивительного человека и лучшего мужчины. Стать Галатеей суждено не каждой.

— Самое стоящее у меня уже есть, Ланочка, — ответила Надя, усмехнулась. Она аккуратно сняла ее руку с плеча и направилась к одной из своих фотографий, встала возле неё. — Когда ты смотришь сюда, что