Близнецы-соперники - Роберт Ладлэм

— Запросите их! — отрезал Адриан и повесил трубку. Ложь! Повсюду ложь и уклончивые ответы. И он — самый большой лгун! Он солгал себе, согласился с этой ложью и заставил других принять ее. Он встретился с группой не на шутку перепуганных молодых юристов, сотрудников министерства юстиции, и убедил их, что в данных обстоятельствах необходимо отсрочить оформление судебных повесток. Надо продумать логику обвинения, сопоставить улики, получить хотя бы второе признание — идти в военную коллегию, имея на руках список имен, бессмысленно.

Нет, не бессмысленно! Момент был очень удачный, чтобы прижать военных и потребовать немедленного расследования. Человека убили, улики, которые он держал при себе, были украдены с места преступления. В уликах содержался приговор «Корпусу наблюдения»! Вот вам имена! Это же важнейший пункт признания.

Давай действуй!

Но он не смог. Список открывался именем его брата. Выписать судебную повестку — означало обвинить брата в соучастии в убийстве.

Иной вывод сделать невозможно. Эндрю был его братом-близнецом, и он не был готов назвать его убийцей.

Адриан вышел из телефонной будки и зашагал по направлению к своему отелю. Эндрю должен вернуться из Сайгона. Он улетел в прошлый понедельник. Не надо было обладать слишком богатым воображением, чтобы догадаться, с чем был связан этот отъезд. Его брат не глуп: Эндрю пытался выстроить себе защиту на месте своих преступлений, которые включали в себя тайный заговор, сокрытие улик, попытку помешать деятельности органов правосудия. Мотивы: сложные, небезосновательные, но тем не менее преступные.

Но не убийство же поздно вечером на вашингтонской улице!

О Боже! Даже сейчас он себе лжет! Или из милосердия просто отказывается взглянуть возможной правде в глаза. Да не хватит ли? Скажи, скажи! Ведь так оно и есть!

Возможная правда.

В Вашингтоне — восьмой участник «Корпуса наблюдения». Кто бы он ни был, это убийца Невинса. И убийца Невинса не мог действовать, не зная о разговоре двух братьев на Лонг-Айленде.

Когда самолет Эндрю приземлится, он узнает, что повестка еще не выписана. У «Корпуса наблюдения» на какое-то время будут развязаны руки. У них еще есть возможность для маневра...

Впрочем, теперь их можно обезвредить. Обезвредить молниеносно — и тем самым вселить надежду на успех тем перепуганным молодым юристам, которые опасаются, что судьба Невинса, может быть, уготована каждому из них. Они же юристы, а не коммандос...

Адриан взглянет брату в глаза и, если увидит в них тень смерти Невинса, отомстит. Если майор отдал приказ об убийстве, он должен быть уничтожен.

Или он опять лжет себе? Может ли он назвать собственного брата убийцей? Неужели да?

Но что же нужно отцу? Возможно, эта встреча что-нибудь изменит?

По обе стороны кровати поставили два стула. Так будет удобнее. Он сможет попеременно смотреть на обоих сыновей: они совершенно разные и реагировать будут по-разному. Джейн предпочла стоять. Он попросил ее выполнить тяжкую задачу: рассказать сыновьям о поезде из Салоник. Все, не упуская ни одной детали. Они должны осознавать, что очень влиятельные люди, организации и даже правительства многих стран могут вступить в борьбу за константинский ларец. Как это уже было три десятилетия назад.

Сам он не в силах рассказывать об этом. Он умирает. При полном сознании. Необходимо сохранить силы, чтобы ответить на вопросы сыновей и передать им тайну. Ибо теперь на их плечи ляжет ответственность Фонтини-Кристи.

Они вошли к нему в сопровождении матери. Высокие, похожие и — такие разные! Один в военной форме, другой — в неизменном твидовом пиджаке и джинсах. Светловолосый Эндрю был взбешен. Ярость читалась на его лице: выдавали плотно сжатые губы и суровый затуманенный взгляд.

Адриан, похоже, был не в своей тарелке. В его голубых глазах застыл вопрос, рот был слегка приоткрыт, губы безвольны. Он провел рукой по темной шевелюре, уставившись в пол с выражением удивления и сострадания.

Виктор указал на стулья. Братья переглянулись: этот обмен взглядами был весьма красноречивым. Что бы ни произошло между ними в прошлом, какова бы ни была их размолвка, теперь надо все забыть. Того требует возлагаемая на них миссия. Они сели, держа в руках ксерокопии воспоминаний Фонтина о дне 14 июля 1920 года. Он попросил Джейн дать каждому по экземпляру, чтобы они прочли текст до встречи с ним. Виктору не хотелось терять драгоценное время на предварительные объяснения. У него уже не было на это сил.

— Не будем тратить слова впустую. Мать все вам рассказала, и вы прочли то, что я написал. У вас, видимо, есть вопросы.

Заговорил Эндрю.

— Предположим, что этот ларец будет найден — об этом мы еще поговорим, — что тогда?

— Я подготовлю список людей. Пять-шесть — не больше. Найти их будет непросто. Вы отдадите ларец им.

— Как они с ним поступят? — не унимался Эндрю.

— В зависимости от того, что именно содержится в ларце. Они обнародуют документы, или уничтожат их, или снова спрячут.

Вмешался Адриан: юрист внезапно забеспокоился.

— Разве у нас есть выбор? Думаю, что нет. Это ведь принадлежит не нам. Следует обнародовать содержимое тайника.

— Чтобы ввергнуть мир в хаос? Надо думать о последствиях.

— У кого-нибудь еще есть ключ? — поинтересовался майор. — Маршрут того путешествия четырнадцатого июля тысяча девятьсот двадцатого года?

— Нет. Для всех прочих это полная бессмыслица. Осталось очень немного людей, кто знает об этом поезде и о том, что именно он вез. Старцы из патриархии. Один из них жив и находится в Кампо-ди-Фьори, но его дни сочтены.

— И нам не следует никому рассказывать, — продолжал майор. — Никто, кроме нас, не должен ничего знать.

— Никто. Есть немало людей, кто готов пожертвовать всем чем угодно, лишь бы получить информацию об этом ларце.

— Ну, я думаю, ты преувеличиваешь!

— Ты очень ошибаешься. Надеюсь, мать рассказала вам все. Помимо опровержения догмата филиокве и арамейского свитка в том ларце находится пергамент, на котором написана исповедь, способная изменить всю церковную историю. Если ты полагаешь, что правительства многих стран и многие народы в данном случае останутся всего лишь равнодушными наблюдателями, ты глубоко ошибаешься.

Эндрю примолк. Адриан посмотрел на него, потом на Виктора.

— Как ты считаешь, сколько времени это может занять? Поиски... ларца? — спросил он.

— По моим расчетам — месяц. Вам понадобятся снаряжение, альпийские проводники, неделя на инструктаж, но не более, я полагаю.

Адриан потряс в воздухе ксерокопиями.

— А какова, по твоим подсчетам, возможная территория поисков?

— Трудно сказать. Это будет зависеть от того, как успешно будет продвигаться поиск, насколько изменилась за прошедшие годы местность. Но если память мне не изменяет, от пяти до восьми квадратных миль. —От пяти до восьми! — воскликнул майор. — Да это же нереально! Извините меня, но это безумие. Поиски могут затянуться на годы и годы. Речь же идет об Альпах, где нужно обнаружить ямку в грунте, а в ямке ящик размером не больше гроба. Да придется облазить с десяток вершин!