Грань бездны - Роман Глушков

Завернутый в балахон Физз в драке не участвовал, но стойко терпел побои наравне со всеми нами. Правда, в отличие от нас, его это не шибко беспокоило. А те, кто желал причинить ему вред, сами с криками хватались за собственные отбитые кулаки и вывихнутые запястья. И поделом! Покрытое чешуйчатой броней тело ящера было прочнее гвардейской кирасы. Такое не всякий топор разрубит с одного удара, а дубасить варана-броненосца голыми руками – затея вовсе глупая и травмоопасная. Многие наши сегодняшние противники усвоили это, если, конечно, они успели понять, о чьи бока покалечили руки.

И все бы ничего, но чем плотнее окружала нас давка, тем больше мы получали тумаков, выдыхались и теряли прыть. Не пройдя и половины этого адского пути, Сенатор начал опасно пошатываться и спотыкаться. И я ничем не мог ему помочь, поскольку сам едва стоял на ногах, отражая одной рукой удары, а другой неся Физза. С каждым пройденным нами шагом становилось все очевиднее, что Убби переоценил наши возможности. А одного лишь желания спасти свои шкуры было уже недостаточно, чтобы оно наделило нас необходимой для этого силой.

Впрочем, нам все-таки повезло пережить этот кошмар. Как оказалось, в этом бою Убби уповал не только на нашу и свою выдержку, но и на помощь сородичей, которых он обнаружил в толпе еще до того, как гвардейцы нас заметили. Ну а северяне, в свою очередь, не могли не заметить продирающегося к ним с шумом Сандаварга.

Мне и Гуго было уже совсем невмоготу, когда плечом к плечу с наемником встали два таких же крепыша, которые заработали кулаками с не меньшим усердием, чем он. Краснокожие вояки действовали быстро и слаженно. Протоптанный Убби коридор моментально расширился, а шарахнувшиеся от северян в испуге противники к нам больше не приближались. По этой же причине и бесчувственных тел под ногами заметно поубавилось, поскольку желающих бросить вызов сразу трем головорезам находилось гораздо меньше.

Мы вздохнули посвободнее, но расслабляться было еще рано. На нас то и дело нападали сзади, и мне приходилось осаживать этих негодяев штырем, дабы меня и де Бодье ненароком не утянули в толпу. А она после нашего яростного прорыва разбушевалась и вовсе не на шутку. Помимо гвалта я слышал также конское ржание и непрекращающийся свист плеток. Кабальеро тоже пробирались через давку, но, видимо, не были до конца уверены, что гонятся именно за нами. А иначе они без колебаний расшвыряли и затоптали бы рапидо всех, кто стоял у них на пути.

Несколько минут, за которые мы, казалось, пронеслись галопом по всем лабиринтам Небесного Ада… И когда беснующаяся живая масса с проклятьями исторгла из себя нашу потрепанную компанию, я был готов вопить от радости даже несмотря на то, что в полусотне шагов от нас находились пятеро гвардейцев. Но вместо этого мне пришлось стиснуть зубы и бежать, припадая на хромую ногу, за северянами дальше по улице. Она была заполонена пострадавшими в давке людьми, но мы их уже совершенно не интересовали. Они либо ковыляли прочь от побоища, либо, изможденные и помятые, сидели прямо на брусчатке, утирали с лиц кровь, сплевывали выбитые зубы и бранились охрипшими от крика голосами.

Один такой попавшийся нам навстречу избитый бедолага был настолько слаб, что никак не мог отогнать привязавшегося к нему нетопыря. Крылатая тварь чуяла кровь, текущую из рассеченной брови своей жертвы, и с верещанием набрасывалась на нее, невзирая на ее вялое сопротивление и жалобные крики. Пробегавший мимо Сандаварг помог беспомощному горожанину: изловил кровопийцу за крылья, однако не убил священное животное, а прихватил его с собой. Затем подозвал сородичей и, всучив одному из них пойманный живьем трофей, что-то поспешно им наказал. После чего оба они согласно кивнули и, отколовшись от нашей компании, припустили к ближайшему переулку, что-то оживленно обсуждая между собой на бегу. А Убби бросил нам через плечо: «Не отставайте!» – и поспешил к зданию, что располагалось на другой стороне улицы.

Здание это представляло собой двухэтажный особняк, похожий на тот, в котором жила госпожа Зигельмейер, только поскромнее, и наверняка принадлежало какому-нибудь местному купцу или чиновнику средней руки. Я подумал, что наемник знаком с этим человеком и хочет попросить у него убежища. Но, оказалось, Сандаварга интересовал не дом, а лишь живая изгородь перед ним. За ней было трудно спрятаться днем, но в темноте она могла дать нам мало-мальски надежное укрытие.

Этот невысокий – мне по пояс, – облагороженный терновник с мелкими листьями и густыми колючими ветками рос перед многими особняками в центральном районе Аркис-Грандбоула. Продраться напролом сквозь такой кустарник было практически нереально, но перепрыгнуть через него при необходимости – можно. Особенно при такой необходимости, как наша.

Соваться в калитку мы не стали – и так было понятно, что она заперта. Первым колючий барьер преодолел Убби. Он с разбега нырком сиганул поверх кустов, даже не оцарапав живот, приземлился на руки и, кувыркнувшись, сразу очутился на ногах. Следующим за укрытие отправился Физз, чье чешуйчатое брюхо было нечувствительно к терновым колючкам. А вот наши с Гуго шкуры – увы, нет. Мне пришлось встать на четвереньки и подставить Сенатору спину, поскольку с его комплекцией о выкрутасах северянина можно было только мечтать. Де Бодье оттолкнулся от моей спины и попытался перескочить изгородь, но зацепился ногами за ее верхушку и грохнулся прямо на страхующего его с той стороны Сандаварга. Послышалась сдержанная брань вперемежку с многословными извинениями – похоже, и у того, и у другого только что добавилось на теле по нескольку болезненных ушибов.

Последним прыгать через препятствие выпало мне. Решив, что у меня получится повторить трюк Убби, я тоже разбежался, но отбитая в бою нога не позволила мне развить нужную скорость. Времени на повторный разбег не осталось – всадники только что прорвались через давку и их пущенные в галоп рапидо уже цокали копытами по брусчатке. Поэтому вместо нырка я изобразил неуклюжий переворот: упал спиной прямо на подстриженную кромку терновника и, задрав ноги, перекатился через него к товарищам. Как минимум дюжина колючек проткнула мой разодранный в драке балахон и впилась в тело. Я закряхтел от боли, но дело было сделано. Мне удалось смыться с улицы до того, как кабальеро поравнялись с нашим укрытием и проулком, куда побежали сородичи Сандаварга.

Едва я плюхнулся на землю по другую сторону изгороди, как северянин грозным шепотом велел мне затаиться и помалкивать. Хорошо, что не стихающий на улице ор заглушал наши с Гуго шумные одышки, унять которые после такой пробежки было не так-то просто.

Сквозь кусты было почти не видать того, что творится за ними. Но распознать по звуку быстрое приближение нескольких всадников сумел бы и слепой. Я понадеялся, что они проскачут мимо, однако гвардейцы были не дураки. Они понимали, что, выбравшись из давки, мы вряд ли побежим вдоль по улице, где нас можно будет легко настичь. Дружно осадив коней, преследователи остановились и начали громко совещаться, куда им двигаться дальше.

Происходило это всего в десяти шагах от нас. Я был уверен, что вот-вот какой-нибудь кабальеро подъедет к терновнику и осмотрит дворик перед особняком. И пускай Физз был закутан в балахон, не разглядеть в темноте со столь близкого расстояния нашу банду можно было лишь в том случае, если ты не задался целью нас отыскать.