Ветер. Ножницы. Бумага - Нелли Мартова

Инга пожалела, что не взяла с собой тетку. Ух, она бы сейчас ему показала, кого и как стоит называть! Интересно, откуда он знает про Марту? Та небось последнюю открытку делала лет тридцать назад, сколько же ему тогда лет?

– Я сделала еще одну открытку. Не знаю, как вы узнаете о них, но эту я сделала совсем недавно. Сейчас мой шантажист, здоровый усатый дядька, с увлечением пятилетнего ребенка собирает пазл из нескольких тысяч кусочков. И будет собирать до тех пор, пока вы с ним не разберетесь.

– Хорошо, если это действительно так, в ближайшее время я узнаю об этом по своим каналам и решу, что с ним делать. А теперь мне нужна карусель. – Он протянул раскрытую ладонь и посмотрел Инге в глаза.

Ей стало не по себе. Захотелось спрятаться, провалиться под стол – все что угодно, только бы не отдавать открытку с каруселью. Вот загвоздка, с одной стороны, эта карточка – последняя весточка от родителей и наверняка имеет особое значение, ведь не просто так мама ее прислала. С другой стороны, по всему выходит, что этот неприятный тип с круглыми совиными глазами – единственный, кто может их освободить. Но рука сама не поднималась ее отдать! Вцепилась, и все тут, и не хочет слушаться.

– Не дам, – сказала Инга неожиданно сама для себя, потом добавила: – Скажите, Эмиль Евгеньевич, правда ли, что вы можете вернуть моих родителей в реальность, если я подпишу с вами контракт?

Магрин положил ладонь на стол и расхохотался так громко, что официанты дружно обернулись. Других посетителей в этот послеобеденный час в кафе не было.

– Ну вы даете! А с чего вы решили, что я захочу заключить с вами контракт? Думаете, я готов вербовать каждую наивную девочку, как в публичный дом, что ли?

Инга аж подпрыгнула на месте, когда услышала про «наивную девочку» и «публичный дом», а Магрин продолжал холодным, не терпящим возражений тоном:

– Что вы о себе возомнили? Едва умеете держать в руках ножницы, а уже хотите контракт. И почему я вообще трачу на вас время? Я обещал вам, что расскажу, где находятся ваши родители, но вы, похоже, уже узнали об этом и сами. Поверьте, им там совсем неплохо. У вас есть все шансы стать хорошим скрапбукером, у вас есть отличный учитель – это ваша Марта, но вы хотите от меня слишком многого. Отдайте немедленно открытку с каруселью, я хорошо вам за нее заплачу, хотя и этого делать не обязан. Она принадлежит не вам, это открытка Надежды, а Надежда сейчас – в Меркабуре, и у меня есть все права конфисковать карусель. Я устал от вас и от ваших нелепых условий.

Инга вдруг поняла, что по ее лицу текут горячие, тяжелые слезы. Ей стало невообразимо стыдно. Когда она последний раз плакала на глазах у чужих людей, в общественном месте? Она не помнила. Наверное, когда еще играла с погремушками. Ну почему так все несправедливо? Ведь он же дал ей шанс, зачем? Она так надеялась! Неужели вот сейчас он ее раздавит, и все будет потеряно? Да не может быть такого, или она не дочь своих родителей!

– Послушайте, Эмиль. – Ее голос не дрожал, она говорила громко и четко. – Вы даже себе не представляете, что я пережила за последнюю неделю. Я прыгала в пропасть и ходила по углям, я видела поросенка в зеленую крапинку, я вырядилась в дурацкий костюм и собирала деньги на улице, меня чуть не зарезали хулиганы, я разгромила собственную квартиру, а моя тетка чуть не убила моего шантажиста сковородкой! В конце концов, я плачу при людях впервые за всю свою сознательную жизнь и ненавижу себя за это! Я свернула горы и, если понадобится, перейду море вброд. Я отдам вам открытку с каруселью, хотя сейчас это самое дорогое, что у меня есть. Только дайте мне шанс вытащить родителей, я не хочу, чтобы они стали как Роза. Я сделаю такую открытку, что вы сами меня будете упрашивать подписать контракт!

Магрин сидел, откинувшись на стуле, и разглядывал ее, как диковинный цветок в оранжерее. Инге чудилась насмешка в его круглых глазах. Или он сейчас даст ей шанс, или она завтра пойдет искать пистолет. Привяжет его к стулу, как угодно, и будет пытать, пока он ей все не расскажет. Но его ответ снова был неожиданным.

– Я дам вам задание. Справитесь – я подумаю о контракте. Но вы должны отдать мне карусель прямо сейчас.

– И шантажист. Вы обещали с ним разобраться.

– Я уже сказал насчет шантажиста.

Инга вернулась в квартиру родителей опустошенная. Как будто стала вдруг легче на десяток килограммов, даже захотелось встать на весы. Глаза опухли и покраснели, но это сейчас не имело значения. Главное, она добилась своего. И пусть опять мучительно ноет все внутри, словно всю ее душу порвали на мелкие кусочки и перемешали так, что теперь этот пазл уже не под силу собрать самому господу богу, но она выцарапала у Магрина самое главное – шанс.

– Ну? – спросила тетка.

– Сказал, если обе открытки на самом деле мои, он разберется с шантажистом.

– Ну, а что я тебе говорила? Он просто обязан.

– Тетя Марта, а кто он вообще такой? Вы давно его знаете?

– Видела разок… неприятный тип. Как вылупится, так хочется душу дьяволу продать, только бы этот его взгляд не видеть.

– Верно подмечено. Сколько же ему лет?

Тетя Марта посмотрела на Ингу как-то странно, но ничего не ответила. Сказала вместо этого:

– По глазам вижу, что ты не отказалась от своей затеи. Что он сказал насчет контракта?

– Дал мне задание.

Марта всплеснула руками.

– Даже если ты спасешь Надю, и она появится здесь, и узнает, что ты подписала контракт, она меня убьет на месте.

– Тетя Марта, вы ведь знаете наш семейный характер. Уж если я чего решила…

Тетка поджала губы.

– Я ничего этого не слышала!

– Какого черта он вообще распоряжается всем? Скрапбукерами, контрактами? – задумалась Инга вслух.

– Его назначила организация.

– И что в ней такого?

– Уф, все тебе надо объяснять! Ей-богу, ты как ребенок. Организация – это вроде научного института или академии. Мы с тобой в Меркабуре – как начинающие рыбаки в океане на утлой лодочке. А куратор – это опытный океанолог на корабле, напичканном техникой. Он может разговаривать с потоком на его языке, а мы только жестами объясняемся, понимаешь?

– Не понимаю, – возмутилась Инга. – Какого черта эта типа академия вертит скрапбукерами как ей вздумается?

– Не вертела бы, если бы они сами этого не хотели, – вздохнула Марта.

Инга заглянула узнать, как поживает их невольный пленник. Засмотрелась на него с таким удовольствием, что даже присела в кресло и некоторое время наблюдала. Может, надо было найти ему занятие посложнее? Вышивать копию «Тайной вечери», например. Или связать покрывало для двухспальной кровати. Или сделать диораму Куликовской битвы. То-то он бы сейчас мучился! Рыжие усы грустно повисли вниз, как у голодного кота, он щурился, перебирал детальки, что-то шептал про себя и временами тихонько постанывал то ли от напряжения, то ли от удовольствия. Уже был готов порядочных размеров угол. Инга подавила в себе желание подойти и пнуть готовый кусок ногой, растоптать его. Кто его знает, вдруг он ее стукнет в ответ.