Ликвидатор - Валерий Горшков

— Допустим. А что потом?

— Потом я попрошу господ в дорогих костюмах выйти, встать лицом к стене и по очереди воткну им иглу в мягкое место. Для всех троих хватит одного полного шприца с содержимым двух ампул.

— А я, надо полагать, в это же самое время должен буду шокировать собравшуюся в турне публику своим неожиданным воскрешением. Подниму над головой зажатую гранату и буду во все горло кричать, что мне терять нечего, я, мол, и так уже тридцать минут назад умер от полученных вчера ночью ожогов… Док, кто из нас кого совратил сбежать с базы? Я что-то забыл. Может, напомнишь?

Вместо ответа он порылся в чемоданчике и достал оттуда небольшой пистолет со сверкающими хромом боками.

— Зажигалка. Правда похож на настоящий? — Губы дока скривились в усмешке. — Не думаю, что господа хладнокровно воспримут ситуацию, когда увидят вдруг восставшую мумию с пистолетом в руке. Заметь, направленным им точно в лобешник.

Док улыбнулся ещё шире, затем, словно паяц, тотчас придал лицу растерянное выражение, вложил пистолет мне в руку, а сам быстро скрылся в кабине пилотов, потом, буквально сразу же, вышел назад, незаметно наклонился и прямо на ходу засунул кусок металлической арматуры в рукав халата. Сделал три уверениях шага по направлению к левой передней дверце «мерседеса» и довольно нагло постучал по непрозрачному тонированному стеклу. Так стучат только в двух случаях. Когда одновременно со стуком громко кричат: «Откройте, милиция!» или когда хотят просить о помощи. Док знал, что делал.

Ровно через две секунды тихо, почти неслышно, зажужжал электромотор автоматического стеклоподъемника, и я услышал прорвавшийся сквозь узкую щель в чреве «мерседеса» голос водителя. Он был, мягко говоря, не очень довольным.

— Что ещё?! Пациент умер? — без малейшей тени сожаления буркнул амбал. Какое чудовищное пренебрежение к моей персоне!

— Извините меня, пожалуйста, но я уже спрашивал пилотов. Они не могут мне помочь, так как заняты управлением вертолета… — затараторил док, одновременно делая шаг назад, якобы для того, что бы дать возможность спокойно открыться дверце автомобиля.

В этот момент я в очередной раз поразился бесспорным способностям парня к лицедейству. Он был замечательный актер. Водила-охранник попался на такой нехитрый трюк, словно глупый пучеглазый окунь на щучью блесну. Дверца «мерседеса» тотчас открылась, и я смог по достоинству оценить габариты доселе невидимого мне сквозь черные стекла человека. Несмотря на то, что док сам был не маленьким, этот парень возвышался над ним по меньшей мере на двадцать сантиметров.

— Больной пришел в себя, ему срочно нужно сделать анестезию, иначе он просто сойдет с ума от боли. Ведь у него более чем пятьдесят процентов ожогов! — Док кивнул в сторону каталки и как бы потеснился, повернувшись боком и пропуская вперед громилу. Я тем временем принялся утробно стонать таким отвратительным голосом, что, случись мне самому услышать нечто подобное в два часа ночи на кладбище, непременно скончался бы от разрыва сердца.

— А чем я могу помочь? — растерялся охранник, одновременно направляясь в мою сторону. — Я же…

Договорить он не успел. Едва громила оказался в зоне «слепого пятна» — возле левого заднего фонаря машины, где он уже пропадал из поля зрения сидящих на заднем сиденье «мерседеса» «крестных отцов», конечно же, не ставших выворачивать наизнанку шею, — ему на голову быстро, словно тень от пролетевшей где-то высоко птицы, обрушилась внезапно выскользнувшая из рукава дока арматура. Не издав ни единого звука, громила на секунду застыл, словно каменное изваяние, а потом ноги его подкосились. Он так и рухнул бы мешком на металлический пол вертолета, не успей док подхватить его под мышки и, сгибаясь под тяжестью тела, медленно опустить рядом с багажником. Затем он поднял глаза, в которых без малейшего труда читался азарт вступившего в смертельную игру профессионала, и посмотрел на меня. Хватило лишь мимолетного взгляда, чтобы наши дальнейшие действия приобрели не меньшую синхронность, чем у бултыхающихся в воде девочек с зажатыми прищепкой носами.

Одновременно, он — с одной стороны, я — с другой, мы с доком распахнули задние дверцы «мерседеса». У меня в руке был пистолет-зажигалка, у моего напарника — стальная арматура. Я, словно египетский фараон после мясорубки, весь, с головы до ног, обмотан окровавленными и пропитанными вонючей коричневой мазью бинтами, док — в голубом медицинском наряде из брюк, халата и шапочки.

Мы застали трёх мафиозных авторитетов, что называется, врасплох. У них был такой жалкий и бледный вид, что на какое-то время они просто примерзли к мягкому широкому сиденью и напрочь потеряли дар речи.

— Быстро, но аккуратно — из машины! — прошипела сквозь бинты внезапно ожившая и очень страшная мумия, направив в глаз ближайшему «крёстному папе» ствол зажигалки.

Док же, удостоверившись, что ближайший к нему пассажир «мерседеса» так поражен и растерян, что готов беспрекословно выполнить любое приказание, просто приложил указательный палец левой руки к губам, потряс в правой арматуру, а затем вцепился «отцу» в воротник и без единого звука выволок его из машины.

Одновременно с ним салон автомобиля покинул и другой авторитет, не моргающим взглядом наблюдавший за передвижением хромированного пистолетного ствола у себя перед носом. Когда же настала очередь третьего мафиози вылезать, он, до сих пор неподвижно сидящий посередине широкого сиденья, даже на секунду растерялся, в какую из сторон ему следует выйти. Но, вероятно, посчитав меня куда более страшным и опасным, чем док, стремительно метнулся в правую дверцу, где незамедлительно получил по голове ручкой пистолета и кульком свалился на пол. Один пусть пока отдохнет.

Я даже глазом не успел моргнуть, как док открыл свой черный саквояж и принялся «заправлять машину», как любят поговаривать российские наркоманы. Быстро обыскав все еще не окончательно врубившихся в ситуацию «авторитетов», я нашел у одного из них пистолет и, с превеликим удовольствием, сжал в правой руке настоящее оружие, отдав зажигалку доку. Теперь я действительно был вооружен.

— Стоять тихо и не двигаться! — весьма убедительно скомандовал мой «коллега» и воткнул в зад одного из двух мафиози тонкую и чрезвычайно острую иглу.

Тот только промычал, на секунду скривив губы в недовольной гримасе, а после глазки его замутились, ноги подкосились и «авторитет» плавно, словно всю жизнь танцевал в балете, растянулся на вибрирующем полу вертолета.

Одновременно с его отходом к многочасовому сну я заметил, как растерянное выражение на лице второго «крестного отца», стоящего рядом, вдруг сменилось отчаянной яростью, он быстро сжал кулаки и полной грудью вдохнул воздух, чтобы спустя мгновение с разворота обрушить один из них на голову стоящего сзади дока. Возможно, «папа» понял, как их накололи с бутафорским пистолетом, а может, он просто отошел от первоначального шока. Так или иначе, но доку грозила хорошая «пилюля», и я не нашел ничего лучше, чем, в стремительном броске настигнув стоящего в двух с половиной метрах от меня «авторитета», сильно ударить его кулаком в спину. Он, естественно, не ожидал такого поворота событий, сконцентрировав всё своё внимание на грядущем нападении на парня в голубом медицинском наряде, поэтому незамедлительно влип носом в переборку и сполз вниз, оставив после себя размазанный след выплеснувшейся из носа и растертой по переборке крови. Несколько капель даже попало на расположенный рядом иллюминатор.