Британские интеллектуалы эпохи Просвещения: от маркиза Галифакса до Эдмунта Берка - Максим Ковалев

Шли годы. Здоровье Свифта заметно ухудшалось. В 1736 г. он писал: «И годы, и болезнь разбили меня окончательно; я не могу ни читать, ни писать, я потерял память и утерял способность вести разговор. Ходить и видеть – вот все, что осталось мне теперь в удел»449. Тяжело переносил Свифт потерю близких и любимых людей: Стеллы, Ванессы, Конгрива, Гэя, Арбетнота, Попа, Стиля, Аддисона. Он сделался мрачным, угрюмым, раздражительным. Все чаще Свифта преследовала навязчивая мысль, что он потеряет рассудок. Однажды прогуливаясь по саду, он остановился перед высоким вязом со сломанной верхушкой, долго смотрел на дерево, а затем сказал собеседнику: «Со мной будет то же, что с этим деревом – я начну умирать с головы ». Мрачному пророчеству суждено было сбыться: в 1742 г. Свифт потерял память и над ним была установлена опека.

Через три года 19 октября 1745 г. в возрасте 78 лет Свифт скончался. Печальная весть облетела Дублин, и тотчас толпы народа устремились к дому писателя. В последний путь Свифта провожали тысячи бедняков Ирландии. Похоронили Свифта, как он завещал, в соборе св. Патрика, рядом со Стеллой. На надгробной плите выбили эпитафию, сочиненную им самим, содержание которой очень точно отражало смысл всей жизни великого просветителя: «Жестокое негодование не может больше терзать его сердце. Иди, путник, и если можешь, подражай ревностному поборнику мужественной свободы»450.

Сердце великого писателя остановилось, но творения Свифта пережили его на века. Прошло не одно столетие, однако «Путешествия Гулливера» по – прежнему притягивают все новых читателей во многих странах мира. Однако не стоит забывать, что своей славой сатирика Свифт был обязан прежде всего той политической и партийной борьбе, которую он так ненавидел, но которая давала ему пищу для творчества на протяжении всей жизни.

Среди английских интеллектуалов, которые внесли неоценимый вклад в развитие общеевропейского просветительского движения и оказали влияние на формирование мировоззрения французских философов XVIII в. (Вольтера, Дидро, Руссо и др.), Ф. Энгельс называл Болингброка451. Оригинальный и смелый мыслитель, способный государственный деятель, незаурядный политик, прирожденный оратор, философ, историк, лингвист Болингброк всю свою жизнь посвятил критике идеологии, морали и политики буржуазной Англии. Просветительские идеи Болингброка прославили его на века. «Ничто не может умалить его гений, он остается величайшим в мире человеком как для своего времени, так и для последующих поколений», – писал о Болингброке его современник известный поэт и просветитель Александр Поп452. Однако, несмотря на значимость философских, исторических и политических трудов Болингброка, а также незаурядность его личности, отношение к нему ряда зарубежных исследователей до недавнего времени оставалось резко негативным. «Из всех политических мыслителей … никто не был таким видным и столь почитаемым при жизни и столь откровенно презираемым или отвергнутым после смерти, как Генри Сент – Джон, лорд виконт Болингброк», – признавал британский историк Ф. Херншоу453. О непризнании Болингброка крупным мыслителем и недооценке его роли в просветительском движении историками XIX в. и некоторыми исследователями ХХ в. (Л. Стефан, К. Роббинс, К. Роббертсон, Дж. Плам, Л. Нэмир) говорил и американский ученый И. Крамник454. Между тем творчество Болингброка продолжает занимать современных исследователей и поныне.

В отечественной историографии интерес к трудам Болингброка возник сравнительно недавно, в конце 70 –х годов ХХ столетия. «Первооткрывателем» выдающегося мыслителя в нашей стране стал известный ученый М.А. Барг, который издал перевод «Писем об изучении и пользе истории» Болингброка, а также пространную статью о его исторических взглядах455. Впоследствии творческим наследием видного представителя английского Просвещения занялись и другие историки (Е.Б. Рубинштейн, Е.А. Доброва, Т.Л. Лабутина, Е.В. Иерусалимская, М.А. Ковалев). Однако, несмотря на столь пристальный интерес к личности и творчеству просветителя, проявленный в последнее время российскими учеными, ряд вопросов еще остается открытым. В данном очерке мы попытались не только осветить общественно – политические и просветительские взгляды Болингброка, но также выяснить, насколько политическая платформа просветителя отвечала реалиям буржуазной Англии начала XVIII века.

Следует отметить, что утопическая традиция в Англии была заложена в XVI – XVII вв. великими гуманистами Т. Мором, Ф. Бэконом, Дж. Гаррингтоном, Дж. Уинстенли. Свое продолжение эта традиция нашла в романах Д. Дефо и Дж. Свифта, а также ряде трактатов политических мыслителей XVIII в. По признанию специалистов, в Век Разума в Англии было издано по меньшей мере 75 утопических романов, повестей и публицистических произведений456. И тем не менее утопизм не являлся отличительной чертой английского Просвещения. Широко распространенное в мировой науке суждение о том, что все просветительские идеи и проекты носили утопический характер, применительно к Англии было справедливым лишь отчасти. Достаточно обратиться к социально – экономическим проектам реформ Д. Дефо в «Очерке о проектах» или дидактическому труду Дж. Локка «Мысли о воспитании», чтобы убедиться в том, насколько конкретными и прагматичными были произведения ранних просветителей. Написанные в конце XVII в., эти работы очень быстро оказались востребованными не только современниками, но и последующими поколениями англичан. Вместе с тем отдельные утопические суждения встречались и в трудах английских просветителей. (К примеру, видение «улучшенного» государства в «Путешествиях Гулливера» Дж. Свифта). Однако наиболее полно просветительская утопия нашла свое отражение в образе идеального правителя, который представил лорд Болингброк в известном произведении «Идея о Короле – Патриоте».

Генри Сент – Джон, будущий виконт Болингброк, родился 1 октября 1678 г. в поместье Баттерси, расположенном неподалеку от Лондона. Он происходил из старинного знатного и богатого дворянского рода. Его дед Уолтер Сент –Джон был женат на дочери главного судьи Оливера Кромвеля. Симпатии к республиканским идеям и пуританизму дед и бабушка Генри пытались привить своему внуку. Фанатично преданный пуританизму духовный наставник бабушки Генри – Даниель Баргесс, сделался первым его учителем. Влияние деда и бабушки на Генри в первые годы его жизни было ощутимым еще и потому, что родители не утруждали себя заботами о сыне. Его отец прослыл в Лондоне человеком, любящим удовольствия, «никчемным и распутным», одним из тех, свидетельствовал Свифт, кто «имеет обыкновение прогуливаться по Мел и наведываться в Сент –Джеймскую кофейню и модные кондитерские»457. Мать Генри, женщина слабая и болезненная, больше заботилась о собственном здоровье, чем о сыне.