Британские интеллектуалы эпохи Просвещения: от маркиза Галифакса до Эдмунта Берка - Максим Ковалев

Надо признать, что воспитанницы Свифта неукоснительно соблюдали «повеления» своего любимого учителя «касательно чтения». И результаты не заставили себя долго ждать. По признанию самого Свифта, Стелла освоила греческую, римскую, французскую и английскую историю, научилась прекрасно говорить по – французски, прочитала все лучшие книги о путешествиях, «которые способствуют широте умственного развития». Она понимала философию Платона и Эпикура и «очень метко» судила о недостатках последнего. «Она делала весьма здравые выводы из лучших книг, которые читала, . . понимала природу государственного управления и могла указать, в чем состоят заблуждения Гоббса, как в этом отношении, так и в вопросах религии,.. хорошо умела распознавать болезни и обладала кое – какими сведениями из анатомии… Она обладала истинным вкусом – во всем, что касается остроумия и здравого смысла, будь – то в поэзии или в прозе, и была превосходным критиком по части слога»438.

Не меньшими достижениями в познаниях могла похвастаться и Ванесса. Ее переписка со Свифтом свидетельствовала об уме, таланте, образованности девушки. Ванесса была знакома с произведениями философов Ф. Ларошфуко, Б. Фонтенеля, М. Монтеня. Она прекрасно разбиралась в современной политике. Ее знания французского языка приводили Свифта в изумление. «Я восхищен вашими познаниями во французском языке, – писал он в письме к Ванессе. – Как после этого мне не стыдиться, когда в сравнении с вами я владею лишь просторечным, да еще разве что гасконским. Орфография, слог, изящество, нежность и остроумие – решительно все безупречно». Ванесса не лишена была также литературного таланта. Ее стихи, а также письма к Свифту удивляли учителя. В одном из писем к Ванессе он признавался: «Я нарочно буду приходить к вам реже, дабы получать удовольствие от ваших писем, при чтении которых я всегда испытываю удивление – как эта девчонка, и читать – то толком не умеющая, наловчилась так отменно писать»439.

Не менее важным для женского образования, чем чтение книг, Свифт считал беседы с образованными людьми. Он рекомендовал юной леди приглашать образованных людей и принимать участие в их беседах, чтобы собеседники могли исправлять ее речь и суждения. Со временем же она и сама научится рассуждать самостоятельно. «Я советовал бы тебе выбрать себе компанию из мужчин, а не из женщин, – наставлял юную леди Свифт. – Впрочем, лучше, если в компании будут представители обоих полов. Это сделает общение приятным и полезным». Свифт был категорически против «сборища одних лишь дам», расценивая его как «школу наглости, нахальства и злословия»440. Выбор участников бесед Свифт рекомендовал поручить супругу юной леди, пока она сама не научится разбираться в людях. Просветитель полагал, что общество образованных мужчин, рассуждающих о науках, искусстве, политике – материях, хотя и далеких от понимания многих юных девушек, тем не менее способных принести им намного больше пользы, нежели «вся та чепуха и претенциозность», которыми известен женский пол. Свифт был уверен в том, что образованные люди не позволят себе вести беседы, непонятные юной даме, а напротив, постараются найти такую тему для разговора, чтобы и она смогла в нем принять участие. «Если они говорят о нравах и обычаях европейских государств, о путешествиях в зарубежные страны, о великих людях и деятелях Греции и Рима, если они рассуждают об английских и французских писателях или поэтах, – писал Свифт, – то для английской дамы будет стыдно не участвовать в подобных беседах». А для того, чтобы быть хорошо информированной, надо больше читать. И это много лучше, чем обсуждать с сидящей рядом дамой вопрос о том, «насколько тяжел новый веер».

Подобно другим просветителям, Свифт придавал важное значение нравственному воспитанию девушек. Он неплохо знал высший свет и потому критически отзывался о тех дамах, которые заполняли королевский двор и светские салоны. О том, что собой представляли «дамы света», об их занятиях и поведении Свифт поведал в стихотворении «Каденус и Ванесса». Он отмечал, что основное занятие подобных леди – посещение званых вечеров, пикников и театральных зрелищ. Во время своих визитов друг к другу дамы просили «чаю, шоколаду и обсуждали, как вчера, перчатки, ленты, веера». Кокетство, жеманство, «преувеличенную стыдливость», злословие и безделье подобных «дур в юбках» Свифт считал недостатками, от которых хотел предостеречь своих юных воспитанниц, когда писал: «Даже самые лучшие из тех, коих я зрю рассеянными по всему свету, наблюдая и слушая которых, я сто раз на дню твержу себе: ни в речах, ни во взорах, ни в мыслях – ни в чем не уподобляться сим несчастным»441.

Какие же нравственные качества желал привить своим воспитанницам Свифт? Что он более всего ценил в женщинах? На его взгляд, честь для девушки – это «содержание всего», это – «дух самой души». Свифт был уверен, что «инстанций выше чести нет». Девушка должна также уделять больше внимания своему внутреннему миру, нежели внешности, ведь «внешность хороша, поскольку в ней видна душа». Хорошо, если девушка не только умна, но и благородна. Важными чертами характера, по мнению Свифта, должны стать для юных леди терпение, стойкость, правдивость, благоразумие, справедливость, а также добронравие, «что лучше красоты». Что касается религиозного воспитания, то Свифт, хотя сам и являлся священником, тем не менее, избегал каких –либо прямых наставлений в отношении религии. Подтверждением тому может, пожалуй, служить признание Ванессы в том, что она «не набожна»442.

Надо признать, что Свифт как воспитатель, действительно, сумел сделать немало для того, чтобы привить самые лучшие качества своим юным воспитанницам. Его усилия не пропали даром. Когда Свифту довелось писать некролог на смерть рано умершей Стеллы, он подчеркивал, что в ней объединялись «мягкость нрава, как то и подобает даме», с мужеством, «достойным героя». Она являлась прекрасной собеседницей, хотя и не была очень «осведомлена в избитых темах женской болтовни», хула и клевета никогда не слетали с ее уст, что, впрочем, не мешало ей открыто выразить свое презрение к фату. Особенно импонировала Свифту скромность Стеллы, проявлявшаяся как в ее одежде (она «совершенно избегала тратить деньги на наряды… сверх того, что требует благопристойность», ограничиваясь приобретением скромной и недорогой одежды), так и в поведении (Стелла отличалась «необыкновенной скромностью, деликатностью и незлобивостью»). Главными добродетелями Стеллы, помимо скромности, были, по признанию Свифта, честь, правдивость, щедрость и добронравие. Кроме того, Стелла была «самой бескорыстной из смертных». Благотворительность по отношению к беднякам она считала своим долгом, от которого ни под каким видом не желала избавиться. Кроме того, являясь человеком «обширных познаний и ума», она никогда не выставляла их напоказ443.