Одна из них - Катерина Ромм

– Что вчера случилось с патрульными? С пилотами из Роттербурга? – выпалила Вероника.

Холланд вскинул брови.

– И тебе здравствуй… – пробормотал он. – Кого-то взяли, кто-то погиб. А ты чего ожидала?

– Взяли? – растерялась Вероника.

– Ну конечно, за диверсию. Неповиновение приказам, измена Федерации. Полный набор. Они генератор… – он прикусил язык.

– А сколько погибло? Кто?!

– Я не могу сказать тебе кто, у меня-то откуда эти списки? Двое вроде. Их всего пятеро было, если не ошибаюсь.

Двое из пяти… Промычав нечто далёкое от выражения благодарности, Вероника отошла от машины и тяжело опустилась на камень в тени. Сорок процентов вероятности, что Кенжел погиб из-за неё. Шестьдесят процентов, что ещё не погиб, но будет приговорён и убит – в смертной казни за измену она даже не сомневалась. А всё ради чего? Ради бредовой мечты одной дуры, вся жизнь которой была ложью! И пусть она тогда об этом не догадывалась, всё равно это её вина, её крест, навсегда!

Ремко увидел, как девочка на камне плачет и чуть ли не рвёт на себе волосы от горя. Он подошёл ближе, чтобы утешить её. Им всем сейчас плохо, и в такие моменты нужно помогать друг другу. Несмотря ни на что.

– Ну, ты чего? – он присел перед ней на корточки, заглянул в лицо и вздрогнул.

Надо было быть идиотом, слепцом, чтобы не заметить сходства между ней и Мари. Не говоря ни слова, Ремко прижал ничего не понимающую, потерянную девочку к груди и сказал ей: «Всё пройдёт».

– И это тоже? – всхлипнула Вероника. – Это никогда не пройдёт! Никогда!

– Всё пройдёт, – повторил Ремко. – Но если ты хочешь плакать, то плачь. Станет легче.

Из дверей вылетела Мари и застыла, увидев Ремко. Он поманил её к себе одной рукой. Дочь подошла, взъерошенная, как воробей. Глаза Мари были сухие, но лицо перекошено от боли.

– Они ссорятся из-за Кассандры! Я не выдержу этого! – крикнула она. – Пойди скажи им, что они все… Да они ничего о ней не знают! О боже, – Мари вздрогнула, когда Вероника обернулась. – Это ты!

– Вы можете помочь друг другу, – едва сдерживая дрожь в голосе, сказал Ремко, оставил своих детей и направился к зданию.

δ

Ляля Бимбикен давно не испытывала такого обжигающе горького отчаяния, как сегодня. Она знала, что без наследницы Флориендейл не вернуть. Только настоящая Амейн несла в себе искру ангельской силы. Только с ней возможно было возродить стихии и выдавить Роттера обратно на Поверхность.

Камила терпеливо растолковывала эти истины разгорячённому Алишеру пытаясь его утихомирить.

– Для того и отправили Кассандру в замок, – подытожила она. – Узнать чтобы.

Алишер вертел в руках кристалл огня.

– Да, – мрачно сказал он, – она почувствовала, как бьётся сердце Флориендейла, когда нашла тайник.

– И всё равно, – вмешалась Призрак, – проверка или нет, надо было сказать ей до операции! Любая информация могла нам пригодиться, а тем более такая!

Бимбикен усмехнулась. В самом деле, это был бы прекрасный инструктаж: «Знаешь, Кесс, ты, возможно, принцесса страны, которую мы тут спасаем. Это ничего, что ты не умеешь стрелять и не знаешь нашей истории, что всю твою семью и половину подданных истребила Федерация, когда ты только по явилась на свет, да и родители твои и сестра вовсе тебе не родные. Так что соберись, выкинь из головы эту свою Мари и найди в пустынном замке шесть маленьких предметов. Мы знаем, где они спрятаны, но тебе не скажем – а вдруг у тебя не получится? Если так, то, скорее всего, мы ошиблись. Тогда ты сможешь вернуться к своей обычной жизни, не вопрос».

– Любая информация, Ома? – произнесла Альфа Камила.

Призрак развела руками.

– Какая разница, как меня зовут? – поразилась она. – Я же не принцесса Флориендейла!

– Ома? Дочь Оливера?! – Бимбикен уставилась на Призрака, как будто впервые её видела. Нет, всё-таки Ома не была похожа на герцога Алилутского, а вот её брат… – Как ты догадалась, Камила?

– Кулон, – кивнула Альфа, и Призрак вспыхнула и спрятала украшение со стрелой за воротник.

– Что вы будете делать? – Алишер всё ещё был напряжён. Кажется, он ничего не понял из их разговора с Призраком.

– Нужно достучаться до стихий и усыпить их, – Ляля Бимбикен поправила кристаллы вокруг ложа, небрежно сдвинутые Алишером. – Дать знать, что наследницы… что Кассандры… больше нет. Так положено, когда король или королева умирают.

– И будет другая наследница? – спросил Алишер. – Наследник?

– Я не знаю. Это не первый раз, когда ветвь дома оборвалась, конечно… и раньше всегда находился кто-то.

– В последних поколениях нет других наследников, – качнула головой Альфа. Она подошла к ложу и прижала ладони к вискам Кассандры. – Пора начинать.

* * *

Камила закрыла глаза, сосредотачиваясь. Она не имела опыта замораживания стихийных сил: когда умерла Венда Амейн, им было не до обрядов. Но сегодня Камиле хотелось проститься по всем правилам, пусть даже это будет последняя церемония на её веку. Кассандра должна отыскать свою дорогу к Ангелу! Для этого её тело, слепленное из земли и воды, следовало сжечь в огне и развеять по ветру.

Наконец Альфа поймала состояние стихийного равновесия. Она отреклась от своего воздуха и заговорила сразу за всех четырёх:

Аквилон, борей и норд,

Зюйд, зефир, сивер и ост –

Замрите!

Боль ожогов, солнца жар,

Вспышки молнии, пожар –

Остыньте!

Пыль песка и шёлк листвы,

Шёпот молодой травы –

Усните!

Перезвон ручья весной,

Штормового моря вой –

Молчите!

– Заклинаем вас, силы четырёх стихий, мощь воздуха, огня, земли и воды! Заклинаем вас: остановитесь на мгновение и позвольте душе Кассандры, наследницы Амейн, в покое соприкоснуться с Ангелом. Заклинаем вас мы, – она запнулась на мгновение, – Альфа Камила, Бета Анна Магдалена, Гимель Лукос и Далет Осцельс!

Это было нарушением всех правил. Камила это понимала и потому добавила от себя:

– Льются из разных миров наши голоса, есть среди нас и живые, и мёртвые, неужели не поможете нам?

Стихии выслушали её, но не желали подчиняться. Она не была их магистром, она пришла одна спустя столько лет – чужой голос, чужая сила. Камила терпеливо ждала, сложив пальцы в стихийном жесте. И постепенно что-то начало происходить. Камила напряжённо следила, как один за другим кристаллы мутнеют и теряют цвет. Всё те же правильные многогранники, теперь они стали похожи на обычные серые камни.

Она опустила дрожащую руку и огляделась. Алишер тёр глаза, Призрак на всякий случай отошла от стены. Мир потерял краски, запахи, звуки – всё исчезло. Эльсона ковырнула пол,