Колечко с бирюзой - Валентина Мельникова

— Уезжал он теплоходом, — продолжала Пелика-нова, — пришел на дебаркадер — ни отца, ни матери! Никто его не провожал. Позже он рассказал мне, что напрочь разругался и с друзьями, и с родителями. Я вышла из буфета. Дескать, прощай, Егор! А он, будто в первый раз меня увидел. «Привет, — говорит, — Люська! Хочешь за меня замуж?» Я, недолго думая, взяла и ляпнула: «Хочу!» — Женщина перевела дыхание. — В общем, через полчаса оказались мы с ним в каюте и целые сутки с постели не вставали. И все было бы чудесно, только целовал, обнимал и любил он не меня, а ту, свою Наташку. Прижмет меня к себе и шепчет: «Наташенька, Наташка!» — я реву, а он словно не видит и не слышит ничего! — Людмила высморкалась в кружевной платочек и посмотрела на Наташу. — Что ты так побледнела? Неприятно слышать? Но Егор тебе такое никогда не расскажет, а знать это полезно. — Затянувшись сигаретой, она усмехнулась: — Представляешь его глаза поутру, когда мы проснулись в одной постели. Смотрит на меня, как на гадюку какую, и спрашивает: «Ты кто?» — «Я — Люська, — объясняю ему. — Ты же вчера меня замуж за себя позвал». — «Раз позвал, значит, так и будет!» Поженились мы в конце сентября, и его, почитай, сразу отправили в командировку в Москву. На трезвую голову он только раза два со мной и переспал. И как уж я ни старалась, все равно продолжал звать меня Наташкой. Я сначала пробовала качать права, но он меня так отчистил, что чуть не забыла, как саму себя звать. Еще раз появился в ноябре. Потом исчез на два года. Не писал, ничего не сообщал о себе, а когда вернулся, в первый же день мы подали на развод.

— Но ведь это жестоко и бесчеловечно! — едва выговорила Наташа. — Вы же любили его?

— Конечно, любила и сейчас люблю. — Женщина оглядела Наташу с ног до головы. — Только куда мне с тобой тягаться? — вздохнула она. — Егор, правда, при разводе все деньги, что у него были, мне отдал. Я себе купила шубу норковую и так еще кое-что. А пить и курить я позже стала, когда в Москве по гостиницам работала… Но честно скажу тебе, подруга, с Егором в постели ни один из тех козлов, что я знала, не сравнится! — Она встала со стула, потянулась. — Хорошо с тобой сидеть, но надо к тетке ехать. Пеликановские обе хазы опечатали, так что ночевать негде.

— Но вы же выпили, тем более скоро ночь, оставайтесь…

— Ни за какие пироги! Не дай Бог с Егором встретиться! — Людмила остановилась на пороге. — Это ведь я Пеликана сдала. Думала, хоть так Егоркино внимание на себя обратить. Для Степанка и Гуд Монина я бы палец о палец не ударила. Но вот посмотрела на тебя и поняла, что здесь мне уже ничего не отломится. Уехал вокзал для Люськи Матросовой! — И, махнув на прощание рукой, она дурашливо запела: — «Сиреневый туман над нами проплывает, Над тамбуром горит прощальная звезда…»

Наташа вышла следом за ней на крыльцо. Женщина открыла калитку и подмигнула Наташе:

— Не поминай, Наташка! Береги этого черта, а при случае, если не побоишься, скажи ему, что Люська, несмотря ни на что, его крепко любила! «Кондуктор не спешит, кондуктор понимает, Что с девушкою я прощаюсь навсегда…»

С силой захлопнулась дверца автомобиля, и машина рванула с места. Наташа зябко поежилась. Надо возвращаться в дом. Очевидно, и сегодня ей придется ночевать одной. Но заснуть теперь вряд ли получится. Рассказ Людмилы не просто потряс ее до глубины души. Она была раздавлена, как будто ее вывернули наизнанку и забыли вернуть в прежнее состояние. Кровь стучала в висках, а голова раскалывалась от невыносимой тупой боли.

Звонок телефона вторгся в ее сознание, и Наташа неуверенно, как сомнамбула, прошла в гостиную и взяла трубку.

— Алло, — прорвался издалека голос Софьи. — Наташу пригласите, пожалуйста.

— Это я, Соня! — с трудом произнесла Наташа и опустилась на диван.

— Что с тобой случилось? — надрывалась подруга. — Мы уже больше недели не можем дозвониться до тебя!

— Ничего не случилось, и вообще я скоро выезжаю.

— Дай телеграмму, когда тебя встречать.

— Хорошо, — пробормотала Наташа, стараясь из последних сил не выронить трубку.

— Ты что, заболела? У тебя ненормальный голос, как у умирающего лебедя!

— Все нормально, не беспокойтесь! — И, не выдержав, женщина зарыдала в трубку: — Сонька, я здесь Карташова встретила!

Эта новость, похоже, ввергла подругу в обморочное состояние, потому что через мгновение трубку перехватила Нина Ивановна. Однако она не успела даже поздороваться, как Сонька вновь зачастила в трубку:

— Он тебя узнал? Ты рассказала ему о детях?

— В том-то и дело, что не рассказала, он меня в упор не узнает.

— Вот же подлец! — опять подключилась Нина Ивановна, и, судя по-всему, ей едва слышно вторила Евгения Михайловна. — Он женат?

— Нет. — Наташа продолжала плакать.

— Тогда чего же ты ревешь?.. «То как зверь она завоет, то заплачет как дитя»!

— Мы с ним поругались, и он уехал. Думаю, до моего отъезда не появится.

— О, времена, о, нравы! — воскликнула подруга. — Завтра утром вылетаю к тебе и достану твоего Карташова даже из-под земли! И Егорку с Петькой захвачу для убедительности!

— Только посмей! — закричала Наташу в трубку. — Со своими делами я сама разберусь!

Пробормотав что-то сердитое на идише, Софья бросила трубку. Наташа облегченно вздохнула и отправилась в ванную. Но принять душ ей не удалось. Вновь зазвонил телефон. Завернувшись в полотенце, она подскочила к аппарату, лелея слабую надежду, что звонит Егор. Но это был опять Степанок, и Наташа поначалу не узнала его голос.

— Наташа, я знаю, что у вас недавно была Людмила Пеликанова. Не могли бы вы рассказать, о чем с ней говорили?

— Господи, — взмолилась Наташа, — неужели нельзя подождать до завтра, ведь уже двенадцатый час ночи? И к тому же разговор был личный, касался нас двоих. Да, — спохватилась она вдруг, — вы что, следите за мной?

— Не следим, а охраняем, — поправил ее начальник милиции, — учитывая вашу роль в прошедшей операции.

— Как все прошло, благополучно?

— Благополучно, ну, так как насчет Людмилы?

— Подождете до завтра. Лучше скажите, как тот парень, в которого стрелял Пеликан?

— Жив-здоров ваш спаситель! — Наташе показалось, что полковник крякнул от досады. — В отличие от Людмилы. Час назад ее машина сбила ограждение и свалилась с коммунального моста. И, кажется, по собственному желанию хозяйки…

— Она жива?

— О чем вы говорите, Наташа? — сказал устало Степанок. — Иначе, я бы вас не потревожил.

Егор стоял на пороге и смотрел на спящую в его постели женщину. Все-таки не уехала и, кажется, уютно чувствует себя на его подушке и под его одеялом. И улыбается во сне, видно, снится что-то приятное… Непохоже, чтобы его тут очень ждали. Но, чем черт не шутит, по какой-то причине она ведь не выполнила свои угрозы и осталась. Егор глубокомысленно наморщил лоб и потер его ладонью. Попробуй разберись в женской психологии!