Ночь с дьяволом - Лиз Карлайл

— Я никого не бил! — заорал он в ответ и нанес Кэму запрещенный удар в живот. Кэм шлепнулся на задницу и неуклюже растянулся на грязном полу.

Но Бентли слишком часто приходилось драться со своим братом, чтобы не спешить отсчитывать десять секунд и признавать его поражение. И верно: Кэм вскочил, прижимая кулак к животу, и коленом нанес Бентли точный удар в пах.

— О-ох! — Бентли прикрыл руками причинное место. Он набросился на Кэма с удвоенной силой, и каким-то образом ему удалось заставить брата отступить в другой конец помещения. Брат был упорным бойцом, но Бентли имел более богатый опыт. Удар в солнечное сплетение — и Кэм согнулся, схватившись за грудь. В этот момент Бентли нанес Кэму еще удар, и тот прижался спиной к кузнечному горну.

Ангус никогда не упускал случая полюбоваться на хорошую драку, поэтому вернулся в кузницу. Не по возрасту проворный, старик вовремя успел убрать молот с того места, о которое стукнулась голова Кэма.

Теперь Кэм оказался во власти Бентли. Он наклонился над ним, не позволяя ему подняться, пока не почувствовал едкий запах паленых волос. Кэм с ужасом оглянулся на раскаленный уголь в горне. Еще каких-нибудь шесть дюймов — и на нем вспыхнула бы сорочка.

Старый Ангус с отвращением бросил молот.

— Я бы на твоем месте не стал убивать своего кровного родственника, парень!

Но Кэм и не думал умирать. Едва дыша, он ударил Бентли коленом.

Черт возьми! Задыхаясь от боли, Бентли выпустил Кэма из рук и свалился в грязь. Кэм, оттолкнувшись от наковальни, доковылял до Бентли и остановился, презрительно глядя на его.

— Не вздумай… когда-нибудь, — тяжело дыша, проговорил он, — ударить… эту девочку… снова.

Бентли поднялся на колени.

— Иди ты ко всем чертям, сэр Ланселот! — в бешенстве прошипел он. — Самодовольный болван!

Старый Ангус затрясся от смеха. Кэм, к сожалению, заметил это.

— А тебя, — заорал он, тыча пальцем в Ангуса, — я могу уволить, старый, изъеденный молью зловредный шотландец!

Старый Ангус лишь хлопнул себя рукой по колену и развеселился еще пуще.

— Ох, Кэм, ради Бога, оставь его в покое! — проворчал Бентли, пытаясь подняться на ноги. — Ведь если бы не он, ты мог бы лишиться волос.

Кэм попробовал величественно перенести свой гнев на Бентли, но весь эффект испортили ручейки крови, текущие из его ноздрей.

— А ты, — проскрежетал он, утирая нос рукавом сорочки, — если ты еще раз поднимешь руку на это дитя — нет, если ты даже голос на нее повысишь, — я доведу до конца эту драку! Ты меня слышишь? И клянусь, в следующий раз тебе это с рук не сойдет!

Но с Бснтли было довольно. Он поднял пиджак с грязного пола.

— Это получилось случайно, Кэм, — процедил он сквозь зубы, выходя из мастерской. — Если ты мне не веришь, спроси у Фредди. Она на меня так сердита, что, будь уверен, скажет правду.

Кэм сложил на груди руки.

— Куда это ты, позволь полюбопытствовать, идешь?

— Об этом тоже спроси у Фредди, — грубо оборвал его Бснтли, направляясь по тропинке к конюшням.

В тот день, когда исчез ее муж, Фредерика заперлась в спальне и проплакала шесть часов подряд. Хуже всего было то, что ей не с кем было поделиться своим горем. Бентли стал ей не только любовником, но и другом. Она была потрясена, когда осознала это, тем более что должна была его ненавидеть. А она его любила. И имела все основания считать, что будет любить всегда. За все свои восемнадцать лет жизни она не чувствовала себя такой одинокой и растерянной.

Когда солнце в сиреневой дымке стало склоняться к закату, она сползла с кровати, сжимая в кулаке носовой платок Бентли. От него исходил запах Бентли, и она совсем приуныла. Шмыгнув носом, она подошла к окну и взглянула на дорожку, ведущую к конюшне, — на всякий случай. Но никого не увидела. Стемнело, и стало очень тихо. Фредерике начало казаться, что она сделала большую ошибку. Но не станешь же просить совета у Хелен или у лорда Трейхорна? Ах, как ей не хватало ее семьи! Особенно Зои. И как ни странно, тетушки Уинни. Она понимала мужчин, и ничто не могло се шокировать. Фредерика вернулась в постель и, размышляя, не написать ли тетушке, крепко заснула.

На следующее утро она встала поздно и еще разок хорошенько выплакалась. Потом умылась холодной водой. Она не знала, что говорить и что делать. И уж конечно, не знала, что сказать семье Бентли. Наверное, придется сказать правду. Просто лежа в кровати и жалея себя, проблему не решить. Можно лишь окончательно потерять уважение к себе.

Позвонив Джейни, она сложила тетради Кассандры с намерением вернуть их на место. Прибежавшая на звонок Джейни принесла новость.

— Перед завтраком из Бельвью приехал конюх, — рассказала она, разглаживая морщинки на ночной сорочке Фредерики. — Он сказал, что его хозяйка хотела бы увидеться с вами сегодня. До полудня она будет в ризнице, а после этого — дома.

Фредерика молча оделась. Интересно, что могло потребоваться Джоан? Слышала ли она о том, что Бентли уехал? Господи, неужели вся деревня знает, что муж Фредерики ее покинул? С тяжелым сердцем она спустилась к завтраку. За столом сидела одна Хелен.

— Не отчаивайся, дорогая, — улыбнулась она, наливая Фредерике кофе. — Он вернется. Он всегда возвращается, как только успокоится.

Фредерика отодвинула тарелку.

— А я, может быть, не хочу, чтобы он возвращался. Я считаю, что брак слишком серьезная вещь, чтобы расторгать его, практически не объяснив причин.

— Ты права, — поддержала ее Хелен, снова садясь за стол. — Но он тебя любит и в конце концов поймет это. И будет без конца извиняться и каяться. Только дай ему время.

Фредерика взглянула в глаза Хелен.

— Вы думаете, он меня любит? Хелен улыбнулась.

— Он ни за что не женился бы на тебе, Фредерика, если бы не любил, — уверенно сказала Хелен. — Поверь, Бентли ничего не станет делать, если сам не захочет. Он был таким всю свою взрослую жизнь. Хотя, насколько я помню, ребенком он был очень милым и послушным. Ее слова привели Фредерику в смятение.

— Так вы… вы знали его, когда он был ребенком? Хелен покраснела.

— Видишь ли, девочкой я некоторое время жила здесь, — призналась она. — Бентли в то время был совсем малышом. Разве ты не слышала старых сплетен об этом? Моя мать, Мари, была любовницей Рэндольфа.

Фредерика чуть не охнула от неожиданности. Мари? Этим именем была подписана книга, подаренная Рэндольфу! Так это была мать Хелен?

Хелен покраснела еще сильнее.

— Но как только мне исполнилось семнадцать лет, я уехала учиться в Швейцарию, — продолжала она. — Потом Кэм женился, и я долгие годы не видела никого из членов семьи.