Аз воздам - Василий Горъ

– Ладно. Могу предложить следующее… – прервал он ее раздумья. – Твоего отца я накажу. Жестоко. Может быть, даже запредельно. И, скорее всего, сломаю его морально. Я не знаю, во что он превратится после – в тряпку, в озлобленное, мечтающее о мести существо или в инвалида. Но жизнь я ему сохраню. Если, конечно, ты этого хочешь. Но… постой, дай договорить! – заметив, что Ольга пытается что-то сказать, рявкнул он. – Но жить на Земле я ему не позволю…

– К-как это? – перепугалась девушка. – Вы же сказали, что сохраните ему жизнь…

– Да. В одном случае. Если ты готова покинуть этот мир и поселиться с ним там, где я захочу… В какой-нибудь заброшенной деревеньке, где, кроме вас, будет жить полтора человека… Только учти – возможности вернуться у тебя не будет. И про удобства, к которым ты привыкла с детства, можешь забыть. На жизнь придется зарабатывать собственным трудом, причем нелегким. И будущего у тебя не будет. Ну, в том понимании, которое ты вкладываешь в это слово тут… И еще… При малейшей попытке твоего папы вмешаться во что-либо, хоть отдаленно напоминающее политику, я убью его без разговоров…

– Устраивает… – выпрямив спину, мгновенно ответила Ольга. – Что я должна сделать?

– Пока ничего… – Олег посмотрел на часы. – Через полчаса надо выезжать… Мы с твоим отцом отправимся на перевоспитание. Скорее всего, оно будет долгим. Даже очень…

– Я дождусь!

– Хорошо… Я дам тебе симку, на которую однажды скину смс-ку… Ответишь – я тебя заберу и твой отец останется жив. Нет – будешь жить тут так, как хочешь… У тебя будет достаточно времени, чтобы подумать еще раз…

– Вы дадите мне слово, что он не умрет ДО моей реакции на эту смс? – спросила девушка.

– Да. Пока разговор окончен. Кстати, то, что мы с тобой решили, постарайся не обсуждать ни с кем. Делай вид, что этого разговора не было. Иначе договоренность аннулируется. А теперь можно я все-таки отсюда выйду?

– Да-да, конечно… – прижавшись к стене, Ольга пропустила Олега к выходу и, закрыв за ним дверь, прижалась лбом к холодному зеркалу над умывальником: лицо горело так, что становилось страшно.

«Деревня. Дыра у черта на рогах. Огород. Полтора человека соседей. Ты что, сбрендила, подруга? – подал голос червячок сомнения. – И потом, верить в то, что человек, ТАК мечтающий о мести, сдержит слово, данное дочери смертельного врага, – полный и законченный идиотизм! Одумайся! На фиг тебе это надо? Шанса вылезти из всего этого не может не быть! Вот, к примеру, по дороге… Или там, на этой встрече… Папа твой – генерал! Не лох какой… Море солдат… Встретят, сотрут этих отморозков в пыль, и все вернется! Учеба, будущее, тот же Хоуп…»

– Он дал слово… – засовывая голову под струю холодной воды, сама себе ответила Кормухина. – А шанс может и не представиться… Хотя… Ладно, посмотрим…

– Постойте!!! – замерев на месте, завопила Ольга, сообразив, что не спросила самого главного: – Папа жив?

– Да… – не замедляя шага, буркнул Олег и скрылся за очередным поворотом тропы.

– Слава Богу… – прошептала девушка и, сделав пару шагов, вскрикнула от боли – ветка, практически не видная в почти кромешной тьме, воткнулась ей в горло и здорово ободрала шею…

– Что там с тобой? – возникнув рядом, поинтересовался ее провожатый.

– Ветка. Я практически ничего не вижу… Иду наугад…

– Ладно, давай руку…

Покрытая мозолями ладонь бесцеремонно вцепилась в ее руку, и через мгновение девушка почувствовала, что ее волочит за собой дикая помесь человека, танка и какого-то дикого зверя. Еле переставляя подгибающиеся от страха ноги, она вдруг почувствовала себя маленькой щепкой, увлекаемой безумной горной рекой в жуткую неизвестность…

– Я скоро его увижу? – преодолевая желание упасть на колени и заскулить, пробормотала она.

– Угу. Если поторопишься. У нас не так много времени.

– А он меня ждет?

– Боюсь, что нет… Доставлять ему такую радость в мои планы не входило. И потом, у меня не было уверенности в том, что ты приедешь… Помнится, перед тем, как мы шагнули в портал, ты практически передумала…

– Откуда вы знаете?

– Чувствую…

– Да… Соблазн был… Трудно сразу отказаться от всего… Даже ради любимого человека… Но я здесь, правда?

– Уважаю… – буркнул Олег. – А теперь помолчи, ладно? Тут все-таки военная база и есть люди… Надо пройти мимо без лишних жертв… Не топай… М-да… Лучше возьму на руки…

Следующие минут десять Ольга чувствовала себя не в своей тарелке – этот странный мужик нес ее на плече так, как будто она не весила ничего! Прислушиваясь к еле слышному звуку его дыхания, она пыталась уловить момент, когда он начнет уставать, и не смогла – монстр не только не уставал, но и умудрялся перепрыгивать вместе с нею через препятствия, иногда переходить на бег и при этом двигаться совершенно бесшумно!

– Повезло этой самой Маше, – с трудом вспомнив лицо виденной один раз девушки, позавидовала она, и вдруг почувствовала, что стоит.

– Пришли! У тебя последняя возможность отказаться… – раздался над ее ухом шепот Олега.

– Ни за что… – решительно ответила она и почувствовала, как ее снова подхватывают на руки… А через мгновение яркая вспышка, резанувшая по глазам, заставила ее зажмуриться.

– Все, приехали. Слазь… – раздался откуда-то сверху смутно знакомый голос. – Привет, Мать Тереза! Признаюсь, не ожидал твоего появления, да еще такого эффектного – верхом на Олежке…

– Где мой отец? – пропустив мимо ушей ехидные замечания Вовки Глаза, Ольга открыла глаза и вцепилась в рукав стоящего рядом Олега. – Я хочу его видеть!

– Щепкин! Проводи… – стряхнув ее руки со своего предплечья, буркнул он и быстрым шагом направился в сторону стоящей в нескольких метрах супруги. – Машка, идем спать, а? А то устал как собака… Аж жить не хочется…

…Счастливый смех Самирчика я услышал задолго до того, как приоткрыл дверь в выделенную Корринам комнату. Заглянув в щель между неплотно прикрытой дверью и косяком, я вдруг понял, что такое зависть: Ольгерд, лежа на полу, «сражался» с нападающим на него сыном. Битва была неравной – мало того, что Самир, вооруженный маленькими, но увесистыми деревянными мечами, разошелся не на шутку, так ему еще помогала Маша, взобравшаяся мужу на спину и пытающаяся его щекотать. Жертва, периодически «пропуская» удары в корпус, изо всех сил пыталась сохранить испуганное выражение лица, но это ей удавалось с большим трудом – глаза Ольгерда сияли так, что меня посетила до ужаса странная мысль: я понял, что жить одному – противоестественно. И я, человек, проживший безумно долгую, наполненную всякого рода свершениями и открытиями жизнь так и не понял, что такое Счастье!

– Сдаюсь на милость победителя! – «содрогаясь» от добивающих ударов сына, «простонал» Коррин. – Там, за дверью – дядя Эол! Если ты согласишься устроить небольшое перемирие, то я приглашу его зайти…