Пастухи на костылях - Вадим Еловенко

Илья посмотрел на Сергея и сказал тихо, но внушительно:

— Я не предаю друзей, Серег. Я этого просто не умею. Потому ни на какую подлость не пойду. Сунется к нам сюда — получит отпор. От нас получит отпор. Из Москвы нас откровенно послали, сказав, что людей лишних просто нет. А пройдет Вовка мимо и, слава богу. Заместитель думает, что они прорываться будут на юг дальше. В брянские леса. Надо дать понять Владимиру, что мы не пустим его в город. Но в ловушку заманивать его я не собираюсь.

Сергей, недоумевая, смотрел на Илью и словно не понимал что происходит. Перед ним сидел не тот человек, которого он знал раньше. Раньше этот человек воевал буквально против чиновничьего беспредела, а теперь готов пустить к мирным жителям новую войну. Сергей ни слова не говоря, поднялся, поглядел еще раз холодно на своего друга и сказал хриплым голосом:

— Тогда я все сделаю сам. Я сегодня многого насмотрелся, что бы оценить трезво… Будущие оторванные ноги и руки у детей стоят больше чем угрызения совести из-за одного взбесившегося нациста.

Илья покивал, уперся губами в сжатые кулаки и сказал:

— Если ты сможешь это сделать. Сделай. А я не буду. У меня ведь ничего не осталось кроме чести. И воевать против того с кем мы тут плечом к плечу были, я не стану, пока есть возможность этого избежать. Если он войдет в город, я первый возьму автомат чтобы убрать его уголовников. Если обойдет и уйдет дальше меня это не касается.

— А страна? А люди. Люди в других поселках и городах? Ты же знаешь, как это будет. Они пройдут саранчой по местности. Если не будут убивать, то уж грабить будут точно. И не правда… будут убивать. Будут. Везде и всех кто встанет на пути. Для них нет больше закона. И жалости в них нет. Ни грамма. Вообще! Понимаешь?

Илья покивал, но ничего не сказал. Он считал, что сказал и так много. Больше чем нужно.

Выйдя от Ильи, Сергей немедленно направился в кабинет его заместителя.

— Вы же из ФэЭсБэ? — спросил он в лоб и почувствовал себя несколько неуютно под холодным почти презрительным взглядом.

— А ты Сергей, не знаешь разве? Я думал мы все давно уже обсудили еще, когда продавали комбинат.

— Я могу помочь вам заманить Вовку в ловушку.

Заместитель Ильи поднялся и, выйдя за дверь, попросил секретаршу Ильи:

— Будьте добры нам чай сделайте. — Закрыв дверь, он предложил Сергею присесть и рассказать.

— Я помогу вам найти бывшего наставника Владимира и его девушку там в Москве. А как и что с этим делать вы сами решите. Владимир долго и подробно о них мне рассказывал. Уезжая в Питер, я передавал от него письма им. Он тогда остался здесь.

Заместитель ждал продолжения, но Сергей молчал, не зная с чего начать. Слова, которые сказал заместитель спустя длительную паузу, Сергей воспринял как личное оскорбление:

— Сережа, как же так? Это же твой друг и все такое… ты столько времени хранил эту тайну. Ты позволил этой твари убить стольких невинных людей… на его счету сотни людей. Обычных людей. Которых он ни во что не ставил только потому, что они думали не так как он. Он с удовольствием убивал женщин. Он повесил стольких женщин-судей. Он маниакально уничтожал милиционеров только за то, что они хранили порядок и закон. Он убивал евреев везде, где видел, только за то, что они евреи. Он убивал, не оглядываясь на совесть, инкассаторов и кассиров когда ему были нужны деньги. Он брал в заложники детей и женщин, только чтобы их мужья выполняли его волю. А иногда и убивал заложников. Что ж ты только сейчас об этом говоришь? Жертвы достигли какого-то предела и тебе стало стыдно? А может, ты рано решился обо всем рассказать? Может, давай подождем еще? Ну, скажем, когда он начнет вырезать целые синагоги… да чего там давай подождем пока он захватит власть в стране? Когда он в концлагеря отправит и твоих мать с отцом и тебя заодно как антиправительственный элемент. Давай подождем парень. Зачем спешить?

Сергей уперся руками в стол и сказал:

— А вы сам что такое, чтобы мне о моей совести говорить? У вас честных на работу ВООБЩЕ не берут. Ибо порядочность у вас МЕШАЕТ ДЕЛУ. Так кажется? Я не прав?

Заместитель усмехнулся надменно и сказал:

— Не прав. И если ты не передумал, я тебя слушаю.

Сергей не передумал. Поздно передумывать. Ни одна дружба не стоит того, чтобы прикрывать убийцу. Пусть даже этот маньяк-убийца и спас тебя однажды.

4.

Штейн стоял голый по пояс и Владимир криво ухмылялся, разглядывая седые волосы на груди старика. Щуплое телосложение старого еврея еще больше насмешило его, когда старик честно признался что шел убить его…

И вот ведь как подгадал. Именно когда Владимир остался совсем один в доме для отдыха. Бойцы разбрелись по округе ища укрытие и лежанки. Первый офицер уехал на грузовиках с бойцами в соседнюю деревушку, где очень некстати завязался бой с огрызающимся милицейским постом. Владимир приказал никого живым не брать, сдаваться не предлагать, а просто закидать гранатами, чтобы другим наука была. На следующий день им предстоял долгий переход дальше на юг, и ушедшие вперед уголовники только расчищали дорогу для Владимира и его штаба. Но вот нарвались и запросили помощь. Владимир не мог отказать.

Оставшись один, он почти сразу уснул и проснулся уже в сумерках от четкого ощущения опасности. Сухожилья чуть не разорвались от невероятного движения Владимира ускользающего интуитивно на пол. Грянул выстрел пробивший пуховую подушку и в темноте Владимир увидел свою цель. Продолжая свое движение уже с пола, он подломил ударом ступни в колено стоявшего над ним и сам перекатом навалился на противника, не давая тому воспользоваться пистолетом. В комнату уже вбегал стоявший на часах боец, когда Владимир, обезоружив противника, включил свет. Вид невероятной дряхлости старика-еврея скорее изумил Владимира, чем заставил его возненавидеть врага увиденного в лицо. Он от удивления даже спросил:

— Старик, ты спятил?

На звук выстрела в комнату все набивались и набивались люди. Еврей попытался подняться, но удар ногой в живот свалил его обратно на пол. Владимир был удивлен, но не настолько что бы дать опомнится тому, кто стрелял в него. Он приказал двум бойцам поднять старика и, ударив по отвратительному большому носу и разбивая его в кровь, спросил:

— Жиденыш… Ну-ка расскажи, кто тебя надоумил в меня стрелять. И как ты вообще прошел…

Старик, смотря куда-то в сторону молчал, не желая общаться. Владимир немного смутился, не видя страха у этого недоразумения, и спросил с интересом:

— Слушай, а может, ты не в меня собирался стрелять? Может, ты ошибся?

Старик перевел взгляд на Владимира словно оценивая его. Поджал залитые кровью губы, пожевал ими и насмешливо спросил:

— А таки вам, молодой человек, хочется, чтобы я ошибся? — Владимир подивился хладнокровию еврея. А старик, вновь отведя взгляд и вздохнув, сказал: — Нет, я шел за вами, молодой человек.