Арабская принцесса - Таня Валько

Марыся смотрит на них как загипнотизированная. Господа осторожно ведут ее в спальню и закрывают дверь. Дом в течение часа переворачивают вверх дном. Когда все носители и устройства коммуникации, банковские карточки, выписки, счета, паспорта, игамы и другие удостоверения личности, записные книжки и самые маленькие исписанные листочки упаковываются в две коробки, двое вооруженных мужчин выводят Хамида и впихивают его в машину. Парализованная страхом Марыся остается одна.

Бен Ладен едет через весь город с эскортом мотоциклов и полицейских автомобилей, которые остальных водителей буквально спихивают с дороги. Подъезжают к дворцу. Хамид многократно проезжал мимо этого комплекса, следуя из города в дипломатический корпус, но никогда не думал, что это резиденция шейха. Он вбегает с эскортом внутрь, и за ним захлопывается дверь. Мужчины военным шагом проходят через зал и следующие пару комнат и попадают в помещение, отделенное от остальных бронированной, обитой звукоизоляционным материалом дверью. После того как вбили код, замки щелкают и задержанный оказывается в прекрасно освещенной «безопасной» комнате. Сердце у него подскакивает к горлу, хоть он не трус и многократно участвовал в опасных делах. Но сейчас он обвиняется в чем-то, о чем не имеет понятия, и не знает, как может защититься. «Нужно говорить правду и только правду, – повторяет он мысленно. – Правда всегда победит!» Обеспокоенный ситуацией и местом, он осматривается вокруг. С удивлением замечает, что у стола сидит знакомый по работе – американец Стив. Рядом с ним – шеф ЦРУ по контактам с Ближним Востоком, саудовский министр внутренних дел, славящийся ортодоксальными взглядами. А справа – серьезный и атлетически сложенный заведующий отделом борьбы с терроризмом и бывший коллега Хамида. Прибывшему указывают на стул во главе стола возле незнакомого мутаввы среднего возраста, в характерной для этого типа людей одежде и с растрепанной длинной бородой. «Что здесь делает служащий нравственно-религиозной полиции? – задает себе вопрос Хамид. – В чем, черт возьми, они хотят меня обвинить? В терроризме или в том, что я не хожу в мечеть?» Дезориентированный, он покорно садится на указанное место. Немного успокаивает его знакомое честное лицо, но он по-прежнему сильно нервничает. Его пульс учащен в голове шумит, но он справляется с паникой, делая пару глубоких вдохов. Шейх Наим приходит через пять минут, во время которых ни один из мужчин у стола даже не дрогнул.

– У нас серьезное дело, – сообщает старец твердым сильным голосом. – Дошло до попытки государственного переворота. Кто-то старался ослабить наше святое Королевство с двумя священными мечетями, которых я являюсь стражем!

– Аллах да хранит тебя! – обравшиеся хором произносят речевку.

– Противникам нашего правительства и монархии в очередной раз это не удалось, хоть они располагали огромными финансовыми средствами и большим человеческим потенциалом… – он понижает голос.

– Очень все же сумасбродным, – прибавляет он, добродушно улыбаясь, но на лице видна гордость победы. – Было осуществлено вливание почти на полмиллиона американских долларов, от человека, который спонсировал террористические акты, охватившие вчера нашу страну. Перевод был осуществлен со служебного телефона «BlackBerry», принадлежащего одной саудовской организации.

Хамид тупо уставил взгляд в поверхность стола. «Это работа Ламии! Как пить дать! Противная сучка! – характеризует он принцессу. – Невообразимо!»

Он осуждает женщину всем сердцем и, если бы она была сейчас тут перед ним, не уверен, что не дошло бы до рукоприкладства. «Что за гребаная героиня! Сидела, как крот в норе, а вину взвалила на других! Тряпка!» Он тяжело вздыхает и уже без дрожи ожидает приговора. «Хоть бы Мириам не должна была за это отвечать, – молится он в душе. – Я могу до конца своих дней работать в каменоломнях, пусть мне даже отрубят голову, только пусть не трогают эту невинную и легковерную женщину!» Он сильно сжимает челюсти и соединяет пальцы обеих рук, как будто молится.

– Мы знаем уже, что это за организация и, к сожалению, знаем учредителя.

Шейх грустно смотрит на серьезные лица окружающих его людей, дольше он задерживает взгляд на Хамиде.

– Точнее, учредительницы, – поправляет себя он. – Самое страшное, когда благотворительная организация основывается, чтобы под ее прикрытием поддерживать терроризм.

Он показывает искривленным от ревматизма дрожащим пальцем на бен Ладена, обвиняемый замирает и от ужаса не может вдохнуть.

– Ваше высочество! Нет! – выкрикивает он, стараясь защитить жену, но шейх останавливает его движением ладони.

В эту минуту в комнату входит мужчина в военной форме, шепчет что-то на ухо старцу, а тот согласно кивает и добродушно улыбается, но с выражением глубокого сожаления на лице.

– Расследование показало, что ваша жена не вела никаких преступных разговоров со служебного телефона «BlackBerry», а все разговоры через Интернет и по телефону были из другого места, заметьте, хорошо мне известного. Но не из вашего дома.

Хамид вздыхает с облегчением и трясущейся ладонью вытирает пот.

– Мобильный телефон подменили, – сообщает шейх. – Основное – техника! Может, вмонтированное в телефонах или других средствах коммуникации GPS-ы контролируют нашу жизнь и нарушают приватность, но служат также доброму делу – раскрытию преступлений и реабилитации невиновных людей, когда их напрасно подозревают.

– Принцесса… соучредительница жены, – быстро поправляет себя Хамид, так как до сих пор имени внучки шейха никто не произносил, – пришла к нам в субботу. Говорила, что у нее какие-то проблемы с телефоном. Тогда она могла подменить аппарат супруги, – поясняет он тихо.

Старец поджимает губы.

– Ну, что ж… Нужно знать, с кем вступать в сотрудничество, – спокойно говорить он уставшим голосом. – Мириам Ахмед Салими бен Ладен – невинная жертва преступника.

В подтверждение своих слов он кивает головой и стучит кулаком по столу.

– Остальным я займусь в узком семейном кругу.

Он тяжело поднимается, опираясь на трость.

– Абдалла, махрам второй учредительницы организации, будет исполнять приговор, – сообщает он и, уходя, указывает пальцем на серьезного мутавву. Все присутствующие прекрасно знают, в чем это заключается.

– Господа! – задерживает присутствующих министр внутренних дел. – Разумеется, вам понятно, что ни одно слово, которое здесь было произнесено, не должно выйти из этой комнаты.

– Так точно, – говорят военные.

– Это и так понятно, – подтверждают другие.

Шейх Наим с тяжелым сердцем поворачивается к двоюродному брату принцессы Ламии, Абдалле, и, не говоря ни слова, показывает рукой, чтобы тот шел за ним.

– Назначь справедливое наказание, которое сам выполнишь, – говорит он печально, но в то же время озабоченно. – Возмездие должно быть суровым, но помни: в сердце должна быть милость к заблудшей овце. Как наказал Господь.

Он заканчивает разговор. Лицо его грустно. Он поворачивается к родственнику спиной: это означает, что аудиенция закончена. Старец не хочет выказывать жалости, которая, как в зеркале, отражается на его лице. «Этот парень жесток, – думает он с тоской, – но, может, он побоится ее убить? В конце концов, кажется, он отдает себе отчет, что это моя самая любимая внучка».