Арабская принцесса - Таня Валько

Трясущейся рукой он вытирает слезу, стекающую по сморщенной дрожащей щеке.

«Ламия, Ламия, девочка! Какой злой дух в тебя вселился?!» – выкрикивает он мысленно и беззвучно плачет.

– Ты уверен, что ничего не происходит? Черт возьми! Неужели это проклятое королевство неуничтожимо?! – в раздражении принцесса приоткрывает слуге край тайны.

Ламия все еще живет в блаженном неведении, спит каждый день до десяти утра, просматривает телевизионные новости из Саудовской Аравии. Только раз, и то чуть свет, передали сообщение, что в Саудовской Аравии пожар. Показали, как его тушат на нефтехранилищах.

– Не знаю, madam, чего ты ждала или ждешь, но ничего не изменилось, – подтверждает Рам, у которого в норе на Эль-Басе нет даже телевизора, он отчитывается: – Во дворце пусто, Абдаллы и его родственников так, как раньше, не видно. Блондинка каждую минуту может взбеситься от скуки.

– Я тоже не чувствую себя здесь комфортно, – Ламия недовольно оглядывает эксклюзивные апартаменты пятизвездочного отеля «Шератон», самого лучшего в Доха.

– Тесно, убого и мертвенно, – признается она, хмуря гладкий лоб. – Время возвращаться к любимым пенатам и тянуть свою чертову лямку.

Она принимает решение, хоть волосы на ее голове встают дыбом, когда она думает о сроке замужества, обозначенном семьей. «Я должна буду придумать что-нибудь другое. Дала себя обмануть! – плюется она. – Я очередная жертва какого-то глупого нигерийского переворота. А могла бы перевести эту гигантскую сумму на свой счет и спокойно снять их где-нибудь в Азии, – сожалеет она задним числом. – Моя ожесточенность когда-нибудь меня погубит! – к такому выводу приходит она. – Теперь я должна довольствоваться несчастными остатками. Что ж, сниму в банке ту сумму, которая есть, продам украшения, серебро и что еще у меня в Эр-Рияде и по-тихому упорхну на край света. В Азии все дешево, может, хватит на то, чтобы обустроиться», – принимает она окончательное решение.

– Так что? Когда возвращаешься? – прерывает Рам ее размышления.

– Завтра, приезжай за мной в аэропорт. Рейсы ежедневные, самолет приземляется около шести вечера. Точно узнаешь время в Интернете.

Принцесса отключает телефон, выходит на большой балкон с видом на Персидский залив, садится на плетеный стул, тяжело опирается на подушки и погружается в невеселые мысли. «А если обнаружили мой перевод и переворот подавлен в зародыше? – думает она. – Если эта кретинка Мириам заметила подмену телефона или каким-то чудом заглянула на наш счет и увидела, что он обчищен? Если это произошло, она наверняка подала бы заявление в полицию».

Ламия придумывает очередную версию событий: «Может, они только и ждут моего возвращения и сразу в аэропорту арестуют меня и бросят в тюрьму? Или, еще лучше, приведут в исполнение фатву, которая уже давно надо мной висит?» От этой мысли ее просто трясет. «Но что мне здесь делать? Мне не хватит денег, чтобы здесь осесть! На счету – последние деньги, а украшений я тоже не много взяла. Что делать с собой и своей жизнью?» – задает она очередной вопрос, на который не находит ответа. Впервые она чувствует себя потерянной, одинокой и беспомощной. Бессердечной и жестокой женщине хочется плакать. «У меня нет выхода, я должна рискнуть и вернуться, – принимает она окончательное решение. – Будь что будет!»

Ламия приземляется в аэропорту «Король Халед» в Эр-Рияде уже перед заходом солнца. «Как же красиво падает свет на окружающие город пески!» – думает она, удивляясь самой себе. Всего после двух дней она соскучилась по проклинаемой ею родине. «Это от осознания того, что я могла бы уже никогда сюда не вернуться», – поясняет она свои странные ощущения.

Рам уже ждет, хватает чемоданы и быстро укладывает их в отечественный автомобиль.

– Может, вначале остановишься на той вилле знакомого в дипломатическом квартале? – предлагает он. – Сама изучи ситуацию, осмотрись.

Мужчина становится осторожен. Поясняет он это себе осмотрительностью, всегда лучше дуть на холодное.

– Не шути! – взрывается принцесса и кричит: – Чтобы я спала на картонных коробках в недостроенном доме без кондиционера?

– Ну, не знаю… Может…

– Ты лучше не давай мне никаких глупых советов! Не зарывайся, парень!

Всю дорогу до города Рам смотрит в зеркало заднего вида и сейчас уже убежден – за ними хвост. «Что делать? Что делать? – паникует он мысленно. – Принцесса всегда выкрутится, но не такой ничего не стоящий слуга, как я!»

– Остановимся у маркета «Евромарк», в холодильнике нет колы, – предлагает он уверенно, зная, что Ламия без этого напитка не может жить. – Твоя обслуга ни к черту!

– Черт побери! Знаешь, как я измучена?! – бесится принцесса, тяжело вздыхая и потирая лоб. – Ну, хорошо, но бегом! – приказывает она, и Рам облегченно вздыхает.

Машина, которая всю дорогу от аэропорта ехала за ними, останавливается рядом. Таец выскакивает и быстро идет в магазин. Через пятнадцать минут Ламия начинает крутить и вертеть головой. Она не может дольше сидеть в закрытой машине. «Что с ним случилось? Может, не нужно было возвращаться? Может, Рам меня подставил, желая спасти собственную шкуру? Ведь все знают, что он моя правая рука. А может, полиция нравов его задержала, потому что сейчас время закупок для семей, а не для одиноких? Я должна увидеть, что там происходит! Выйду и проверю», – решает она, хватаясь за ручку и отпирая тем самым центральный замок двери.

– Привет, – саудовец в белой тобе и платке в клетку мгновенно садится в машину и хватается за руль. – Давно мы с тобой не виделись.

Он поворачивается к шокированной женщине, которая видит ироничное улыбающееся лицо своего двоюродного брата Абдаллы.

– Неужели личный раб сделал ноги и оставил тебя на произвол судьбы? – шутит он. – Наверное, предчувствовал, что ты будешь под хорошей опекой.

– Что ты тут… – шепчет Ламия, от ужаса горло ее сдавлено.

– Не задаем вопросов, моя дорогая. Ни ты, ни я. Все уже ясно.

Родственник противно смеется, а Ламия думает, что никогда в жизни не видела, чтобы этот мужчина хотя бы немного изгибал губы в улыбке. «Он, должно быть, счастлив, – горько констатирует она. – Наконец после стольких лет добился своего и сможет на мне жениться», – думает она, не зная еще, что Абдалле поручили исполнить. Она все еще убеждена, что ее переписка осталась в тайне или дело вообще не дошло до следствия и что речь только о замужестве.

– И что теперь? – хочет выяснить она, несмотря на слова двоюродного брата.

– Едем домой, любимая, – говорит Абдалла сладко.

Он очень доволен. В жизни таким не был. До сих пор не знал, как поступить с этой распутной женщиной, над которой ему поручена опека и которая все делала ему назло, издеваясь над ним и его профессией. И как она смела столько времени отпираться от замужества с ним, с таким богобоязненным, святым человеком?! Абдалла, когда об этом думает, просто кипит от злости. Этот старый дедушка чересчур много ей позволял, и пожалуйста, чем все это закончилось! Так бывает, если бабу не держать на коротком поводке! Но теперь, благодаря ее глупости, у него развязаны руки. Он раз и навсегда положит конец развратнице и позору семьи. Ему плевать, что она старалась поддерживать фундаментализм. Он и сам считает, что неплохо было бы убрать толерантного и чересчур современного правителя. Для Абдаллы самым худшим было и есть поведение распущенной родственницы. «Сегодня я наведу порядок! – радуется он. – Я ей покажу, где раки зимуют!» Закоренелый ваххабит улыбается себе под нос.