Любовники Камиллы - Виктория Янссен

Анри почувствовал, что ему не хватает воздуха. Ласково похлопав Розочку по сильной шее, он вышел из стойла и позвал:

— Камилла!

Она не отозвалась, и он повторил:

— Камилла! Очнитесь.

Открыв глаза, герцогиня повернулась на его голос.

— Вот именно об этом я и говорил, о ваших взаимоотношениях с Гирляндой.

Камилла опять опустила ресницы.

— Я не могу, — еле слышно произнесла она.

Анри быстро подошел к ней и заключил ее в свои объятия.

— Можете.

Камилла уткнулась лицом в ложбинку между его ключицами и втянула в себя ставший таким родным запах. Анри потерся щекой о короткие волосы герцогини и что-то тихо забормотал, проводя ладонями вверх и вниз по ее спине. Камилла не разбирала слов, но ей стало очень спокойно.

Умом Камилла понимала, что не должна позволять ему такие вольности, однако она страшно устала, и ей было хорошо в его сильных руках. Анри прав: она нуждалась в поддержке. Сначала Камилла думала, что такой поддержкой для нее станет Максим, но сердце настойчиво твердило свое: ей нужен только Анри. А он признался ей в любви, и Камилла знала, что молодой человек не врет, он просто не способен обманывать кого-либо, и уж тем более ее. Более того, его любили лошади, а они еще ни разу в жизни не подводили ее.

За добро нужно платить добром, но как же нелегко обнимать этого чудесного юношу, скрывая свои истинные чувства, не давая ему понять, насколько он ей нужен. Ничего, она справлялась и не с такими трудностями. Она позволила Мишелю дотрагиваться до себя, после того как он ей изменил, терпела его издевательства и в свою очередь предала его, призвав почти совсем незнакомого юношу оплодотворить себя. Сегодня все это казалось ей обычным делом — многие люди занимаются тем же самым и не чувствуют себя ущербными.

Обняв Анри за талию, Камилла вжалась в него бедрами, забыв обо всем на свете. Гирлянда подтолкнула ее мордой в спину, и Камилла вспомнила, что они находятся в конюшне Максима. Солома царапала ей голые ноги, одетые в легкие тапочки. Оглядевшись, она увидела двух девочек, спящих у двери.

Гирлянда негромко заржала. Анри взял герцогиню за руку и повел по проходу.

— Осторожно, не оступитесь, — прошептал он. — Глядите под ноги.

— А куда мы идем? — поинтересовалась Камилла.

— Сам не знаю.

Зато Камилла теперь твердо знала, куда ей надо идти, если рассматривать ее вопрос шире. Она должна сделать то, что задумала, обсудить планы с Жизелью и Максимом, а потом и с Каспаром. Раньше опасное мероприятие, предстоящее ей, тяжелым камнем давило герцогине на плечи, не давая вздохнуть свободно. Теперь Камилле есть на кого опереться и кому доверять. Здесь, в конюшне, она послушно шла в полумгле следом за юношей, единственной целью которого была забота о ней, и она чувствовала себя отлично.

Зажженная Анри масляная лампа у стойла Розочки освещала совсем небольшое пространство конюшни. Тьма постепенно сгущалась вокруг них, пока Анри вел Камиллу по проходу, но тьма эта не была враждебной, она пахла лошадьми, в ней звучало конское всхрапывание и цоканье копыт переминающихся с ноги на ногу животных. Камилла и Анри миновали несколько пустых стойл и вскоре подошли к двум дверям. Камилла провела ладонью по первой и поняла, что на ней были изображены седло и уздечка, на второй было вырезано ведро — очевидно, за ней находилось помещение, где смешивали корм для животных.

Анри выбрал первое помещение, то есть каптерку. Камилла мысленно улыбнулась: наверное, сыграла свою роль ассоциация, ведь именно в сарае для хранения амуниции на конюшне для молодняка Анри присягнул ей на верность. В то время Камилле требовалось лишь подтверждение того, что он будет сопровождать ее в путешествии к Максиму, а не останется в герцогстве, чтобы подвергнуться допросам.

Более того, Камилла хотела, чтобы Анри поклялся ей в своей преданности сам, по собственной воле, без всяких принуждений, поскольку раньше так не поступал никто. Даже Сильвия пришла к ней, потому что ей больше некуда было идти. Камилла желала, чтобы Анри полностью посвятил себя ей, тогда он принадлежал бы только ей одной — полностью, без остатка, со всей своей молодостью, показной смелостью и томными взглядами в ее сторону. Там, в сарае для амуниции, Камилла и не помышляла точно так же посвятить себя ему.

Если бы она не лгала самой себе столько лет, то поняла бы это гораздо раньше, а не после того, как этот чуткий юноша раскрыл ей глаза. Все было бы совсем иначе. Как же это началось? Каким образом она потеряла себя? Когда это произошло? Был ли в то время человек, который по первой ее просьбе пришел бы ей на помощь? Нет, рядом не было такого человека… Все, хватит размышлять о прошлых ошибках, иначе это самокопание разрушит ее.

Последовав за Анри в каптерку, Камилла окунулась в знакомые запахи кожи, ароматизированного масла и воска. Она повернулась, чтобы закрыть за ними дверь, и сразу оказалась в почти кромешной тьме, поскольку слабый свет от оставленной у стойла Розочки лампы проникал сюда только сквозь дверные петли. Близость Анри угадывалась по свежему аромату сандалового мыла, однако самого юношу Камилла не видела. Неожиданно на память ей пришла страшная ночь десять лет назад, когда она лежала, беспомощная, с привязанными к спинке кровати руками, в полной темноте и ждала Мишеля, гадая, какую еще пытку он придумает для нее. Камилла вздрагивала от малейшего шороха, сердце замирало от ужаса. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой одинокой и всеми покинутой. Появление Мишель обрадовало Камиллу, пламя свечи, которую он держал в руке, прогнало прочь все страхи, она смотрела на мужа как на спасителя. Но длилась ее радость недолго. Разорвав ночную рубашку на обездвиженной жене, Мишель начал капать расплавленный воск ей на соски…

Успев отойти в глубь помещения до того, как она закрыла дверь, Анри пошел обратно, но наткнулся в темноте на какое-то препятствие и выругался, чем выдернул Камиллу из мрачных воспоминаний. Герцогиня громко рассмеялась. Вот она, реальность, вот то, чего она хотела всю свою жизнь. Очевидно, ей надо было оступиться, больно упасть, чтобы встать с колен, выпрямиться и вновь стать самой собой. Теперь все закончилось — она свободна! И рядом с ней молодой, красивый, мужественный любовник, который умеет не только смотреть воловьими, преданными глазами, но и неплохо ругаться.

Анри нащупал руку Камиллы и, притянув ее к себе, крепко обнял. Вцепившись в ворот его рубахи, Камилла еще несколько минут истерически смеялась над своей абсурдной жизнью. Наконец Анри склонился к ней и поцеловал, но это рассмешило ее еще больше, поскольку его щетина щекотала ей кожу. Тогда Анри проник языком в ее рот, Камилла судорожно вздохнула, и они стали целоваться, целоваться, целоваться, захлебываясь и хватая ртом воздух в коротких промежутках.

Когда Камилла чуть отодвинулась, она обнаружила, что стоит прислонившись к стене, ощущая сквозь тонкую тунику шероховатость камня, из которого та была сложена. Не выпуская ворот рубахи Анри, другой рукой Камилла с нежностью провела по его щеке и, задыхаясь, проговорила: