Удар отточенным пером - Татьяна Шахматова

Марго легко нырнула в распахнувшуюся перед ней дверь «Форда», уселась и вдруг посмотрела прямо на меня. Сердце споткнулось. Она задержала взгляд. И улыбнулась, в улыбке была насмешка и, как мне показалось, торжество. Это был последний раз, когда город выхватил картинку с ней из калейдоскопа своих ежесекундно меняющихся кадров.

Больше я никогда не видел Марго. Однажды я вспомнил ее с благодарностью и в этот момент окончательно исцелился.

И да, судьба иронична, как только я потерял свою любовь, подвернулся вариант с квартирой, который мог бы спасти положение и изменить мою жизнь на сто процентов. Прямо в Викином доме. Соседка Виктории поехала нянчить внука, родившегося у нее где-то в границах Евросоюза. На полгода квартира была сдана мне за стоимость коммунальных платежей. Невероятная удача! Счастье было немного омрачено одним фактом: к бесплатной квартире прилагался такой же бесплатный хозяйский кот. Собственно, это и было главное условие столь щедрой сделки.

Итак, я снова переехал, обзаведясь сразу и жильем, и скотиной. Снова перевелся на филфак, но продолжал посещать анатомичку. В общем, Виктория оказалась права не только насчет Марго, но и на мой счет тоже – поиск продолжался, и, говоря начистоту, у меня не было резона сердиться на кого бы то ни было.

Кстати, первое, что сделал мой новый сосед, – черный, толстопопый матерый котище со злыми желтыми глазами, – налил мне на пальто, которое я опрометчиво бросил на диван, пока вместе с хозяйкой осматривал свое новое жилище. Кот оказался мастером своего дела. Законы физиологии не в состоянии объяснить, каким образом он умудрился засадить мне внутрь кармана. Произошедшее я обнаружил только через пару часов преследования кошачьей вонью. Потери были невелики: карточка на проезд и несколько некрупных купюр, однако сам факт говорил о многом. Меня загасили, причем сделали это подло, хитро и одновременно с беспрецедентным хладнокровием, потому что пальто лежало в комнате, на диване, на всеобщем обозрении.

С этого эпизода началась жестокая информационная война за сферы влияния, какой не видела вся наша с Викой экспертная карьера. Кот оставлял послания буквально везде, подписывал своей неповторимой подписью все, до чего мог дотянуться. Мой оппонент был подл, нагл, завистлив и вовсю пользовался запрещенными приемами, которые не снились самому Жильцову. Кто-то из великих сказал, что от животных нас отличает только умение лгать. Мой подопечный опровергал это утверждение всей своей жизнью: лгал он на каждом шагу. Помогало ему в этом совершенное владение иностранными языками. Например, он моментально вымурчал расположение Вики, заслужив звания «хороший котик» и «малыш», в то время как со мной разговаривал исключительно тонким надтреснутым голосом, требуя еды или выражая недовольство. Кота звали Филюшей. Не Филиппом, не Филей или Филькой. Он демонстративно не отзывался ни на что, кроме Филюши, хотя прекрасно понимал, что речь о нем. «В честь Филиппа Киркорова», – пояснила хозяйка.

В общем, сомнений не осталось: у меня начиналась новая жизнь, и тезка Филиппа Киркорова стал одним из первых вызовов новой реальности, в которой поменялось практически все, включая меня самого. Но это, как пишут в эпилогах, уже совсем другая история.

Ася остановилась, воткнула лыжные палки в снег и попыталась оттянуть рукав куртки, чтобы посмотреть на часы. Напрасный труд – перчатка задубела на морозе и не хотела гнуться. Поискала глазами солнце. Вон оно – белое, едва заметное на таком же белом небосводе, уже почти касается веток деревьев. Еще немного, и короткий зимний день перетечет в ночь. И тогда станет еще тяжелее. Правда, есть фонарики, но вряд ли Стас согласится ими воспользоваться – свет может выдать их местонахождение тому, кто идет по пятам. Или не идет? Ася обернулась, поглядела по сторонам. Кроме Стаса, чья спина маячит довольно далеко впереди, – никого. И почему она согласилась на эту авантюру? Ведь сразу поняла, что это не для нее! Сорок километров! Если посчитать дорогу на работу и обратно и прибавить походы по магазинам, столько она проходит за неделю.

Не останавливаясь, Стас оглянулся, недовольно махнул рукой, и Ася, сунув руки в петли палок, пустилась вдогонку.

– Ну ты чего? – спросил Стас, когда Ася с ним поравнялась. – Привала еще никто не объявлял. Сейчас спустимся, – он указал палкой на довольно крутой склон, – дальше будет распадок. Там накатанное место – можно и в темноте топать. Пройдем его, и останется всего ничего, километров тридцать.

– Как тридцать? – Асин голос предательски дрогнул. – А сколько мы уже прошли?

– Какая разница? И не вздумай реветь! – возмутился Стас, но навигатор достал и, шевеля губами, стал подсчитывать: – Восемнадцать километров за три с половиной часа. Очень даже неплохо. Но расслабляться рано.

– Значит, осталось двадцать два километра? – пытаясь справиться с отчаянием, спросила Ася.

– Да нет же, нет! – Стас поморщился от такой беспросветной бестолковости спутницы. – Я же сказал, после того, как мы пройдем распадок, останется тридцать километров, вернее, двадцать девять с чем-то.

– Но ты же говорил…

– У нас на хвосте специально обученные люди. Они ждут, что мы пойдем по самой короткой дороге. А мы, вопреки их ожиданиям, сделали крюк, и теперь у нас гораздо больше шансов уйти от преследования. Неужели это непонятно? – он уже почти кричал, и от этого крика, эхом разносящегося по притихшему сосняку, у Аси разболелась голова.

– Если бы ты заранее сказал…

– И что тогда? Что бы изменилось?

– Я не знаю… Голова болит… Сильно…

– Это от избытка свежего воздуха, – он уже взял себя в руки и даже попытался изобразить подобие сочувствия. – Ничего, еще часик – и устроим привал. Давай соберись! Я пойду не слишком быстро, а ты – за мной, делай как я. – И Стас двинулся вниз по склону.

Спускаться по глубокому снегу было непросто, и скоро у Аси заныли лодыжки. Зато, сконцентрировавшись на том, чтобы не упасть, она забыла о головной боли.

Ночь застала их в распадке, на узкой тропе, зажатой между двумя холмами, поросшими карабкающимися вверх соснами. Сначала в темноте растворились верхушки деревьев, а вскоре стало вообще ничего не видно, кроме эмблемы фирмы-производителя из светоотражающего материала на спине у Стаса – буквы «М» в тройном кольце.

«Как мишень», – сказал он, впервые примеряя костюм, но в целом снаряжением остался доволен. Костюмы и правда были замечательные. Легкие, практически невесомые, они защищали от холода и ветра. Производители гарантировали, что в них можно ночевать на снегу при температуре до тридцати градусов ниже нуля. И хотя Стас обещал, что спать под открытым небом они не будут, Ася уже успела убедиться, что безоглядно верить его словам не стоит.

Буква «М» впереди застыла. «Неужели привал?» – подумала Ася, чувствуя, что еще немного, и она усядется прямо на снег, причем так основательно, что сдвинуть ее с места сможет разве что бульдозер.

– Есть два варианта: устроиться на ночлег прямо здесь, – сказал Стас, – или добраться-таки до деревни. Тут совсем недалеко, не больше пары километров.