История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 3 - Луи Адольф Тьер

Он тотчас распорядился соорудить фуры такого образца во Франции, Германии и Италии, где находились сборные пункты обозных батальонов, дабы корпуса были снабжены и прежними фургонами для перевозки хлеба и новыми фурами для перевозки месячного или двухмесячного запаса провианта. Дабы предугадать все возможные случаи, он добавил к снаряжению франшконтийские повозки и бычьи упряжки. Франшконтийские повозки, как известно, легки, ходки и запряжены одной лошадью, приученной следовать за той, что движется перед ней, так что один человек может управлять несколькими повозками. Бычьи упряжки медлительны, но быки упорны и сильны, вырывают упряжки из самых глубоких рытвин, а во время отдыха щиплют траву рядом с колесом и, оказав величайшие услуги днем, не доставляют никаких хлопот вечером. Наконец, бык может и сам послужить пищей, и гораздо лучшей, чем лошадь, которую можно употреблять в пищу только в самом крайнем случае. По этим причинам Наполеон решил прибавить к восьми обозным батальонам, предназначенным для Русской армии, четыре батальона франшконтийских повозок и пять батальонов бычьих упряжек, отдельно определив способ их организации, который позволял погонщикам мигом превращаться в солдат, чтобы защищать вверенный им обоз.

Наполеон полагал, что семнадцать батальонов, насчитывавших пять-шесть тысяч повозок, смогут обеспечить ему запас продовольствия на два месяца для 200 тысяч человек или на сорок дней для 300 тысяч. Этого ему было довольно, ибо в Данциге он рассчитывал погрузить свои запасы на корабли, доставить их по Висле во Фриш-Гаф, из Фриш-Гафа в Прегель, а из Прегеля по каналам в Неман. Он даже отправил нескольких морских офицеров для составления тайного плана навигации. Собрав на Немане 500–600 тысяч человек, Наполеон намеревался увести с собой в Россию не более 300 тысяч. Располагая сорокадневным запасом продовольствия на повозках, он надеялся обеспечить средства существования, учитывая и всё то, что удастся раздобывать на местах, ибо русские могли иногда и не успевать всё уничтожить. Разрушение – это отвратительный труд, требующий, к тому же, времени, а пример Португалии доказывал, что неприятелю, даже решительным образом настроенному не пощадить ничего, времени может не хватить.

Такое количество (5–6) повозок предполагали 8—10 тысяч человек для управления ими и 18–20 тысяч лошадей и быков для упряжек. Если добавить к этим животным 30 тысяч артиллерийских и приблизительно 80 тысяч кавалерийских лошадей, можно составить представление о трудностях, которые приходилось преодолевать в области обеспечения запасами, ибо следовало позаботиться и о том, чтобы животные, благодаря которым будет жить армия, могли выжить сами. Эту последнюю проблему Наполеон надеялся решить, начав наступательные операции только тогда, когда появится трава.

Зная, что солдаты больше любят хлеб, чем сухари, и что главная трудность не в том, чтобы испечь хлеб, а в том, чтобы превратить в муку зерно, он приказал помолоть бо́льшую часть зерна в Данциге, спрятать муку в бочонки и нанять каменщиков, дабы строить печи везде, где будет останавливаться армия. Каменщики присоединялись к рабочим войскам, уже включавшим пекарей, плотников, кузнецов, понтонеров и проч.

На второй год подготовки получили усовершенствования и понтонные экипажи, не самый малый предмет забот Наполеона. Он приказал построить в Данциге два экипажа по сто лодок, способные послужить для наведения двух мостов через самые широкие реки. Поскольку в тех краях, где Наполеон собирался воевать, леса имеются в изобилии и трудно найти только металлические части конструкций и канаты, третий понтонный экипаж он приказал снарядить одними канатами, якорями, креплениями и крючьями всякого рода. Желая иметь и неподвижные мосты, он приказал, дабы снабдить понтонеров всем необходимым для возведения свайных мостов, изготовить в Данциге металлические свайные головы, крепления для соединения свай и копры. Всё это снаряжение должно было следовать за армией на многочисленных повозках. Во главе корпуса понтонеров поставили генерала Эбле, совершившего на Тахо столько чудес, а к новому парку приписали две тысячи лошадей. «С такими средствами, – писал Наполеон, – мы одолеем все преграды».

Хотя Наполеон доверил организацию большей части армии маршалу Даву, считая его идеальным организатором и честным и суровым администратором, он не предназначал ему верховного командования, которое, естественно, оставил за собой. Но он хотел, в случае внезапного начала военных действий, чтобы на Эльбе и Одере под единым командованием находилась армия в 150 тысяч французов и 50 тысяч поляков, готовая выдвинуться ускоренным маршем на Вислу. Позднее, после начала операций, он намеревался отделить некоторые ее части и присоединить их к Рейнскому корпусу, разделив между Удино и Неем. Маршал Удино должен был собрать в Мюнстере полки, расквартированные в Голландии, а Ней в Майнце – полки, расквартированные на Рейне. И тому и другому было предписано без промедления отправляться в свои корпуса и приступать к организации пехоты и артиллерии. Свою долю кавалерии каждый из них должен был получить при вступлении в Германию, куда уже были отправлены для снаряжения все конные войска. Помимо этих сил, уже столь внушительных, всем армейским корпусам предстояло пополниться сотней тысяч солдат союзников всех национальностей: французские генералы, назначенные командовать союзными войсками, получили приказ отправляться в места соединения войск.

Наполеон предписал принцу Евгению готовиться к концу зимы перевести Итальянскую армию через Альпы. Доверяя Австрии, он собрал в Ломбардии почти полностью армии Иллирии и Неаполя, отобрав из их лучших пятибатальонных полков по три элитных батальона, которым назначалось отправиться в Россию. Он предполагал составить из них армию в 40 тысяч французов и 20 тысяч итальянцев под началом Евгения. Именно она и должна была в марте перейти через Альпы. Оставшимся в запасе четвертым и пятым батальонам с несколькими полками и Неаполитанской армией Мюрата назначалось охранять Италию от англичан и недовольных. Кроме того, Наполеон забрал из войск Иллирии и Италии 10–12 целых полков, чтобы сформировать резервную армию для Испании, откуда он забирал для отправки в Россию Императорскую гвардию и поляков. Так, даже готовясь нанести великий удар на Севере, Наполеон не отказывался от удара и на Юге, преследуя, по своему обыкновению, все цели одновременно. Годом раньше резервная армия не нашла бы для себя лучшего размещения, чем в Испании, ибо именно там был театр решающих событий; но теперь, когда решающий удар переносился на Север, именно туда и следовало передвинуть все силы, ограничившись в Испании энергичной обороной в пределах Старой Кастилии и Андалусии. Однако Наполеон, считая реальностью всё, что возникало в его пылком воображении, надеялся поразить одновременно и Кадис, и Москву.

Бесповоротно назначив исполнение своих обширных замыслов на следующую весну, намереваясь лично проследить за приготовлениями в Голландии, Наполеон решил посетить эту недавно присоединенную к его империи страну, которой он весьма дорожил и на которую надеялся произвести благоприятное впечатление