История руссов. Славяне или норманны? - Сергей Лесной

В исторической литературе, начиная хотя бы с Шахматова и кончая Д. С. Лихачевым, установился взгляд, что договор Олега в 907 году с греками воссоздан летописцем на основании следовавшего за ним договора 911 года и что он представляет собой как бы выдержку из последнего. На самом деле никакого писанного договора 907 года не существовало.

По Шахматову и Лихачеву, «договор 907 года представляет собой простую выборку статей из Договора 911 г. А. А. Шахматов считает, что договора 907 г. не существовало вовсе» (Лихачев, 1950).

С этим положением согласиться совершенно нельзя. Во-первых, мы должны представить себе летописца в роли подделывателя или фальсификатора, чему у нас нет решительно никаких оснований. Летописец мог ошибиться, мог поверить и внести в летопись ненадежное сообщение, мог тенденциозно передать событие, но не изготовлять фальшивку.

Во-вторых, какой смысл летописцу делать из текста договора 911 года два договора: 907 и 911 годов? Славы от этого не прибудет, а всякое действие должно иметь какой-то объяснимый повод.

В-третьих, и что самое главное, как это мы увидим ниже, в договоре 911 года не могли быть пункты, содержание которых могло относиться только к 907 году, но уж никак не к 911-му.

В-четвертых, по содержанию своему оба договора строго разграничены, соответствуя двум разным состояниям между Русью и Византией: в 907 году — войны, в 911 году — мира.

Летописец ничего не подделывал, он был только неверно понят комментаторами (характерная черта работы историков затуманивать совершенно ясное, затем топтаться на месте и, наконец, возвращаться к разбитому корыту — таков прогресс наших комментаторов).

На деле было следующее: когда в 907 году Олег принудил греков сдаться, естественно, был заключен какой-то мирный договор (письменный или устный, мы увидим ниже). Олег выставил свои условия, и они были приняты греками, с другой стороны, греки внесли некоторые дополнения, и они были приняты Олегом.

Договор этот был очень краток и всех сторон взаимоотношений Руси с Византией не исчерпывал — это был договор на поле сражения, главной целью которого было прекратить состояние войны. Как явствует из содержания договора, обсуждены были условия прекращения войны и возвращения к мирным, нормальным отношениям, детали же этих мирных отношений были отложены.

Греки стремились как можно скорее избавиться от руссов, что и видно из летописи: «И заповеда Олег дань даяти на две тысячи кораблев по 12 гривне на человек, а в корабли по 40 мужь. И яшася Грьци тако. И по семь ночаша Грьци мира просити, дабы не воевал по пристанищем. И Олег отступив мало от града, нача мир творити со царема грьчьскима с Леоном и со Александром; посла к ним в град Карла, Фарлофа, Вельму(д) ра, Рулава и Стемида»…

Из этого совершенно ясно, что греки прежде всего упросили Олега не стоять под городом, что означало, конечно, грабеж его пригородов. Олег согласился и «отступив мало». Затем в город для переговоров и заключения договора было послано 5 послов руссами. Когда же соглашение было достигнуто, то обе стороны, именно оба царя — Леон и Александр — с одной стороны, а с другой — Олег и его воеводы — торжественно принесли присягу в ненарушении договора. Естественно, что при этой церемонии условия договора были зачитаны обеим сторонам и что обе стороны получили по оригиналу договора.

Хотя об этом летописец прямо и не говорит, но вся предыдущая практика договоров греков с другими народами (о чем нам доподлинно известно) и последующая с руссами была именно такова. Наконец, самое содержание договора не укладывалось и не сводилось к устной форме. Кроме того, летописец, хоть и не приводит оригинала договора слово в слово, а рассказывает, — рассказывает его не своими словами, а передает в выражениях и терминах, характерных для официальной фразеологии (например, говорит о «мите», что означало «пошлину»). Он договора in extenso не приводит, но несомненно цитирует его в его основных пунктах (см. ниже).

В 911 году, т. е. по крайней мере через 4 года, в Царьград явилось большое посольство из Руси для заключения уже договора мирного времени. Этот огромный срок говорит ясно, что договор 911 года ничего общего с войной не имел, — не могли же Русь и Византия жить 4 года без заключения мира тогда, как к этому не было решительно никаких побудительных причин.

В состав указанного посольства вошли прежде всего все 5 членов, заключавшие в 907 году договор, — это обеспечивало полную преемственность в переговорах. Кроме того, оно было расширено еще 10 членами, очевидно являвшимися советниками по разным вопросам, а может быть, просто для представительства.

В результате переговоров явился текст договора, передаваемый летописью довольно подробно и касающийся исключительно мирных отношений. В нем нет ни слова о прекращении войны и заключении мира.

В нем нет, во-первых, пункта о контрибуции, взятой Олегом за мир, и составлявшем пункт 1-й договора 907 г. Пунктом 2-м договора 907 года был пункт о постоянной ежегодной дани. И о нем в договоре 911 г. нет ни слова, ибо договор 911 г. не был пересмотром договора 907 года, как думают закомментарившиеся авторы, а совершенно новым договором, уточнявшим и развивавшим мирные отношения. Военный договор оставался в силе, уточнялись только гражданские мирные отношения.

Третий пункт договора 907 года касался условий пребывания в Царьграде русских послов, взимающих дань, и купцов, производящих торговлю. И с этим пунктом греки в 907 году согласились, но выставили ограничения: руссы должны всегда входить в город через одни ворота, без оружия, жить только «у святого Мамы» и т. д., что и было принято руссами.

Оказывается, что и этот пункт в 911 году пересмотру не подвергался, ибо он удовлетворял обе стороны. Больше пунктов в договоре 907 года и не было, ибо его подписанием война прекращалась и вместе с тем устанавливался для обеих сторон «modus vivendi». Отсюда видно, что договор 911 года был только продолжением, развитием первого в области мирных гражданских отношений.

Кажется все яснее ясного, но Шахматов, Лихачев, Юшков и даже Зимин, 1952, никак этого не могут понять. Они предполагают, что летописец извлек из договора 911 года пункт о контрибуции и включил его номером первым в договор 907 года. Но ведь этот пункт в договоре 911 года бессмысленен: контрибуция была взята в 907 году единовременно, как плата за мир, и упоминать о ней в договоре 911 года имело столько же смысла, как о растаявшем 4 года назад снеге! Мы буквально становимся в тупик перед такой способностью мыслить у гуманитаристов.

Д. С. Лихачев, как аргумент в свою пользу, пишет следующее: «Между договором 907 года и 911(912) года не произошло никаких событий, которые должны были повлечь за собой перезаключение мирного договора (годы 908, 909, 910, 911 в летописи “пустые”)».

Вот именно эти «пустые» годы, г. Лихачев, и показывают, что мирные отношения Руси с греками продолжали развиваться, и за 4, вернее, вероятно, за 5 лет их, всплыл ряд новых практических вопросов, которые надо было решить, придать им юридическую форму и силу (и о бежавших рабах, и о выброшенных на берег судах, и о завещаниях умерших в Царьграде руссов и т. д.).