Голубая кровь - Татьяна Васильевна Гордиенко

Кровь Леонарда стекала по ступени и плащу, на котором он лежал. Нейман перевязывала раны, но кровь уже текла медленно. Всем было ясно, что мальчик умирает.

«Почему Леонард уехал один в лес? — думала Нейман, ругая себя. — Как могло случиться, что Хауц наткнулся на него? Почему я не уследила за братом? В этом несчастье есть и моя вина. Мама, прости меня, я не уберегла Леонарда…»

— Не мучайтесь, госпожа, — обречённо произнёс Гио, обращаясь к Нейман, — он умирает.

— Нет! Нет! — рыдала Изабелла, а Нейман упрямо продолжала свою работу.

Леонард снова тихо застонал и открыл глаза.

— Мама… — прошептал он, глядя невидящим взглядом куда-то в небо, безоблачное и чистое, а несколько секунд спустя его сердце остановилось.

Нейман это почувствовала сразу. Она перестала перетягивать раны и медленно подняла голову. Её глаза были полны слёз.

— Он умер, — прошептала Нейман, смотря на Изабеллу, её взгляд вдруг стал потухшим, пустым и безжизненным.

Вокруг воцарилась тишина, и Нейман закрыла брату глаза.

В ту же минуту на лестнице кто-то душераздирающе вскрикнул и, посмотрев в ту сторону, все увидели Марию. Нейман быстро накрыла Леонарда плащом, но Мария уже заметила его и, потеряв сознание, упала на руки подбежавшей Нэринэ.

— Мария! — крикнула Изабелла и бросилась к ней на террасу. — Нэринэ, почему ты ей позволила встать?

— Я не смогла удержать её в комнате, — оправдывалась та.

— Нейман, иди сюда! — позвала Изабелла, находясь уже на гране нервного срыва. — Я не могу привести её в чувство!

Но Нейман не шелохнулась. Она неподвижно сидела возле Леонарда и не имела сил встать. Бледная, подавленная и потрясённая этой трагедией, она сама едва была жива. Почему именно она должна быть сильной в этот момент? Ей казалось, что все, к кому она прикоснётся, умрут. Оцепенев, Нейман боялась подойти к Марии, чувствуя себя посланницей смерти.

— Нейман, ну что же ты медлишь! — срывая голос, вновь закричала Изабелла.

Нейман вздрогнула и, встав с голубых плит мрамора, залитых кровью Леонарда, словно в трансе поднялась по лестнице и подошла к сёстрам и Нэринэ.

Изабелла тормошила Марию и рыдала. Нейман молча взяла руку Марии и проверила пульс. Затем поднялась и, сняв с себя полупрозрачное траурное покрывало, накрыла им Марию, лежавшую, как и Леонард, на голубом холодном мраморе.

Сделав это в полном молчании и без слёз, Нейман, опустив голову, медленно побрела во дворец, оставив позади онемевших от горя Изабеллу и слуг. Сказать Изабелле о том, что сестра скончалась, у Нейман не хватило сил, но траурное покрывало, накрывшее Марию, было красноречивее любых слов. Для терианки время словно остановилось, а всё пространство слилось в одну безграничную пустоту. Медленно и пошатываясь, Нейман вошла в свою комнату и потеряла сознание.

Марию и Леонарда похоронили рядом с графиней Рондой и Ноэми. Это подорвало последние силы Изабеллы и Нейман. После похорон Изабеллу увели рабыни, которые страдали не меньше её и ни на миг не покидали свою госпожу. Она теперь боялась оставаться одна, тишина просто сводила её с ума. Нейман наоборот уединялась и никого не желала видеть, она совершенно отказывалась от еды и ничего не говорила, нося своё горе в себе.

Похоронив брата и сестру, Нейман в одиночестве села на верхней ступени парадной лестницы дворца. Сложив руки на коленях, она опустила на них голову. У Нейман уже не осталось слёз, чтобы плакать, их она уже все выплакала, но тяжесть потерь меньше не стала. Ещё так свежи были воспоминания о матери, сёстрах и брате. Она никогда не сможет их забыть, но сможет отомстить. Теперь сердце Нейман не воспринимало милосердия, ей хотелось крови Хауца. Леона Хауца и его семьи. За что же эти люди так ненавидели Эриндо? Что же на самом деле крылось за этой непостижимой ненавистью и хладнокровными убийствами?

Нейман подняла голову и посмотрела на самую нижнюю ступень лестницы. Кровь Леонарда так и не смогли смыть, и пятно осталось на плитах там, где он лежал. И этот кровавый след убитого ребёнка взывал о мести. Нейман ещё некоторое время размышляла, а затем решительно встала и пошла к своему последнему уцелевшему близкому человеку.

Изабелла, увидев вошедшую в комнату сестру, отослала рабынь. Она постаралась придать себе более бодрый вид, хотя видеть молчавшую, как рыба, Нейман сейчас ей было тяжелее всего.

«Ну почему она не умеет изливать своё горе как все нормальные люди? Она словно окаменела, я с ума с ней сойду! Ну что за странная у меня сестра? Лучше бы она перебила все вазы и зеркала во дворце, только бы не молчала и не слонялась как тень неприкаянная», — с отчаянием подумала Изабелла, опасаясь, как бы Нейман не тронулась рассудком от всего этого.

Нейман не то с задумчивым, не то отрешённым видом прошлась по комнате и остановилась неподалёку от Изабеллы, с волнением взиравшей на неё.

— Нейман, ты что-то хочешь мне сказать? — спросила Изабелла, вытирая слёзы. — Не молчи, скажи же что-нибудь! Ты не произнесла ни слова, с тех пор, как умерли Леонард и Мария. Возьми себя в руки, ведь ты всегда с достоинством и мужеством переносила все горести. Ты и я — мы остались вдвоём, но мы должны выжить, хотя бы ради друг друга и памяти наших родных.

— Да, Изабелла, ты права, я должна поговорить с тобой, — с трудом произнесла Нейман, будто она молчала целую вечность, — но только пошли на башню. Не хочу, чтобы нас услышали слуги.

Изабелла возражать не стала, словно чувствуя, что стены дворца теперь угнетающе давят на Нейман. Но ей сейчас уже было достаточно и того, что сестра хотя бы преодолела шок и стала снова говорить.

Сёстры поднялись наверх и прошли по мосту на площадку, находящуюся на башне. Изабелла села в одно из трёх кресел, стоявших там, а Нейман прислонилась спиной к одной из колонн, располагавшихся по всему периметру и поддерживавших крышу. Несколько минут обе молчали. Изабелла догадывалась, что Нейман хочет сказать нечто важное, и уже не плакала. Терианка стояла неподвижно, глядя вдаль. Она колебалась произнести то, что решила сообщить Изабелле. У неё не доставало мужества известить сестру о принятом решении. Ветер, царивший на этой высоте, обвевал последних из Эриндо своими холодными порывами. Терианка предчувствовала, что судьба ещё долго не подарит им тепла и радости, а потому…

Наконец Нейман повернула голову и посмотрела на сестру.

— Изабелла, ты должна покинуть Теру, — эти слова Нейман прозвучали как приговор Изабелле.

— Покинуть Теру? — непонимающе переспросила Изабелла.

Она готова была услышать что