Дин Рид: трагедия красного ковбоя - Федор Раззаков

– Ну и как, завоюют? – поинтересовался Дин, который не знал результата ни одного матча, поскольку хоккеем никогда не интересовался.

– Трудно сказать, – пожал плечами портье. – Русские, конечно, хороши. В то время как наши ребята потеряли очки в двух встречах, русские только в одной. И теперь все решится в их последнем поединке друг с другом.

Именно на этот поединок, который состоялся 30 марта, и пригласил Дина Сергей.

– Будем болеть за наших, чтобы они победили, – радостно сообщил он.

– Ты считаешь, что это поможет? – спросил в ответ Дин.

– А ты в этом сомневаешься?

– Дело в том, что несколько лет назад я случайно оказался на чемпионате мира по футболу в Чили и болел как раз за русских, – попытался объяснить смысл своих слов Дин. – Так вот, мое присутствие на финальном матче не помогло твоим землякам победить.

– А сегодня поможет, – не терпящим возражений голосом сказал Сергей. – Там, в Чили, за наших мало кто болел, а здесь советских болельщиков наберется несколько сотен. Почти все наше посольство придет на игру.

В итоге Сергей уговорил Дина отправиться на матч. А по дороге рассказал ему о последних скандальных событиях на чемпионате, сунув ему в руки свежий номер самой читаемой шведской газеты «Экспрессен». На ее первой полосе был запечатлен весьма некрасивый поступок, который совершил капитан сборной Чехословакии Вацлав Недомански: он плюнул в лицо игроку советской сборной Александру Мальцеву.

– Почему он это сделал? – спросил потрясенный Дин.

– Чехи проиграли нам 1:5, – ответил Сергей. – Но это, конечно, не главная причина. А главная кроется в том, что этот плевок – отголосок событий августа 68-го. То есть дело здесь пахнет политикой. И ведь что обидно: Недомански к 50-летию Октябрьской революции был удостоен звания заслуженного мастера спорта Советского Союза. Вот тебе и благодарность!

Когда Дин в компании Сергея и еще нескольких членов советской делегации, приехавшей на Конференцию миролюбивых сил, пришли во Дворец спорта «Юханесхоф», большая часть зрителей была уже там. Естественно, подавляющую их часть составляли хозяева – шведы. Многие из них вырядились в майки под цвет своего национального флага – желтые – и принесли с собой также огромные транспаранты, флаги и различные музыкальные инструменты – барабаны, погремушки, дудки. Все это многоголосье, которое буквально сотрясало стены «Юханесхофа», живо напомнило Дину атмосферу финального матча чилийского чемпионата, когда сборная Советского Союза тоже встречалась с хозяевами турнира.

– Вот мы так поддерживать своих ребят не умеем, – сказал Сергей, когда они заняли свои места под ложей прессы. – Кричать, конечно, кричим, но ни знамен, ни барабанов на стадионы с собой не носим. Но попомни мое слово, Дин, что все эти погремушки не помогут сегодня шведам одолеть наших соколов. У нас отличная сборная, где каждый игрок – звезда. И тот же Мальцев, которому Недомански плюнул в лицо, сегодня обязательно забьет свою шайбу, а то и две.

Сергей не ошибся: Мальцев и в самом деле забил в этом матче гол. Правда, случилось это не сразу, а после упорной и продолжительной борьбы, которая длилась весь первый период. Он закончился боевой ничьей 0:0. Во втором периоде советские хоккеисты оказались более удачливыми и дважды поразили ворота хозяев, в то время как те сделали это только однажды.

В перерыве Дин и Сергей спустились вниз, чтобы отдохнуть от шума, который бушевал на трибунах. Выпив по чашке кофе, друзья на время разлучились: Сергей пошел в туалет, а Дин остался ждать его у входа на трибуну. В этот момент мимо него проходила пожилая шведка, которую Дин сразу узнал: все два периода она сидела неподалеку от них и, не переставая вращать в руках трещотку, орала благим матом, пытаясь таким образом поддержать атакующие порывы игроков шведской сборной. Глядя на нее, Дин всю игру удивлялся: вот, мол, какая активная бабуля. Удивился он и теперь, поскольку даже в перерыве шведка не расставалась со своей трещоткой – она была заткнута у нее за поясом. Судя по всему, шведка тоже узнала Дина и, остановившись возле него, спросила:

– Русо?

Дин понял, о чем его спрашивают и, покачав головой, ответил по-английски:

– Нет, я американец.

Шведка сделала удивленные глаза и, после небольшой паузы, спросила на плохом английском:

– Тогда какой черт вы сидеть с русскими и болеть за них?

– А что, нельзя? – искренне удивился Дин.

– Но они же коммунисты! – возмутилась шведка.

– Тогда я тоже коммунист, – улыбнулся в ответ Дин.

Дальше произошло неожиданное. Шведка одним рывком выхватила из-за пояса свою трещотку и тряхнула ею перед лицом Дина так сильно, что тот невольно отпрянул. И едва не сбил с ног Сергея, который подошел к нему сзади.

– Тебе молодых шведок уже мало, ты клеишься к старухам? – удивленно спросил Сергей.

– Я и не собирался к ней клеиться, – ответил Дин. – Эта старушка оказалась ярой антикоммунисткой и, едва узнала, что я болею за русских, чуть не убила меня своей трещоткой.

– Ничего, мы отомстим ей забитыми голами, – успокоил Сергей и подтолкнул его вперед, к дверям, ведущим на трибуну.

Сергей и в этот раз оказался прав. В заключительном периоде советские хоккеисты забили еще одну шайбу, а в свои ворота не пропустили ни одной. Таким образом, победив шведов со счетом 3:1, советская сборная впервые в истории мирового хоккея стала чемпионом мира восьмой раз подряд.

На следующий день Дин вместе с советской делегацией покинул Стокгольм, и всю дорогу до Москвы (Дин летел туда на очередную сессию ВСМ) между ними только и было разговоров, что о победе советской сборной. Правда, Дин быстро утомился от этих дебатов и предпочел уснуть, развалившись в своем кресле у иллюминатора. Всю дорогу ему снились родные: Патрисия и Рамона. Но назвать этот сон благостным было нельзя: в нем Дину снилось, как его жена и дочь собираются куда-то уехать, а он пытается их остановить. Однако Патрисия ничего не хочет слушать и упрямо собирает чемодан. Рамона сидит подле матери, вцепившись руками в свою любимую куклу Барби, и плачет.

Этот сон возник не на пустом месте. В последние месяцы отношения между Дином и Патрисией вновь серьезно осложнились. Ушли куда-то прежняя теплота, забота друг о друге. Случались дни, когда Дин и Патрисия весь день проводили дома вместе, но не говорили друг другу ни слова, каждый занятый своими делами. При этом если раньше Дин замечал, что подобные ситуации вызывают у его жены раздражение, а иной раз даже злость, то теперь Патрисия была на удивление спокойна. Дину казалось, что Патрисии даже доставляет удовольствие не общаться с мужем. Впрочем, объяснение нынешнему поведению жены Дин мог легко найти: раньше Патрисия была одинока, а теперь с нею была Рамона, на которую она могла переключить все свое внимание в те дни, когда у них с Дином что-то не ладилось. В конце концов дело дошло до того, что мать и дочь стали буквально неразлучны друг с другом, а Дин остался как бы в стороне. Когда он попытался сказать об этом Патрисии, та в ответ бросила свою излюбленную фразу: «Твоя любовь – политика».