Сварог. Печать скорби - Александр Бушков

– Да отправляй куда хочешь.

– Идет, – Шевчук загасила сигарету, вернулась застол и нажала что-то на столешнице снизу. – Ладно… Как для иностранца и поженской доброте своей я сделаю для тебя одну поблажку, махонькую такую. Яоставлю тебе шанс все прекратить в любой момент. Затарабанишь в дверь:«Спасите-помогите! Готов во всем сознаться!» Спасут и помогут. Но только ежелиты и после этого начнешь лгать и запираться, тогда вернут тебя, голубка, назад,и уж кричи, не кричи…

Открылась дверь, и на пороге комнаты нарисовался конвоир.Шевчук сделала ему знак рукой подождать.

– И вот еще что… – Она замолчала, словноспоткнувшись. Сварогу показалось – задумалась, говорить или не говорить. Но всеже сказала: – Твой чернокожий приятель, между прочим, сейчас тоже на пути вследственный изолятор. Или уже в СИЗО. Будете соседями.

– То есть как? – Сварог от удивления ажпривстал. – Он же…

– Вот именно! Никто ничего не может понять. Укладывалина носилки и вдвигали в «скорую» полутруп. Который, пока везли в больницу,вновь превратился в здорового человека. Рана затянулась, и даже не замеченослабости, обязательной после такой кровопотери. Случаем не знаешь, в чем тутфокус?

«Подземная пирамида, – мог бы сказать ей Сварог. –Она же Истинная Пирамида, если верить Беркли. Судя по всему, это она передалаПятнице часть своей силы. Или… не только ему?» А еще Сварог подумал о том, чтораз Н’генга в следственном изоляторе, то это кардинально меняет его собственныепланы. Теперь бежать в коридоре нет никакого смысла, а есть прямой смысл датьсебя отконвоировать в СИЗО и бежать уже оттуда. Уже с Пятницей.

– О чем задумались? – спросила Шевчук,вставая. – Пожалуй, я догадываюсь, в чем дело. Вы-то рассчитывали, что вашшоколодного цвета приятель замолчал навечно, ну, в худшем случае, надолго, атеперь он может заговорить в любой момент и сообщить что-нибудь, вас напрочь неустраивающее. Не так ли, мистер Беркли? Может, все же желаете что-торассказать? Тогда давайте быстрее определяйтесь, мне пора ехать.

– Я уже определился. Отправляйте, куда собирались.

– Что ж… Будь по-вашему.

Старший прапорщик был уже в серьезных годах, уже, наверное,и пенсию выслужил, но вот продолжал работать. Отчего ж мужику не работать,ежели здоровье позволяет? Озвереешь сидя дома.

– Лицом к стене, – скомандовал прапорщик.

Сварог встал, как велели. За спиной шаркнули по бетонусапоги, чиркнула спичка, потянуло ароматным табачным дымком.

– Повернись. На, закури.

Старший прапорщик протянул раскрытый портсигар. Сварог нестал вставать в позу: мол, с вертухаями не курю, вытащил из-под резинкисигарету, прикурил от протянутой спички.

– Послушай меня, паря, – сказал прапорщик,приглаживая небольшие аккуратные усы. – У меня глаз наметанный, я человеканасквозь вижу. И вижу, что ты, паря, человек непростой. Есть в тебе какой-тостержень. Но… Это камера. Не пресс-хата, конечно, но и тут не интеллигентикисидят. Если будешь много выступать – а мне отчего-то кажется, чтобудешь, – тебя превратят в инвалида. Если ты надеешься на силу или наприемчики, то зря, оставь ты это. В это СИЗО таких Негрошварцеров приводили,что ты против них хиляк из хиляков. Иные храбрились: мол, я на воле по двадцатьрыл одной левой раскидывал. Да только никто из этих Шварцеров не выгреб отсюдатаким же целым, как вошел, против кодлы из десятка рыл никто не устоит. Аздоровье взад никогда потом не вернешь. Хорошенько подумай, стоит ли того твоезалупательство.

– А ты, батя, агитируешь меня по доброте душевной илипо обязанности? – напрямую спросил Сварог, щурясь от дыма. – Хотя, спасибо,конечно, за науку.

– А тебе не все равно, паря? Я вот что тебе скажунапоследок. Я тут всего навидался, паря. И всяких. И к жизни после этого началотноситься, прости за умное слово, философически. Все суета, нет в жизни правдысо справедливостью, каждый за себя, и все в таком духе. Короче, никого не жаль,потому как никто тебя самого не пожалеет. А теперь сам думай.

– Ты мне вот что лучше скажи, старшина, – Сварог сусмешкой посмотрел на прапорщика. – А если бы тебе прямо сейчас предложилимахнуть из этого мира да головой в неизвестность? Провалиться куда-нибудь надругую планету, оставив здесь все эти коридоры, надоевший дом в панельноймногоэтажке с квартиркой в три шага, провонявшую мочой лестницу, загаженныйвоздух и химическую пищу? И вперед на волю, где боевой топор ударяет по бедрупри каждом шаге коня, где рядом настоящие друзья, где… (он на миг запнулся, незная, как продолжить, но тут кстати вспомнился Смок Белью) где ты ешь настоящеемедвежье мясо?

– Да ну тебя! – махнул рукой прапорщик. – Я стобой серьезно, а ты мне вкручиваешь… Ладно, если что – ори в три горла иколоти в дверь что есть мочи. Я тут рядом буду, выручу…

– Договорились, – сказал Сварог, бросая окурок напол. – Заводи.

– Что там шепчешь? Молитву? Правильно. Ну, ни пухатебе, паря. Давай…

И Сварог перешагнул порог.

Старший прапорщик вряд ли обратил внимание, что в коридоревдруг едва заметно похолодало. Сквозняк гуляет – и всего делов. Прапорщик запердверь, откинул «глазок», прилип к нему, несколько секунд полюбовался видами камеры,на пару шагов отошел от двери и полез в карман за своим портсигаром.

Не стал старшина смотреть тюремное кино. «А немалоинтересного увидал бы товарищ вертухай, чего в кино и за деньги некажут, – подумал Сварог. – Увидел бы такие яркие картинки, по мотивамкоторых граждане уголовнички потом еще долго будут предания слагать…»

Прапорщик мог бы увидеть, как с нар сползают с ног до головыразрисованные зеки и неторопливо, вразвалочку направляются к замершему у порогаарестанту. Кто-то из них вертит на пальце цепь, кто-то шлепает об ладоньсложенный пополам ремень, кто-то поигрывает укрытой от всех шмонов выкидухой.Из кодлы обязательно должен вывалиться нагловатый живчик, эдакий всемипризнанный спец по болталову с новенькими.

Ага, вот и вывалился…

– Ну чё, фраерок, давай знакомиться, – заводилаприблизится к «гостю» на расстояние шага. – Поглядим на тебя внимательно ивдумчиво. Познакомимся, поговорим. По «радио» напели, что больно крут? Ну дыкпокажи, покажи! Давай насчет тебя поупражняемся, какой ты в натуре крутой…

Ясно, что живчик провоцирует Сварога. И от того, как Сварогответит, будет зависеть многое дальнейшее. Испугается – один вариант будущего,начнет понты кидать – огребет по полной…

Сварог пошел вразрез с советами доброго прапора и кинул понты.

– Полезай под нары, машенька, – сказал ласковоон. – Ибо благородному дону западло балакать с пидорами.

Оскорбление, признаться, было действенным.