Император деревни Гадюкино - Дарья Донцова

Еще раньше Нина Олеговна заглянула в комнату кпрактически незнакомой ей Евлампии. Едва сюда приехав, я стала свидетелемнападения на вдову медсестры Нади. Та обвиняла Нину Олеговну в убийстве некоегоФакира. Ну, как поступит постоялица пафосного места, если на нее ни с того ни ссего налетит служащая? По меньшей мере помчится жаловаться хозяйке, ноПронькина попросила меня никому не сообщать о происшествии. А потом пришлав мой номер, рассказала историю про Малыша и сообщила: дочери меня убьют. Вотуж странное поведение! Если тебе угрожает опасность, беги в милицию или вслужбу безопасности банка, наконец, к адвокату. Зачем сидеть сложа руки вожидании конца?

Малышев кашлянул, а Макс попытался возразить:

– Мать очень любила своих детей, она нехотела причинить им вред.

– И поэтому разболтала незнакомой теткепро семейные тайны и свое будущее убийство? – ухмыльнулась я. –И ведь на первый взгляд сообщение Пронькиной о дочках, которые и шагу недают матери сделать без присмотра, казалось правдой. Не успели мыразговориться, как материализуются детки. Сначала прибегает одна доченька иуводит мать, потом прискакивает другая и... сообщает о сумасшествии вдовы.

Когда я в погоне за чемоданом-скороходомвломилась в спальню к Нине, то не увидела там коляски. На кровати вроде кто-толежал под одеялом. Но если Нина спит, то где «Бентли», который Лидапредусмотрительно поставила для травмированной мамы? Из коридорчика раздалсяскрип, потом резкий щелчок, я спряталась за занавеской, а когдавыглянула – в комнате царил беспорядок, постель была перевернута, халат исорочка валялись на полу. Следовательно, похититель унес Нину Олеговну в полнойтемноте, пока я тряслась за портьерой. Но вопрос, как он сумел за пару минут,не зажигая света, одеть даму в бежевое платье с узором? И, главное, зачем еенаряжать? Зачем увозить из «Виллы Белла»? Зачем оставлять на лужайке? Сплошные«зачем»!

Есть лишь один правильный ответ на всевопросы. Нину Пронькину никто не похищал и не убивал. Дама узнала, что еедочери лишили жизни своего отца, и захотела отомстить Лидии, Соне, а заодно иВадиму. Молодежь ранила ее в самое сердце, отняла человека, ради которого Нинажила на свете. Пронькина умерла вместе с мужем – то, что она ходила поземле, ела, разговаривала, не играло никакой роли: тело существовало, а душапогибла вместе с Константином Львовичем.

– Хочешь сказать, что Пронькинаподстроила свое убийство, сфабриковав улики против детей? – уточнил Макс.

– Да, – кивнула я, – вот в этомслучае все пазлы встают на место.

– Оригинальное предположение, –хмыкнул Макс.

– Нина обладала буйной фантазией, –перебила я его, – в ее ноутбуке сохранилось множество сценариев дляновогодних спектаклей. От рождения Нине Олеговне достался не только ангельскийголос, но и способность к литературному творчеству, она с большим рвениемписала пьески, готовя по пять-шесть вариантов развития сюжета. Судя по прежнимзаписям, Нина Олеговна начинала думать о праздничной постановке уже в марте.Ранней весной составляла первый план, разрабатывала его, к августу у нееимелось несколько сценариев, а в начале сентября самодеятельные актерыприступали к репетициям. Но в этом году Нина ничего не придумала. Можнообъяснить отсутствие пьес трауром: вдова не хотела веселиться на Новый год. Воттолько я думаю иначе. Нина Олеговна знала, что она не доживет до прихода ДедаМороза. Ведь так, Петр Аркадьевич? Вы ей помогали?

– Я не знал подробностей, – мрачноответил Малышев, – Нина сама все устроила. Максим по дороге рассказал мнепро документы, которые вы на нас с Костей нарыли, и припугнул, что ихопубликуют. Ну так я себя не стыжусь, что было в молодости, то быльем поросло,и государства того более нет, в СССР все друг на друга стучали. Костя на менязла не держал. Да, я доносил Жоре о болтовне Проня, но зато пару раз Костикужизнь спас, когда на него с заточкой в бараке поперли и в ду?ше придавитьхотели. Пронь был хитер, вывернулся из лап органов, они с Ниной по городаммотались, девочки у них родились. Хотелось осесть, но страшно им было, и тутперестройка! Страну перелопатило, зэков поотпускали, ментов повыгоняли, комустарые дела нужны! Развалилась система. Костик с Ниной в Москву вернулись, онна работу пошел, она девчонок пасла. А уж в начале девяностых, когдабеспредел попер, Костя старую хованку вскрыл, затыренное золотишко добыл и банкосновал. Ума у него было на пятерых, хитрый, изворотливый, такие тогда высоковзлетали. И время карьере способствовало, никто не спрашивал, с какой елкиу тебя бабло.

Костя быстро в бизнесмены пробился, хотелпрошлое зачеркнуть, очень они с Ниной опасались, как бы дочери об их грехах неузнали. Нинка-то мужу с золотом помогала, курьером у него служила, все о егодеятельности знала. Я такой любви, как у Нинки, больше ни у кого не видел, вовсем мире для нее только муж существовал. Нет, она к детям хорошо относилась,воспитывала, кормила, одевала, но Костик всегда стоял на первом месте, емулучший кусок, самая мягкая постель, он бог, господин, царь. Пожаловаться немогу, меня тоже бабы холили, но такой страсти не досталось.

– Вы дружили? – спросила я.

– В гости не ездили, Соня с Лидой променя не слышали, но Костя звонил, денег присылал, помогал мне, – честносказал Петр, – а потом вдруг приехал и огорошил заявлением: все емуопостылело, банк поперек горла встал, денег много, а счастья нет. Короче, решилиграть и петь на сцене, попросил мой паспорт, сказал:

«Представлюсь твоим именем, мы теперь ещесильнее похожи стали. Я буду петь в парике и маске, чувствую, что добьюсьневероятного успеха. Если газеты начнут что-то вынюхивать, они к тебе придут».

Я молча кивала в такт словам Малышева.

Петр спросил у друга:

– А что думает по этому поводу Нина?

– Она счастлива видеть меня в творческомпорыве, – последовал ответ.

Малышев не стал возражать и с интересом следилза музыкальной карьерой Кости.

Незадолго до смерти приятель снова прикатил кПетру и сделал новое предложение.

– Согласен изображать меня на тусовках?

Малышев поразился, и тогда Константин озвучилсвой план.

Максим посмотрел на меня.

– Похоже, в этой части своего звуковогописьма Нина Олеговна не соврала.

Я наполнила чашку Малышева.

– И что вы ответили Пронькину?

– Если нужно, то пожалуйста, –сказал Петр, – но, может, лучше честно рассказать дочерям о Малыше?

Но Костя с горечью воскликнул: