Плацдарм «попаданцев». Десантники времени - Александр Конторович

Несколько неожиданно, пожалуй, было слышать все это в исполнении оказавшихся в Париже русских… Ну что им эта французская революция? С другой стороны, они тут живут уже не первый год. Наблюдают данное историческое событие практически с самого начала и — ясен пень! — не могут не иметь своих пристрастий и антистрастий в этом спектакле. Да и, помнится, нынешняя российская действительность тоже способствует появлению революционных настроений. Радищев свое «Путешествие…» уже написал. А кое-кто из весьма немаленьких людей в штурме Бастилии даже участвовал и в Якобинском клубе состоял… Тот же граф Павел Строганов. Он же гражданин Поль Очер. Что уж говорить о более нижних слоях общества, к которым явно принадлежала эта компания… Кто они вообще могли быть? Беглые, скрывающиеся от закона? Любознательные, избравшие путь Ломоносова? Просто авантюристы? Черт его знает — не подойдешь же и не спросишь!..

Тут опять мои размышления оказались прерваны самым неожиданным образом. Наиболее молчаливый из всей четверки, Алексей, на которого я почти не обращал внимания — а зря, у художника глаз острый — что-то очень негромко сказал, наклонившись над столом, и спорщики немедленно смолкли. После чего вся компания разом повернулась ко мне и уставилась на меня в восемь глаз. Не то, чтобы угрожающих или любопытных. Скорее внимательных.

— Кто вы такой, месье, и почему нас подслушиваете? — спросил старший, Евгений.

— Я не подслушиваю. Просто слушаю… — ответил я. — Не затыкать же мне уши?

И только после реакции собеседников сообразил, что Евгений обратился ко мне по-французски. А я ему в ответ сказал — по-русски! Штирлиц, нля…

— Вы русский?

Ага, счаз-з!.. «Братаны! Да я в натуре свой! Вчера лишь из Москвы прилетел!» Не забыть бы только, что сейчас столица — Питер! А то брякну опять чего…

— Нет. Француз. Просто русский язык знаю… немного.

— Гм… — заключил Евгений задумчиво. — Для француза вы его знаете весьма даже изрядно…

Ну, что верно, то верно… Надо что-то отвечать! Что вот только?

— У меня был хороший учитель.

— Кто же, коли не тайна? — подал голос Петр. Это я, видимо, его «учителем» спровоцировал. Блин. Но кто мог меня учить?! Уж русских-то на Корсике точно Наполеону не попадалось. Впрочем, также, как и в Бриенне… И как потом мне с этим выдуманным учителем дальше отбрехиваться?!

— Граф Калиостро! — идея пришла как взрыв. И показалась наилучшей из возможных. Я справки наводил: он сейчас сидит в венецианской тюрьме и когда выйдет — и выйдет ли вообще — неизвестно.

А в России он уже побывать успел. Да даже узнай он, что я на него ссылаюсь — будет ли один ловкач опровергать другого? «Узнаю брата Колю!» — вариант когда еще предложенный Остапом. — Слышали?

— Гм… — снова скептически отреагировал доктор Иванов. — Известное имя, как не слышать…

— Токмо сдается мне, что ты врешь! — вмешался радикально настроенный Данила. — С чего бы это какому-то графу учить тебя русской речи? Да и слышал я, что граф тот сам мошенник был преизрядный — может, и ты таков? По кабакам вон подслушиваешь! А может, ты, часом, филер полицейский, а? Нам тут сказки рассказываешь!

— Я генерал Наполеон Бонапарт! — отчеканил Наполеон. Перехватив у меня инициативу, пока я раздумывал, в чем же опять прокололся. — Бывший командующий артиллерией Южной армии в отставке! Можете спросить обо мне в военном Комитете! А ваши подозрения оставьте при себе! Нужны вы мне на хрен — за вами шпионить! — добавил я уже от себя.

— Генера-ал? — только и смог протянуть в изумлении Данила. Окидывая меня взглядом с ног до головы. — Иш ты! Да какой ты, к черту, генерал — мелочь коротконогая? Хлопцы — да фискал это, точно! Я ихнюю породу знаю — завсегда по кабакам пасутся, честных людей губят! — Он начал уже приподыматься из-за стола — заставив меня подумать, что я очень удачно не продал пистолеты и исправность их проверяю ежедневно — но тут более миролюбивый «умеренный» Петр положил ему на плечо ладонь.

— Остынь, Данилка. Не поспешай!.. Что-то слыхал я этакое про Бонапарта… Это не вы, часом, известны стали по взятию Тулона?

— Я самый, — буркнул я, ослабив пальцы на пистолетной рукоятке. — И по кабакам за неблагонадежными не шпионю… Хотите — верьте, хотите — нет. Ваше дело! — и, видя, что до конца я их не успокоил, закончил: — Я вообще уже собирался отсюда уходить, когда вы появились. Мне просто стало интересно послушать русскую речь. Откуда мне было знать, что вы не боитесь откровенничать между собой при французах — ведь всегда может найтись кто-то, кто понимает ваш язык? А чтобы не смущать вас далее, судари, я сейчас уйду, куда и шел по своим делам. Позвольте откланяться!

Ничего себе встреча с земляками получилась!..

А мундир я себе так и не скомбинировал…

Вот такие мы с Бонапартом оказались предприниматели! Нету у нас, видно, коммерческой жилки. Что, по крайней мере, применительно к Наполеону, как-то странно. Просто нестяжатель какой-то, да и только! Пошла прахом вся наша крупномасштабная спекуляция и нам пришлось пойти вслед за ней… Хотя до последнего момента казалось, что все о'кей…

Последним этим моментом была госпожа Тереза Тальен. Ну да, супруга того самого Тальена, сокрушителя Кроффафого Чудовища — как мне объяснили, если она замолвит свое словечко, то дело непременно будет в шляпе. Надо было только произвести на нее хорошее впечатление. Ну, я и пошел… Почистил свой дотлевающий мундир, побрился-умылся-причесался и отправился в ее салон на вечерние посиделки. Можете оценить простоту революционных нравов: какой-то бомж с улицы — в светский салон одного из первых лиц в государстве… Ну, не совсем, конечно, первый попавший — все же о визите следовало договориться и иметь рекомендации. Как бы: «Это наш человек, ему нужно помочь…» А чего? Новая нарождающаяся элита победившего класса складывалась. А складывалась — из чего ни попадя…

В общем — чистый анекдот… Или, скорее — детский сад… Или вообще цирк с конями, учитывая, чем мне там пришлось заниматься. Анекдоты рассказывать. Весь вечер на эстраде… Наполеон ведь получил очень даже приличное светское образование. Как бы не Пажеский корпус закончил, если на более близкие для нас ассоциации переводить. Как вести себя обаятельно в обществе — он прекрасно знал. И весь прием мы с ним развлекали хозяйку веселыми историями, шутками и остроумными комментариями к свежим политическим новостям. Я, опять же, к репертуару Бонапарта добавил несколько свежайших анекдотов из будущего — ничего, «на ура» пошли! Все, в общем, были в диком восторге… Вечером я ушел, абсолютно уверенный в успехе. А на следующий день узнал, что госпожа Тальен, благосклонно прозванная почитателями Notre-Dame de Thermidor, соизволила выразиться в том духе, что этот облезлый коротышка лучше бы зарабатывал на жизнь шутовством… На чем моя интендантская деятельность и закончилась. Причем смех в том, что вышло все один в один как с основателями фирмы «Тойота» в свое время… Те тоже, где-то сразу после войны, искали кредит на разворачивание своего бизнеса. И с целью произвести благоприятное впечатление на банк устроили на последние деньги прием. С обильным угощением, музыкой, танцами живота и прочими удовольствиями… А сами весь вечер с эстрады рассказывали анекдоты. Демонстрируя тем самым свое глубокое уважение. Ну гости были очень довольны!.. А наутро учредители «Тойоты» кинулись в банк, уверенные, что сейчас им все дадут — и на своем бизнес-плане увидели резолюцию: «Правление не может доверять двум клоунам». Так что ничего нового в истории, судя по всему, нет. Да, похоже, и не было никогда… Но зато там я видел — кого б вы думали? Жозефину. Ага… Богарне. Свежеиспеченную вдову. И содержанку аж самого Барраса… Мне ее издали показали: вон, типа, смотри — какая женщина! Вах! Ну, посмотрел. Наполеон — заинтересовался. А моя реакция была: «Мама — я столько не выпью!» Чего в ней все находят? По нашим меркам — хорошо еще, не совсем уродина. Опять же пластика, анатомия сейчас — абсолютно другие. Несуразные совершенно. Нелепая тетка, закутанная в полупрозрачный муслин (на голое тело, ага) принимает ненатуральные позы… Ей-богу — Дезире Клари нравилась мне куда как больше: нормальная девушка с неиспорченными манерами. Вокруг которой не надо выписывать кренделя с дурацким видом.