Переносная дверь - Том Холт

— Так вы не знаете? Никто вам не сказал?

— Нет, — ответил Пол. — Не сказал.

— Ага, в таком случае, — объявил Пип, — нам всем, наверное, лучше присесть. Объяснения могут занять некоторое время.

Все началось (сказал Пип) в семьдесят седьмом. Или, наверное, мне следует сказать, в тысяча восемьсот семьдесят седьмом. Кстати, а вы из какого года? Правда? Господи помилуй!

Ну, так вот. Тогда, в семьдесят седьмом, мы с Артуром были младшими клерками, только-только закончили учиться в расположенной в лондонском Сити весьма уважаемой фирме чародеев "Дж. В. Уэлс и К°".

Однажды утром в понедельник нас вызвал к себе в кабинет старший партнер мистер Джон Уэлс. Он сказал, что хочет, чтобы мы кое о чем для него позаботились. Говорил он ужасно загадочно, но, впрочем, проведя два года на фирме, мы уже, конечно, к такому привыкли. Вы знаете про "Дж. В. Уэлс и К°", правда? Знаете, чем они занимаются? Превосходно.

Естественно, мы не спросили Джона Веллингтона (так мы его звали в конторе, хотя, надо ли говорить, только за глаза), в чем дело. Так не положено. Но к великому нашему удивлению, старик сам все рассказал. А поведал он нам просто поразительные вещи.

Он сказал, что не так давно обнаружил, что его племянник, молодой мистер Хамфри вкупе с еще несколькими партнерами, замыслил от него избавиться. Очевидно, мистеру Хамфри надоело ждать, когда старикан уйдет на покой. Уэлс-старший поговаривал об этом последние двести лет, но дальше слов не шло. Поэтому мистер Хамфри решил взять дело в свои руки. Но старый Джон Веллингтон вовсе не собирался сдаваться, главным образом потому, что не мог снести мысли, что мистер Хамфри подгребет под себя семейное дело. По правде сказать, мы этому совсем не удивились. Мы уже давно знали, что они на ножах, потому что Джону Веллингтону не нравились проделки мистера Хамфри, он считал их неэтичными, если не сказать — откровенно бесчестными и зловредными, и, надо заметить, мы с ним были полностью согласны.

Но вернемся к тому дню. Как сказал нам Джон Веллингтон, вызвал он нас к себе затем, чтобы доверить на хранение некий могущественный чудодейственный предмет, который мы должны были сберечь во что бы то ни стало. Потому что если, как подозревал ДжВ, мистер Хамфри сотворит с ним что-нибудь ужасное (например, превратит в лягушку или заключит в стеклянную гору), только магия этого предмета будет достаточно сильна, чтобы спасти его и освободить. Если хотите, это можно называть талисманом, хотя Джон Веллингтон употребил другое слов, которое сейчас выскользнуло у меня из головы.

Как бы то ни было, он отдал эту вещь нам, а мы, в свою очередь, хорошенько позаботились, чтобы она все время была то у одного из нас, то у другого. Понимаете, она ведь была маленькой и легкой, настолько маленькой, что носить ее можно было в жилетном кармане или подвесить на цепочку для часов.

Вскоре после этого разговора мистер Джон Веллингтон исчез. В конторе говорили, что произошел ужасный несчастный случай при выполнении заказа от каких-то клиентов из западного графства, что-то связанное с любовным зельем, и оставался единственный способ все исправить — ДжВ должен был принести себя в жертву Злому, который, как нам сказали, в положенный срок появился и унес старикана в Очень Плохое Место.

Разумеется, мы с Артуром этому не поверили, ведь ДжВ нас предупредил. Мы-то знали, что, помимо мистера Хамфри, тут никакого Злого нет. А вот он явно совершил с нашим стариканом нечто чудовищное, более того, наша задача теперь — выяснить, в чем дело, и расставить все по местам.

Но не успели мы этим заняться, как однажды под вечер в пятницу нам велели пойти в кабинет мистера Хамфри. Это нам, как вы понимаете, совсем не понравилось, но выбора не было, и мы пошли.

Мистер Хамфри не стал попусту тратить слова. Он знал, что старикан отдал нам талисман, и хотел его получить. Начал он с того, что предложил нам денег, потом продвижение по службе, потом партнерство в фирме, но мы, разумеется, и слышать ни о чем не хотели. На это он весьма рассердился и стал грозить нам всевозможными страшными последствиями, но, как это ни странно, через некоторое время просто велел убираться с его глаз, тем дело и кончилось. Мы сочли это чрезвычайно необычным, ведь, если бы захотел, он мог прибегнуть к магии, чтобы принудить отдать эту вещь, или даже испепелить молнией. А вместо этого просто велел нам идти домой.

Несколько недель мы ничего больше о нем не слышали и уже решили, что делу конец. А потом однажды мистер Сусловиц (вы с ним знакомы? Замечательно) послал за нами и сказал, что был бы очень нам обязан, если бы мы день-другой поубирались в хранилище, привели в порядок ценные бумаги, ведь там внизу сам черт ногу сломит. Так мы и сделали, и претяжелая, скажу я вам, оказалась работенка — сами можете себе представить. В последний день, когда работа была почти закончена, к нам в хранилище спустилась секретарь мистера Хамфри мисс Джулия (ага, вы и ее знаете) и принесла коробку всяких мелочей, которые следовало убрать со всем прочим. В той коробке мы нашли престранную штуковину: картонный тубус с ковриком из индийского каучука, вырезанным по форме двери. Но, разумеется, про это вам все известно.

Тогда вы лучше других можете себе представить, как, прочитав прилагавшиеся инструкции, мы увлеклись этой диковиной и не устояли перед искушением испробовать. Расправив коврик на стене хранилища, мы, когда появилась дверь, ее открыли, заклинили толстой книгой и прошли. Будучи осторожными, мы приказали ей перенести нас не дальше нашего собственного жилища. И вот тут-то, переступив порог, мы и оказались — только нашей собственной двери, я хочу сказать настоящей двери, ведущей из наших комнат в остальное здание, не было и в помине.

Только мы сделали это открытие, как заметили, что в дверном проеме — в магическом дверном проеме, который мы приложили к стене хранилища, — кто-то стоит. К нашему ужасу, мы увидели, что это мистер Уэлс. Он улыбался самой дьявольской своей улыбкой. Точных слов я не помню, но он нам сказал, что поскольку мы отказываемся отдать ему талисман и поскольку все равно про его дела знаем больше, чем следует, неплохо бы нас раз и навсегда убрать подальше. А после, не успели мы запротестовать или что-либо сделать, он захлопнул дверь у нас перед носом, и она исчезла, а мы, нужно ли вам говорить, остались в комнате без двери.

И тут (сказал Пип) пребываем с тех самых пор.

Молчание, потом Пол услышал собственный голос:

— Вы хотите сказать — вот здесь? В этой комнате? Больше ста тридцати лет...

Пип кивнул.

— Только вы и он? Вы вдвоем?

Не слишком тактично. По лицу Пипа пробежала тень, и лишь потом он ответил:

— Должен признать, это могло несколько повредить нашей дружбе. Временами мне казалось, я готов задушить Артура голыми руками. Если уж на то пошло, несколько раз я приводил это в исполнение, но как будто без особого результата.

Как ничего не дали, — добавил он с легкой дрожью, — ножевые раны, удары кочергой по голове или утопление его в тазике для умывания, поэтому в итоге я признал поражение. Теперь мы в основном играем в шахматы, в домино или в бридж. Помогает снять напряжение, но потом никаких взаимных обид.