Шеломянь - Олег Аксеничев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Перейти на страницу:

Северские дружинники, как два крыла огромной птицы, сторожили отряд с флангов, предупреждая возможное нападение. С ними, оставаясь в стороне от основного отряда, держался, как заметил князь Игорь, лекарь Миронег, еще больше осунувшийся и замкнувшийся в себе за последние дни.

– Не болен ли? – спросил Игорь, подъехав поближе. – Как там? Врачу, исцелися сам!

– Я здоров, – ответил, поклонившись, Миронег.

– Что же тогда? Вижу, что чахнешь на глазах. Что-то не так?

– Не знаю пока. Смотри только, князь, будь осторожен! Жди знамения.

– Знаешь чего? – насторожился Игорь Святославич, припомнив предупреждение младшего брата.

– Чувствую. Плохое чувствую, прости, князь, за неприятную правду!

– Посмотрим, – помолчав, произнес князь Игорь.

Как там у поклоняющихся Аллаху?

Кисмет, кажется… Все – судьба!

* * *

Эвона как разыгрался космический эфир! Один край земного блина подбросило и завернуло так, что он едва не сложился в трубочку. Вздрогнула земля, и у коней Игоревой дружины на миг подкосились ноги. Молодой жеребец Святослава Рыльского просто отказался идти дальше, остановившись как вкопанный.

– Волчья сыть, – охаживал испуганное животное плеткой молодой князь. – Вперед, пока к половцам в котел не попал!

Конь пошел, но неуверенно, словно еще выбирал, что лучше, половецкий котел либо послушание жестокому хозяину.

– Взгляните, – сказал кто-то из воинов, в испуге показывая на небо.

– Вот оно, знамение, – вымолвил князь Игорь.

Миронег молча глядел наверх, до крови закусив побелевшую нижнюю губу.

* * *

«В лето 6693 (1185) месяца маия 1 день во звонение вечернее бысть знамение в солнци: морочно и помрачно бысть вельми, яко на час и боле. И звезды видеть и человеком в очию яко зелено бяше. А в солнци учинися аки месяць, из рог его яко огнь жарящь исходжаше и страшно бе человеком видети знамение Божие!» (Из летописи)

* * *

Смотреть прямо на солнце было невозможно. Слепящая изогнутая полоса вызывала резь в глазах, а огненные круги потом еще долго вертелись, закрывая истинную картину мира. Только на мгновение, искоса, словно и не туда вовсе, можно было взглянуть на истекающий угрозой кровавый рог, остриями опустившийся к земле.

При полном безветрии дохнуло холодом, будто возвращалась зима. Жалобно заплакала от речной поймы неведомая птица, но замолчала, испугавшись сама себя. Стервятники, неизменные и привычные спутники любого вооруженного отряда в то время, снизились настолько, что всадник при желании мог с седла достать любого острием копья. Сжималось пространство, схлопывалась небесная сфера, и не было места птицам в заоблачной выси. Завыли волки, забившись в самую чащу леса; завыли не по-охотничьи, а так, как прощаются с погибшими членами стаи.

Русские дружинники остановились у брода через Малый Донец, не решаясь направить коней в воду. С началом затмения река потемнела и сменила цвет, став багряной, как княжеский плащ. Или земля после сильной сечи.

– Что теперь скажешь, хранильник? – спросил князь Игорь Миронега.

– Что и раньше, князь. Скажу – опасайся! Поход твой не угоден богам… Или люди, идущие рядом с тобой, – неугодны…

– Кто же это, скажи на милость?

– Я, к примеру. Дозволь, князь, покинуть твое войско. Теперь наши пути расходятся.

– Боишься?!

В неверном полумраке затмения лицо Игоря Святославича заострилось, стало резче. Правую ладонь он часто обтирал о полу плаща, завернувшегося на бедро. Казалось, князь с трудом сдерживается, чтобы не отвесить лекарю полновесную пощечину.

– Считай, как хочешь.

И без того невыразительное лицо Миронега окаменело окончательно. Хранильник склонил голову в прощальном поклоне и взялся за поводья.

– Погоди!

Игорь все-таки оторвал ладонь от плаща и вытянул ее вперед, как полководец, посылающий войска в бой. Миронег придержал коня.

– Погоди, – повторил князь. – Знаю, не слуга ты мне и не боярин, но все же прошу – останься! Знаешь ведь, как важен этот поход для меня и сына моего. Многое переменится в пограничье, если соединятся рода Ольговичей и Шаруканидов. Я не сверну, что бы ни случилось. Но я воин, а нужен волхв! Скажи, что желаешь, Миронег, исполню все, если то в моей власти; только не оставляй сына, пока не завидим лагерь Кончака!

Миронег молчал.

– Что же ты, хранильник, – князь Игорь намеренно выделил последнее слово, – или язык проглотил? Или, – в голосе князя появилась горечь, – думаешь, как бы не продешевить?..

– Я остаюсь, князь, – разомкнул губы Миронег. – Но повторю тебе – берегись! От тебя мне ничего не надо, но есть другие, которые заставят заплатить сторицей. За меня в том числе…

И Миронег поднял руку кверху, словно желая поправить спадающий рукав.

Или указывая на небо, такое недоброе и зловещее.

* * *

Перевернутый солнечный серп, готовый к страшной жатве, повис в тот день над стольными городами Черниговом и Киевом. Колокольный звон в Чернигове, сзывавший прихожан на вечернюю молитву, сменился медленным, протяжным – погребальным. Потемневшие разом кресты на маковках церквей еще больше делали город похожим на огромное кладбище, а женский плач и крики испуганных детей только усиливали картину всеобщего бедствия. Даже вездесущие черниговские собаки, старательно и истово отстаивавшие всегда свое право голоса, невзирая на палки и пинки хозяйских сапог, тихо и тоскливо завывали, забившись в конуры и подвалы.

В Киеве готовился к вечерне митрополит Никифор, еще не старый ромей, пять лет назад присланный на Русь волею константинопольского патриарха. На скамье под оконной нишей уже лежало роскошное, вышитое золотыми нитями и украшенное драгоценными камнями парадное облачение, и слуги суетились под пристальным взглядом невысокого и сухощавого митрополита.

В одно мгновение потускнело золото на облачении, а из драгоценных камней исчез внутренний огонь. Никифор, как был, в простой монашеской рясе и босой, подошел к окну, поглядеть, что заслонило солнце.

И увидел врага рода человеческого, с печальным оскалом взиравшего на сжавшийся под его взглядом святой Киев. Глаза диавола были разноцветными. Ровный фиолетовый лучик, конец которого терялся на Подоле, тянулся из одного, а второй мерцал неверным голубым огнем, исказившим в гордыне своей очертания крестов на Святой Софии и Десятинной церкви.

На лбу врага рода человеческого была отчетливо видна изогнутая отметина, оставленная ангелом Господним в тот самый миг, когда отступника, осмелившегося воспротивиться воле Божьей, низринули в ад.

Взгляд митрополита Никифора встретился с взглядом сатаны. Владыка преисподней свел глаза к носу, и в лицо Никифора ударил яркий луч неземного огня…

1 ... 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?