Призрак Родины - Станислав Сергеев

Второй танк, в который я тоже целил, фактически стреляя навскидку, получил гранату почти под днище. Бронированная машина стояла на месте, и лёгкий дым, выходящий из открытого башенного люка, говорил о том, что экипаж уже эвакуировался, оставив вверенную технику на растерзание ополченцам.

Третий танк этой ударной группы уже успел дать дёру, но, развернувшись назад и остановившись метрах в двухстах, снова повернулся лбом в нашу сторону и кого-то усиленно выискивал стволом тяжёлой пушки наверху нашего холма.

Бум!

Огненный сгусток взрыва снаряда этого танка на мгновение снова заглушил звуки боя и поднял лёгкую пыль на сухой земле. Не знаю, попал он или нет, но в ответку с холма прилетела граната РПГ и попала в башню, правда, видимого эффекта не дала, хотя танк вздрогнул и, выпустив густые клубы выхлопных газов, стал быстро пятиться назад.

От меня до него было метров сто пятьдесят – вполне такая дистанция для стрельбы – поэтому, не торопясь, привёл одноразовый гранатомёт в боевое положение, тщательно прицелился и, сделав упреждение, нажал на спуск. Хлопок выстрела снова ударил по ушам, но это уже воспринималось как само собой разумеющееся.

Отбросив уже пустой тубус, я отпрыгнул назад и скатился в овраг, а пробежав ещё метров десять по дну, снова поднялся и выглянул полюбоваться на результаты стрельбы. А посмотреть было на что. Я-то стрелял почти в борт и попал вполне неплохо – танк стоял на месте с разбитым катком и порванной гусеницей и крутил башней, стараясь высмотреть неведомого стрелка.

Я танкистов очень хорошо понимал – это только кажется, что ты полностью защищён в танке и готов сражаться с целым миром. Это не так: приборы внешнего обзора – если это, конечно, не техника, использующая космические технологии псевдовиртуальной реальности – дают не самую лучшую картинку, и экипаж не может вовремя обнаружить многие опасности, особенно если это касается юркого пехотинца с противотанковым гранатомётом.

Я уже грешным делом думал спуститься вниз и у мёртвых карателей разжиться ещё парочкой «мух»[15], но с вершины холма на нашей территории мелькнул трассер бронебойного снаряда, и до меня донёсся хлёсткий звук выстрела противотанковой пушки, чем-то по калибру и по конструкции напоминающей советскую «Рапиру». Стоящий на месте танк – представляющий великолепную мишень, да ещё на таком расстоянии – вздрогнул от попадания и, простояв секунд пять, вспыхнул как свечка ярко-красным чадящим пламенем. Мгновением позже чуть приоткрытый верхний люк – через который кто-то собирался драпануть из танка – открылся полностью, и из него вверх ударил фонтан пламени.

Как подтверждение того, что в этом бою победа осталась за нами, на позиции мауринцев в большом количестве посыпались снаряды систем залпового огня, причём, судя по взрывам, не простые аналоги «Градов», а нечто более дальнобойное и мощное, выжигающее целые гектары площади. При этом грохот и сотрясение земли были такими, что даже с расстояния двух километров всё это воспринималось с одной мыслью: «Хорошо, что сами не попали под такую раздачу!»

Самый первый танк – так помеченный мной ещё в начале боя – хотел было развернуться и по флангу умотать в овраг, но завалился в большую промоину и, ревя двигателем, выпуская густые чёрные клубы выхлопных газов, сжигая трансмиссию, буксовал, пытаясь вырваться.

Бум!

Очередная граната, выпущенная ополченцами, попала ему в башню, снеся остатки динамической защиты и какие-то блоки, прикреплённые снаружи. Двигатель танка тут же заглох, спустя несколько мгновений открылись люки, и три человека экипажа в чёрных комбинезонах стали разбегаться как тараканы, ища укрытия от всё усиливающегося огня ополченцев. Мне даже не пришлось поднимать карабин – желающих подстрелить танкистов и без меня хватало. Все трое никуда добежать не успели – так и остались лежать на открытом пространстве, не добравшись до спасительного оврага метров двадцати. Видимо, они кого-то сильно разозлили, потому что пулемётчик ополчения ещё долго долбил по замершим фигуркам в чёрных робах короткими очередями, взбивая вокруг них фонтаны земли и пыли.

Убедившись, что прорвавшаяся группа не выполнила своё задание и фактически уничтожена, командование карателей перенесло огонь оставшейся артиллерии на наш участок, и ещё долго близкие взрывы заставляли меня снова прятаться в небольшом, но глубоком отводке оврага, играющем роль импровизированного убежища.

Через час после полного уничтожения прорвавшихся групп торков интенсивность боя как-то сама по себе начала спадать, а ещё после двух часов чахлого обмена артиллерийскими ударами – сопровождаемыми вяленькими пострелюшками из стрелкового оружия – на фронте установилось какое-то подобие тишины, и я смог наконец-то выбраться из оврага, чтобы посмотреть, так сказать, в натуре на результаты боя.

Н-да…

Наворотили мы тут…

Тихо гудел дорогой многофункциональный кондиционер, наполняя кабинет прохладой и запахами весеннего леса, создавая определённую атмосферу спокойствия и умиротворения. Но, несмотря на столь изысканные условия, многие люди, попав в это помещение даже по своей воле – и тем более по настойчивому приглашению хозяина, – вряд ли получали особое удовольствие и, конечно, не могли наслаждаться столь полной имитацией природы. Среди действительно знающих людей – которых было не так уж и много – этот кабинет пользовался дурной славой, хотя его хозяин имел репутацию честного и справедливого человека, просто работа у него была такая: собирать, находить, доказывать виновность и невиновность и в конце концов – наказывать или миловать.

Для всех несведущих отдельное крыло – где располагалось это помещение и множество других с находящимися там немногочисленными подчинёнными – принадлежало скромному отделу планирования и контроля Главного финансово-экономического управления Генерального Штаба министерства обороны Роннийской Империи. По легенде, здесь работали всего лишь клерки, кабинетные работники и чинуши, со своим чуть резковатым и неординарным начальником. Да, они иногда выезжали для ревизий и аудита в войска, но…

И всё…

Ничего сверхъестественного за ними не числилось, и упоминание этого подразделения обычно вызывало высокомерную улыбку у многочисленных привилегированных офицеров генштаба.

Но вот то, что за такой ширмой скрывался один из немногочисленных засекреченных аналитических центров департамента специальных операций Главного разведуправления Генштаба, естественно, никто и не догадывался. Но в отличие от аналогичных подразделений, у этого – даже несмотря на близость высшего руководства – была высокая степень и автономности, и принятия решений, и, конечно, особые полномочия. Офицеры, служащие в этом крыле, имели два личных дела – одно официальное, где показывались капитаны и майоры – натуральные «ботаны» от военной экономики, – не представляющие никакого интереса ни для своих, ни для заграничных спецслужб. Но вот во втором личном деле – настоящему, имеющему гриф «Совершенно секретно» – практически все сотрудники имели звания не ниже подполковника, и такой список боевых наград, который бы сделал честь любому гвардейцу Императора.