Девочка, которую нельзя. Книга 2 - Стася Андриевская

угадай, кто громче всех тогда орал, что эта недопустимая ложь есть подрыв демократии и будущего нашей страны?

Дед пытливо сощурился:

— Утешев?

— Точно. Больше того, он тогда, как раз в составе этой гуманитарной миссии, рука в руку с Макковертом и Джонсом, частенько наведывался в горячую зону. Налаживал, так сказать, конструктивный диалог между «повстанцами» и властью. Этакий самоотверженный миротворец, новый русский представитель Западной демократии.

— На должности советника при этой миссии, если мне память не изменяет.

— Не изменяет. Другое дело, что этих миссий тогда тоже было до чёрта: гуманитарные, религиозные, просветительские, фонды-однодневки, фонды-пузыри, финансовые пирамиды. До хрена, короче. И на появление новой очередной уже даже внимания никто не обращал.

— Это всё общедоступная информация. Давай к сути.

— А суть в том, что громкая Утешевская должность «советник при миссии» на самом деле была ни о чём, как и сама эта миссия. Посмотреть со стороны — так Утешев просто мотался за боссами, выслуживался и пытался засветиться в прессе, в надежде построить публичную карьеру. До кучи, думаю, выступал англо-русским переводчиком. Одним словом, холуй на побегушках. На самом же деле он активно нарабатывал личные связи, причём, сам понимаешь, на виду были лишь официозы, а вся чернуха, о которой не напишут в Википедии, но имеющая для Утешева истинную ценность, оставалась за кадром.

— Ещё бы. Эти связи и пропихнули его туда, где он теперь звездит. Но причём здесь Макковерт с Джонсом? О них ведь уже лет двадцать как ничего не слышно.

— Конечно, они же резко свалили из России в девяносто восьмом. Просто одна из общественных организаций-однодневок, о которой никто не всплакнул и даже не вспомнил. Но вот сами Макковерт с Джонсом, уже позже, в ноль четвёртом, засветились на Ближнем Востоке в скандале с контрабандой африканских алмазов. Предположительно, они перевозили их для передачи главарям одной из запрещённых исламских группировок.

Дед откинулся в кресле, потеребил губу.

— Интересная информация. Откуда?

— Пришлось напрячь некоторых ближневосточных друзей. В наших архивах этого, естественно, нет, слишком мелкими и проходящими в своё время были сами Макковерт с Джонсом. Но зато Утешев у нас теперь — ого-го! С крышей на самом верху и таким теневым фундаментом, что не подкопаешься. Не просто так, даже зная о его дружбе с сомнительными пиндосскими фондами, мы раз за разом упираемся я в стену, за которую не пробраться. Круговая порука. Вот и Жагровские — просто одна из многочисленных ширм. И мы чуть на неё не повелись.

— Угу. — Напряжённо побарабанил Дед по столу. — Экскурс ясен. Как и новость о том, что Утешев имеет сомнительные контакты — не нова. Доказательств только нет и прецедента связи с лабораторией, понимаешь какая штука? А без этого все наши потуги — лишь очередной круг вокруг той самой стены.

Гордеев подался вперёд, понизил голос:

— Не стой карты ходим, Ген. Страх, жадность и самоуверенность — вот наши ключики. А Джек-пот вообще ждёт своего часа уже двадцать лет.

— Мм. Что-то связанное с его деятельностью в Чечне?

— Именно. Думаю, контрабандной перевозкой алмазов Макковерт и Джонс промышляли ещё задолго до скандала на Ближнем Востоке, и это был вовсе не частный бизнес, а хорошо организованный канал под кураторством больших дядь в звёздно-полосатых трусах. И Макковерт с Джонсом были не более, чем курьерами под прикрытием миссии, а те давние обвинения в спонсировании миссией боевиков — вовсе не голословны. Думаю, журналист, сделавший тогда это скандальное заявление, наверняка охотно подтвердил бы его и сейчас. Если бы не пропал без вести вскоре после инцидента. Но главное — Джонс и Макковерт так поспешно сбежали из России в девяносто восьмом именно потому, что их груз тогда так и не дошёл до адресата.

— Тайник, который обнаружили вы с Гончаровым, — понимающе протянул Дед. — Ну конечно!

— Да. Уж не думаю, что алмазы принадлежали какому-нибудь простому пастуху из местных.

— Но откуда уверенность, что о них знает Утешев? Его могли использовать вслепую.

— А вот и проверим. Закинем удочку, подёргаем. Клюнет — отлично. Нет — будем рыть дальше.

— А что с девочкой? Она тут каким боком?

— Всё тем же, что и в схеме с Жагровскими — она дочь своего отца. Только с нюансами, о которых я раньше умалчивал.

— Камни? В них интерес к девчонке, а вовсе не в том, что Гончаров обещал её Жагровским в уплату долга?

— Да. Когда Жагровские приставили к его заднице паяльник, он рассказал им про камни, которые на тот момент были у него. — Выставил руку, предвосхищая вопрос: — О том, как они к нему попали — отдельная тема, сейчас это не суть. Главное, он готов был отдать что угодно, лишь бы не поджарить жопу. Но именно тогда про тайник узнала и жена Гончарова — банально подслушала, ведь стращали Гончарова дерзко, не выходя из его же гаража. Она выкрала камни и, забрав дочь, сбежала, видимо надеясь, что уж с такими-то деньгами точно сумеет скрыться. Однако недели не прошло, как её уже повесили, пытая.

— И что, хочешь сказать, она даже под пытками не призналась, где камни?

— Призналась, конечно. И даже вернула, но ей это не помогло, а вот Гончаров воспользовался ситуацией, и не стал говорить Жагровским, что камни снова у него. Вместо этого он перевесил кражу на Славку и объявил на неё охоту. Во-первых, чтобы отвлечь Жагровских от паяльника, а во-вторых — Алинка действительно вернула не все камни. Какую-то часть она утаила, видимо, надеясь, что не заметят, а ей удастся выкарабкаться и воспользоваться ими позже. Рассудив, что эта часть теперь у дочери, Гончаров решил, что этого будет вполне достаточно, чтобы откупиться от Жагровских. Он вообще был жадным до бесстрашия ублюдком. Странно, что так долго прожил.

— Однако. Исчерпывающая информация! Откуда?

— От Гончарова.

Дед, сурово изогнул бровь, Гордеев вскинул руки:

— Да, да, это я его грохнул. Просто, почувствовав себя обманутыми, Жагровские решили больше не ждать мифических сокровищ и потребовали долг, а Гончаров, вместо того чтобы отдать им свои камни, вдарился в бега — говорю же, жадный до бесстрашия ублюдок. И я просто не мог допустить, чтобы он затерялся, Ген! Я и так столько лет честно пытался держаться устава. Но месть подают холодной лишь при условии, что точно подадут. Когда же в этом возникают сомнения… Словом, я сделал то, что должен был. И когда я приставил к его горлу нож, он и рассказал о своих заморочках с Жагровскими и предложил откуп — те самые чёртовы камни… за которые и