К терниям через звёзды - Виктор Хайд

– А кто заставлял вас лететь со мной? – так же тихо спросил капитан. – Беспокоюсь, мистер Шейнц, беспокоюсь. И советую вам вернуться на «Колосс». Я прикажу своим людям переправить вас на одном из четырёх наших шаттлов. Вы и будете присматривать за кораблём.

– Но что я смогу сделать в случае, если что-то вдруг…

– Вас уважают больше, чем вам кажется, – перебил его Райан. – После вашей речи.

Шейнца не покидало ощущение, что его пытаются спровадить. «Чтобы я не смотрел на грабежи?».

– Кроме того, половина людей со станции уже на «Колоссе», – продолжил Фостер. – И мы до сих пор ничего не знаем о вооружении бледных. Вы могли бы их допросить, чтобы не терять время.

– Разве вы ещё этого не сделали?

– Пытался, но все слишком зациклены на отлёте. – Он указал рукой на погасшую, но всё ещё тлеющую толпу. – Никто не говорит ничего определённого. Что-то бормочут или отнекиваются. Их нужно допросить в более спокойной обстановке. Летите, мистер Шейнц. Вы увидели достаточно, и смотреть вам тут больше не на что.

Учёный окинул взглядом пространство вокруг. А потом, прикусив губу, кивнул. Шейнцу было неприятно из-за того, что приходится во второй раз принимать позицию капитана Фостера. Но в его словах был резон – толку от Шейнца на Холдмане никакого. Противиться ради чувства собственной важности в нынешних условиях – непозволительная роскошь.

Фостер прильнул к радиопередатчику.

– Двенадцатый шаттл! Пилоты, слышите меня? – Его голос задвоил, отбиваясь и в наушнике Шейнца.

– Слышим, кэп.

– Сейчас к вам подойдёт мистер Шейнц. Доставьте его на «Колосс» в целости и сохранности. А потом вернитесь.

– Поняли, кэп, сделаем.

Без лишних слов, измерив взглядом капитана, Шейнц двинулся обратно к транспортнику. Час пребывания на станции, и вот снова назад. Карл пообещал себе больше не принимать импульсивных решений. Слишком уж часто эмоции в последнее время начали брать верх над его разумом. Во времена молодости ему удавалось оставаться закостенелым прагматиком, закрыв чувствительность в самой отдалённой комнатке того, что мы называем сознанием. Какая-то инверсия жизненного цикла – у людей всё наоборот. Молодые, обычно, больше доверяют сердцу, а обученные жизнью старики полагаются на ум.

Адмирал Шейнц покинул станцию Холдман на своём персональном шаттле. Пилоты всю дорогу обсуждали ценность добычи, которую удастся захватить. И ни слова об «иных» и предстоящем бое. Шейнца это раздражало, и в какой-то момент он хотел крикнуть, чтобы они заткнулись. Но он сдержался. До самого шлюза «Колосса» он сидел в кресле, стиснув губы.

Шейнц был в комнате с двумя проёмами, что находились на выходе из доков. Теперь тут царила невесомость, и проблема карабканья по лестницам исчезла. Учёный хотел начать допрос без промедлений, но и представить себе не мог, где в этот момент находятся прибывшие холдманцы. «На «Колоссе» тридцать шесть жилых отсеков. Посетить каждый? Иррационально».

Шейнц шмыгнул в проём, схватился за поручень и оттолкнулся в сторону уходящего теперь в неопределённую сторону коридора.

«Может, они вовсе не в жилых отсеках? Отправлюсь на мостик. Там офицеры, они должны знать».

Предстояла пара минут томительного путешествия на монорельсе. Что ни говори, но и у огромных кораблей есть существенные недостатки. Телепортация так и осталась научной фантастикой, так что приходится тратить большую часть и без того короткой жизни на нелепые перемещения в пространстве. Шейнца начали посещать совсем уж нелепые мысли об использовании червоточин в обыденных делах, помимо межзвёздных перелётов. «Смогли бы мы запустить монорельсовый поезд в небольшую червоточину? И установить её выходную точку на другой планете в другом конце Сектора? Да что там Сектора? Галактики! А может и Вселенной… Сколько же возможностей откроется, если мы добудем эту технологию!».

Когда в глаза бросился вид пустого холла, Карл заметил, что стал слишком возбуждённым. И безрассудным. «Снова не повиноваться бы импульсам. Думай головой», – приказал он сам себе, продвигаясь к остановке поездов в первую секцию.

Учёный вошёл в прозрачную капсулу поезда и отправился на капитанский мостик, что был на пятом уровне.

Как оказалось, работа на мостике сошла на нет. То ли из-за отсутствия капитана, то ли из-за того, что делать толком было и нечего, офицеры болтались без дела. Значительная доля голографических проекций погасли, оголив блеклое аппаратное обеспечение, отобравшее у мостика буйствующий яркостью облик. В воздухе витал манящий дух праздности. Кто-то дремал, раскинувшись в кресле; другие заходились оживлённой болтовнёй. Большей части офицерского состава не было на месте.

Заметив Шейнца, штурман, третий помощник и ещё один незнакомец, стоявшие у панели управления кондиционированием, встрепенулись. Незнакомец открыл аварийный шкафчик на стене и кинул туда какую-то обёртку.

Учёный подошёл к ним.

– Что вы спрятали? – резко спросил Шейнц, глядя на пирата.

– Ниччё… Я… – Его глаза блестели от накопившихся слёз, подёргивалась верхняя губа.

Шейнц отстранил их и открыл шкафчик. Среди инструментов, возле сварочного аппарата валялась прозрачная обёртка, в которой голубым цветом поблёскивали странные кристаллы. Учёный поднял её и сжал в кулаке.

– Вы знаете, что сделает с вами капитан, когда узнает, что вы употребляете «гидру» в несвободное от вахты время?

– Ну, мы просто думали, что долго ещё нам здесь якориться, – говорил штурман. – Не говорите кэпу, прошу. Такое больше не повториться.

Похоже, возникли серьёзные проблемы с дисциплиной, если даже офицеры перестали соблюдать правила. Неужели Фостер допустил это из-за своей непродолжительной меланхолии?

– Вам должны были доставить людей с Холдмана. Где они? – сказал Шейнц, перебирая в руках свёрток.

– Поселили в третьем жилом отсеке, – ответил третий помощник. – На втором уровне этой секции.

Шейнц бросил угрюмый взгляд на троицу и молча пошёл к ближайшему лифту, по пути выбросив свёрток с «гидрой» в мусорный шлюз.

Ещё одно длительное путешествие по внутренностям пробудившегося левиафана. Шейнц едва не рванул назад, когда при выходе из лифта увидел углепластиковую латку, прикрепившуюся к боковой части секции. Резервные запасы сжатого воздуха наполнили секцию, и Карл уже успел забыть о пробоине. Латка пугающе темнела, рисуя своим контуром чёткие линии дыры, и Шейнц поспешил к остановке монорельсового поезда, боясь того, что зловещий космос вот-вот её оторвёт.

На самом деле ребристая чёрная поверхность заткнула дыру в корпусе корабля с надёжностью и герметичностью. Сорвать подобную штуку даже во время ремонта иногда становилось проблематично. Вот они – высокие технологии! С крепостью и надёжностью у людей издревле ассоциируются толстые каменные стены, но каменная стена не защитит человека в непривычной для него среде, именуемой космосом. А вот хрупкое на вид углепластиковое полотно с добавлением свинца и некоторых укрепляющих веществ на это способно. Может, когда-нибудь древние инстинкты перестанут нас обманывать?