Ученик ученика - Владимир Корн

После ухода Горгена мы с Сориусом и новым знакомым, похожим на викинга парнем, которого завали Дист, заняли лучшее место в дальнем углу от туалета – дыры в каменном полу.

Когда я поинтересовался у Сориуса, есть ли среди его знакомых стражники, которые не откажутся от денег в обмен на кое-какие услуги, он заметно оживился. Такие знакомые есть, и они легко помогут в чем угодно. Вино, женщины, отличная еда – не вопрос.

Нет, Сориус, конечно же мы заслужили праздник, одолев в почти честном бою такого грозного противника, но я хочу другого. Надеюсь, ты оценишь то, что мы сейчас затеем. Хочется верить, что это понравится и остальным. А если кто будет против, придется нам подчиниться, иначе для чего же мы власть в свои руки взяли.

В конце концов, всем остальным это нужно больше, чем мне. Закончатся праздники, меня вызовут к местному начальству, все выяснится – и вот она, свобода. Осталось лишь чуть-чуть потерпеть.

Вот только был у меня в другом мире один добрый знакомый, знающий о таких местах не понаслышке. Большую часть своего еще далеко не почтенного возраста он в них и провел. Так вот, однажды он сказал мне одну вещь, которую я запомнил очень хорошо.

– Артур, – сказал он, – если в тюрьму приходит человек, рассчитывающий как-то пережить то время, что ему предстоит там провести, из этого не выйдет ничего хорошего. Сколько бы тебе ни выпало тянуть, ты должен настроить себя так, как будто будешь находиться там весь остаток своей жизни. Иначе…

И он неопределенно махнул рукой. Да и так все понятно, что еще можно добавить. Хороший был человек, да погиб по-дурацки.

Ладно, не до воспоминаний. Пора приниматься за дела.

Сориус, выслушавший мое пожелание, рассмешил меня, потому что вид у него стал совсем дурацкий. Он дважды переспрашивал, пока не убедился, что я не шучу. Но со стражей вопрос решил, вот только и они долго не могли поверить, услышав его заказ. Но деньги есть деньги, и теперь оставалось только ждать. Так, все это будет позже, пока займемся тем, что можно сделать прямо сейчас.

Я, все так же в сопровождении Сориуса и Диста, прошелся по месту своего заточения. Но на этот раз меня интересовали не взгляды, а несколько другие вещи. Так, с этим все понятно. Решим следующий вопрос. Дело касалось передач, что приходят с воли от родственников или друзей. Нет, я не буду заниматься тем, чтобы самому осматривать их, отбирая то, что приглянулось, после того, как это сделала стража. Нет. Четверть того, что получил, отдай и не греши. Отдай то, что выберешь сам. Но ровно четверть.

Съели. Поворчали-поворчали, но приняли, и особых возражений по этому поводу не было. А что вы хотели, порядок есть порядок, и сейчас я его олицетворение.

Так, есть еще одно дело. Был здесь тип, которого Горген старался не задевать. И вовсе не из-за его авторитета, криминального или еще какого. Человек этот был из городского управления и занимал в нем до последнего времени далеко не самый последний пост. Сюда попал из-за взятки, надо же, неужели в Империи за это в тюрьму сажают?

Одиночной камеры ему не нашлось, но он и здесь жил в свое удовольствие. Видимо, на свободе у него остались достаточно могущественные покровители и не менее богатые родственники. Место, где он обитал, было отделено от остальной камеры занавесью из плотной ткани, пусть и не бархатной. Прямо шатер посреди поля.

Мы подошли к занавеси втроем, и я сделал необходимый жест. Парни поняли меня правильно и мгновенно, попросту сорвав покров с тайны. Можно было выразиться и так, поскольку лица этого человека я раньше никогда не видел.

Вот как ты здесь устроился, прямо Мальчиш-Плохиш со своими бочками и корзинами. Так дело не пойдет, отдать придется ровно четверть того, что имеешь. Похудеть от этого не похудеешь, поскольку попросту не успеваешь сожрать всего, что приносят тебе каждый день.

Сегодня утром сам наблюдал, как полог распахнулся, и оттуда полетели какие-то испорченные продукты вместе с объедками. Судя по всему, это происходило постоянно, иначе как объяснить тот факт, что несколько человек не слишком приятной наружности появились там загодя. Прямо как собаки на помойке в ожидании очередной подачки.

Сориус пытался отговорить меня, мол, не стоит с ним связываться. Даже немного непонятно было, ведь не побоялся поддержать, хотя и после того, как выяснилось, что Горген уже пал в бою.

Этот тип хорошо устроился: и перина тебе, и небольшой столик с не самой плохой посудой. И все это стоит на ковре, тоже не на помойке подобранном. Две бочки у изголовья, вероятно, как продуктовые шкафчики используются. Хозяин этих несметных богатств даже не приподнялся с перины, вальяжно на ней развалившись. Эх, как не хочется конфликтов сейчас, когда до свободы всего ничего. Но ничего нельзя делать наполовину.

Я уселся на перине рядом с ним, предварительно скинув его ноги на пол. Вообще-то я пришел сюда не просителем, чтобы стоять перед ним, должен сам понимать. Ну и лишних разговоров не стал заводить, лишь поинтересовался, сможем ли мы договориться. Он понял, о чем я, стена-то у него из холста, и он отлично слышал все, что происходит в камере. Сначала ему захотелось помериться взглядами. Наверное, лень было разговаривать. Ну это мы пережили легко и даже одержали убедительную победу. День, наверное, у меня сегодня такой, победительный. Словом, договорились. Не знаю, что будет дальше, а пока удача была на моей стороне.

И шатер его я тоже забрал, у меня на него другие планы. Пусть вычитает стоимость из той четверти, что отныне мне должен.

Вечером привезли солому, много соломы. Она была очень свежей и пахла солнцем, полем, цветами и волей. Это был один из моих заказов, так удививших и стражников, и Сориуса. Народ набросился на солому если не с радостью, то, во всяком случае, с энтузиазмом. Да и как тут не радоваться, если практически все день мы занимались тем, что убирали старую и перепревшую и тщательно скребли пол, пытаясь очистить его от грязи. Его чистили, терли, скребли с помощью все той же соломы.

Затем солому вместе с тряпками, лоскутами и всей прочей дрянью выкинули в окно, выходившее во внутренний дворик. За уборку мусора со двора тоже было уплачено.

Как мне показалось, в нашей темнице даже посветлело. По крайней мере, воздух в ней точно стал свежее. Сам я, конечно, мусор не убирал, лишь руководил при помощи мудрых советов и ценных наставлений. Хотя нестерпимо хотелось поднять с пола охапку грязной перепрелой соломы, прижать к груди и нести ее, нести, чтобы выбросить в окно. Шучу, конечно. Хотелось мне одного: поскорее увидеть небо над головой.

Когда начали вносить свежую солому, я грудью встал на ее защиту. Ну уж нет, по полу ее больше раскидывать не будем. Нужно связать ее в маты, подстилки или циновки. Такое возможно, я специально это узнавал. Вот только до темноты оставалось немного времени, и даже те несколько человек, что умели плести из соломы нужные вещи, попросту не успели этого сделать.

На следующий день привезли еще один мой заказ: обыкновенный дубовый стол с двумя лавками. И хотя тюремная стража здорово сэкономила на нем, приобретя где-то по дешевке давно уже бывший в употреблении, но и такая мебель пришлась как нельзя кстати. Стол долго служил в какой-то корчме, и его нелегкая служба оставила на столешнице множество отпечатков в виде порезов, сколов и темных пятен. Обитатели камеры долго его скоблили, чуть ли не выхватывая друг у друга из рук те предметы, что могли сгодиться для этого.