Охота на мудрецов - Дэлия Мор

– Можете закричать, если хочется, – разрешает Друз, – никто не придет. Привыкли, знаете ли. У меня часто кричат женщины.

Если вдруг придут, то войти не смогут. Почему-то кажется, что даже Создатель не бросится спасать, как бы сильно не звала на помощь. Западня, как она есть. Простая, безыскусная ловушка, и я сама в неё залезла. Дура. Несуществующие боги, какая же я дура!

– Зачем, Ваше Превосходство?

Генерал смеется и кладет ладонь на мою щиколотку. Пальцы ледяные и мне неприятно до тошноты. Одеяла нет, лежу перед ним в одном белье. Друз ведет рукой вверх, а я сдерживаюсь от очередной бесполезной попытки вырваться. Знаю, что этим только дразню и провоцирую.

– Мне нужны гарантии, что вы не сбежите завтра обратно в пятую армию, – говорит Друз, – или в девятую. Женщины так ветрены и непостоянны. Как кошки. Кто их погладит – к тому и льнут.

Закрываю глаза и пытаюсь сглотнуть комок боли. Некуда мне бежать. Наилий не ждет обратно и Марк не примет, а другим генералам мудрецы не интересны. Даже если убегу, найдут и вернут Агриппе обратно. Молчу, уставившись в серый потолок, а Друз продолжает.

– Когда Гней вернулся с горного материка после трансляции Совета и брызгал слюной, рассказывая, как Наилий публично унизил его ради девицы в красном платье, я задумался. Слова «военная тайна» и агрессия Орхитуса наводили на мысли. Тройку он бы не защищал. Предоставил возможность самой выйти из положения. Так бросаются отбивать только любовницу. Из тех, что далеко не на одну ночь.

Друз ведет ладонью по ноге выше и гладит внутреннюю сторону бедра. Ложится, раздвигая мои колени. Вжимаюсь в подушку, чтобы быть от него как можно дальше, но через мгновение уже ощущаю дыхание на шее. От генерала пахнет мятой. Он проводит языком по моей коже от подбородка до впадины на шее. Омерзительно мокро и липко. Поднимается на вытянутых руках и зависает надо мной.

– Потом звонок Марку и ваши стоны в ночи. Скучаете? Снится Наилий?

С ненавистью смотрю на холеное лицо полководца. Кожа чистая, без единого шрама. Не знаю, сколько ему циклов, не производит впечатление мальчишки склонного к выходкам. Тогда зачем? Не понимаю. Отомстить?

– Жаль, что успел испортить, – вздыхает Друз. – У вас интересное лицо, хрупкая фигура, как я люблю. Могло что-то получиться. А теперь нет. Я принципиально иду на близость только с невинными дариссами. Юными и чистыми, к которым до меня не прикасался ни один мужчина.

Друз пропускает сквозь пальцы пряди моих волос.

– А от вас разит чужой похотью. Не выношу бывших в употреблении женщин.

Прикосновение болотной жижи приятнее. Меня трясет от злости и обиды. Унизить пришел. Сломать, растоптать. Уже не выйдет. Собираюсь с силами, чтобы дождаться, пока встанет и уйдет, но Друз снова облизывается. Долго водит кончиком языка по нижней губе и прикусывает её.

– Молчите? Хорошо, я буду говорить. Видите камеру под потолком? Близости не будет, но спектакль состоится. Можете дергаться или лежать спокойно – не важно. Я немного поактерствую, а потом отправлю видео на личную почту Орхитуса. Он не станет докапываться, было насилие или нет, поверит. Ревнивый параноик как-никак. А когда поверит – близко не подпустит вас к границам пятого сектора. И девятого тоже. После меня вы ему станете омерзительны. Мысленно превратитесь в отходы чужой жизнедеятельности. Грубо, зато правдиво.

Задыхаюсь истерическим смехом. Друз Агриппа Гор умеет удивлять. Да так, что хочется рыдать и биться в ремнях, пока силы не иссякнут. Но тоже ведь спектакль. Прав Друз, что бы ни осталось на пленке, Наилий вычеркнет меня даже из воспоминаний. Будто не было никогда тех семи дней. Нашего полета по ночному городу, ужина в резиденции у камина, признаний, поездки в горы, термы, поцелуя в коридорах особняка Марка, апельсиновой рощи. Ничего. Никогда.

Теперь я понимаю, каково это – умереть по-настоящему. Когда в живых одна телесная оболочка, а внутри холодная пустота. Гордилась, что не резала вены? В самом деле? Шанс еще будет. Осталось только вытерпеть эту пародию. Не смотреть, как генерал снимает штаны. Отвернуться от его слишком явного возбуждения. Лгал, что невыносимо. Закрыть глаза и чувствовать, как снимает с меня белье, оставляя грудь прикрытой. Ощущать вес тела Друза и запах мяты. А потом прохладный и очень настойчивый поцелуй, от которого невозможно увернуться. Достоверный спектакль. Слишком реалистичный.

Боль вскипает черной смолой. Поднимается из глубины и течет по венам, заполняя меня без остатка. Такой нестерпимо грязной я не чувствовала себя никогда. Звенят крепления ремней, петли трут запястья до крови. Все же брыкаюсь, пока Друз не хватает за ноги, раздирая пальцами кожу на бедрах. Зло. С ненавистью. Трется об меня, не проникая внутрь. Ритмично, со стонами и резкими выдохами. Зубами рвет мои губы, пока на язык не падает первая капля крови. А во мне будто бездна раскрывается и с каждым мгновением она все больше. Еще немного и не станет Мотылька. Сгорит в открытом пламени. Долеталась, дурочка. Все, как хотела. Свобода, Великая Идея и одиночество. Нравится? За свои ошибки нужно платить. А цену Вселенная всегда назначает чрезмерную. До конца дней не рассчитаться.

Смех хрипами в горле, последние силы на рывок, а Друз замирает. Отрывается от меня и садится. Взгляд пустой и безразличный. Куда-то мимо. Кровь на подбородке, а губы вздрагивают. Ни слова. Жутко.

– Друз?

Тишина. Такая неестественная, будто у меня галлюцинация. Сон. Старый кошмар про паразита, который вырывается из-под контроля и вселяется в цзы’дарийцев.

– Юрао?

Снова тишина и я вспоминаю старую шутку. Пароль на самый крайний случай. Апофеоз бреда девочки, больной шизофренией.

– Как мне называть тебя?

Генерал опускает взгляд, заваливаясь вперед. Голос звучит будто через синтезатор речи. Язык едва шевелится.

– Ю…ра…о

Безумие. Чистый бред и конец моему миру. Последней надежде на собственную нормальность. Я вижу это своими глазами! И слышу. Но есть вторая часть пароля. Её никто не знает. Я молчала шесть циклов. Наверное, чтобы произнести вслух сейчас.

– Тебе так понравилось это имя?

– Это… имя..пон..ра..ви..лось…тебе

Дух-паразит, питающийся похотью. Мой воображаемый друг. Не понимаю, как у него получилось и сейчас не смогу осознать.

– Руки развяжи мне!

Бежать нужно. Как можно быстрее и дальше. Пока Друз не очнулся и не понял, что я с ним сделала. Сновидца сочли опасным? Меня после такого убьют на месте, не раздумывая. Подселять духов в живых цзы’дарийцев? Немыслимо!

Генерал дергается, как марионетка, тянется пальцами к пряжке ремня. Я благодарю Вселенную, что застежка не сложная. Вялой моторики сопротивляющегося тела должно хватить. Пальцы Друза соскальзывают снова и снова, пока я не слышу щелчок. Вырываю запястье из петли и вторую руку отстегиваю сама.

– Ухо…ди… не …удержу…дол..го