Холоднее войны - Чарльз Камминг

Обнаженный по пояс мальчишка-подросток стоял на вершине Потемкинской лестницы; на плече у него сидел огромный орел. Туристы фотографировали птицу; девушка-немка даже ахнула при виде огромного клюва и неимоверного размера когтей. Том дал мальчишке десять гривен и тоже сфотографировал орла – а вместе с ним и окружающую местность, включая вход на подъемник-фуникулер, который шел параллельно лестнице. Группа из примерно двадцати туристов собралась у подножия статуи какого-то мужчины. С трудом разобрав кириллицу на табличке, Том понял, что перед ним находится статуя Дюка де Ришелье, французского аристократа, каким-то образом связанного со сказочным прошлым Одессы. Он был одет в стиле римского сенатора; на вытянутой руке сидел голубь. Том присел у пьедестала и посмотрел на юг, на Черное море. В центре порта, примерно в полукилометре, возвышалось многоэтажное современное здание. Большие квадратные буквы на крыше объявляли, что это отель «Одесса». Том расстроился. Если бы аналитики на Воксхолл-Кросс вычислили, что он находится так близко к тому месту, где должен был причалить лайнер Клекнера, они могли бы забронировать там номер для Дэнни. С хорошим биноклем Олдрич засек бы Serenissima за несколько километров до берега, а заодно незаметно наблюдал бы за возможными передвижениями сотрудников Службы внешней разведки в порту. А холл отеля мог бы послужить прекрасным пунктом сбора для команды в экстренном случае. Что ж… в операции, которая планируется в последний момент, всегда есть упущенные возможности и осложнения. Ничего. Он попробует получить номер, как только спустится в порт.

Он пошел вниз по Потемкинской лестнице. Торговцы, устроившись в кружевной тени деревьев, продавали матрешек. Жара постепенно усиливалась. Пожилой мужчина остановился, чтобы перевести дыхание, – видимо, подъем давался ему нелегко. Однако он все равно улыбнулся проходящему мимо Тому. Том предложил ему попить из бутылки с водой, но старик отказался. Он положил руку Тому на локоть и пробормотал: «Спасибо».

На оживленной двухполосной улице внизу было много машин. Том воспользовался подземным переходом и вышел к входу в порт на другой стороне. Через несколько минут он оказался на большой площади напротив здания главного терминала. С одной стороны вздымались ржавые подъемные краны; в некотором отдалении виднелись громады грузовых судов. Том обошел терминал с восточной стороны и приблизился к входу в отель «Одесса». К его удивлению, отель был закрыт, и давно: сквозь раздвижные двери даже проросли сорняки. Том заглянул внутрь и увидел остановившиеся часы, которые должны были показывать время в разных столицах над опустевшей стойкой ресепшен, целлофан, покрывающий ковры… Ему вдруг вспомнился офис Николаса Дельфаса и Марианны Димитриадис. Как она теперь, что с ней? Перед отелем прогуливалось довольно много народу: родители с детьми, парочки, романтически державшиеся за руки.

Том пошел дальше, к западному пирсу, и сделал, таким образом, полный круг. Он фотографировал лестницы, выходы, пешеходные дорожки, памятники и другие заметные точки на местности – все это он покажет команде на вечерней встрече. В какой-то момент он прошел всего в шести метрах от Джавада Мохсина и с удовольствием отметил, что Мохсин проявил настоящий профессионализм и даже не посмотрел на него.

Он вошел в здание терминала, следуя за знаками, которые указывали путь к таможне. И снова удивился: он мог свободно передвигаться по терминалу, по разным этажам; никто не пытался его остановить и не задал ему ни одного вопроса. Утром, конечно, все будет по-другому. Здесь будут и полицейские, и сотрудники иммиграционной службы. Но сейчас терминал был максимально открыт и свободен – на это Том мог только надеяться.

Остаток дня он провел с Дэнни, подготавливая автомобили и оборудование. Наушники и микрофоны были высланы дипломатическим пакетом в британское посольство в Кишинев, а потом перевезены через границу Молдавии офицером МИ-6. Олдрич и Мохсин арендовали по «ауди»; на них они должны были подъехать к зданию терминала утром, по объездной дороге, пересекавшей железнодорожные пути и шедшей параллельно шоссе. Если бы команде удалось схватить Клекнера прямо на сходе на берег и каким-то образом запихнуть его на заднее сиденье, было бы просто прекрасно, но и Том, и Олдрич понимали, что исполнить это будет нелегко. Самое меньшее, что следовало сделать, – убрать из уравнения Минасяна. В худшем случае группа вооруженных офицеров Службы внешней разведки возьмет Абакуса под контроль на набережной и уведет его в считаные минуты. Если это случится, Том и его команда вернутся домой с пустыми руками.

Райан Клекнер никак не мог уложить в голове тот факт, что его работа так внезапно окончилась. Вернувшись в свою квартиру ночью в субботу, он долго пытался себя убедить, что женщина из самолета – вовсе не та, которую он видел в Harrods. Это просто совпадение, он обознался, лица похожи. Не может быть, чтобы кто-то висел у него на хвосте! Разве он чем-то выдал себя? Совершил какую-то ошибку? Нет. Ничего такого. Клекнер был уверен, что, если в операции что-то и пошло не так, виной тому была русская сторона.

Потом пришло СМС от Минасяна. Единственное слово. BEŞIKTAŞ. Это означало, что всему конец. Агент Кодак раскрыт. Выбирайся из Стамбула. Следуй известной тебе инструкции.

Клекнер сидел и смотрел на экран «блэкберри». Скорее всего, его квартира утыкана камерами и микрофонами, и за каждым его движением следит куча специалистов из Лэнгли и Истинье. Он чувствовал такой стыд и унижение, как никогда раньше. В первый раз в жизни Клекнер испытал настоящее отчаяние, глубокое и безысходное, и это ощущение накрыло его внезапно. У него не было иного выбора, кроме как собирать чемоданы, оставив здесь, в этой квартире, множество дорогих ему вещей – книги, пластинки, одежду… И он знал, что больше не увидит их никогда. На самом деле он сомневался, что сможет сделать хоть шаг из квартиры – возможно, его уже ждали у дверей.

Однако, к своему удивлению, Клекнер обнаружил, что может беспрепятственно выбраться из дома. Он зашел в телефонную будку и набрал номер, который дал ему Минасян. Ему ответила женщина, на русском. Он произнес кодовое слово: BEŞIKTAŞ 3. Возникла короткая пауза, затем женщина повторила кодовое слово и дала отбой.

Он не знал, передали Минасяну сообщение или нет. Потом, на лайнере, ему удалось украсть мобильный. Кто-то из пассажиров оставил телефон на столе в лаунже, и Клекнер сунул его в карман. Связи не было несколько часов. Не отрывая взгляда от экрана, сначала в каюте, потом на палубе, он ждал, когда появится сигнал, – как врач в операционной с замиранием сердца ожидает, не возникнет ли пульс. Наконец, возможно, потому, что корабль подплыл ближе к румынским берегам, он сумел послать СМС Минасяну.

«Serenissima. Lunedi»[25].

Все очень просто. Название корабля, передвижение которого Служба внешней разведки может посмотреть в Интернете, и день, когда его нужно подобрать. Через несколько минут русский прислал ответное сообщение, подтвердив получение условленным словом. Клекнеру очень хотелось с ним поговорить, выяснить, что же пошло не так, но он знал, что делать это небезопасно. Он был уверен, что виноват Минасян. Клекнер проиграл в голове все возможные сценарии, все варианты. Ни за что на свете он не поверил бы, что Рэйчел его обманула, что они действовали в дуэте с Томом Келлом. Райан Клекнер никогда не совершает ошибок. Британцы не подсовывают в постель противнику красоток. Вся ответственность за провал лежит на Москве.