Если сердце верит - Барбара Делински

Ну, этого я не смогу вам сказать. Опять же потому, что меня тогда тут не было. Мы обсуждали только статьи Терри. Говорят, он прекрасно работал в школьном журнале. Одна его публикация даже выиграла все призы. Ее перепечатали в «Трибюн».

— В «Мидвилл трибюн»?

— Точно. Как раз сейчас передо мной лежит копия. Мы размножили статью, узнав, что именно Терри разоблачил Россетти — Блейк. Я с удовольствием пошлю вам факс, если хотите.

Через пять минут Джон уже читал пресловутую статью о жизни итальянского квартала в Питсбурге после Второй мировой войны. Джон замечал характерные черты стиля и слога Терри.

Уже в те времена он умел выбрать из нескольких синонимов один-единственный, но самый точный. Терри описывал местных персонажей так, что они представали перед читателем точно живые. И Джону не хотелось бы повстречаться с этими людьми, ибо статья была отнюдь нелицеприятна. Объектом нападок Терри стал местный приход католической церкви.

Шестнадцатилетний юноша слишком мрачно смотрел на проблему. Однако если он действительно затаил в душе обиду, то все легко объяснялось.

Джон чувствовал, что он на верном пути. Оставалось лишь дознаться, откуда у юного Салливана было столько желчи.

Но это пришлось отложить на потом. Подошло время забирать «Лейк ньюс» из типографии. С удовлетворением остановившись на столь удачных результатах, Джон поехал в Элкленд, где погрузил три тысячи экземпляров газеты в свой «тахо», после чего отвез их на почту в самом Элкленде, а также в его окрестностях. В Хеджтоне и Коттер-Куов имелись большие магазины, зато Сентер-Сэйфилд мог похвастать маленьким семейным рестораном. Туда Джон тоже отвозил некоторое количество экземпляров. Повсюду он встречал знакомых и останавливался поговорить с ними, а в Коттер-Коув даже пообедал. Только поздно вечером он вернулся, наконец, в Лейк-Генри. Доставив пачку газет на почту, другую — к Чарли и третью — Арманду, Джон направился по дороге, огибающей озеро, к Уитон-Пойнту. Дневные хлопоты совершенно отвлекли его от мыслей о Терри.

Лишь теперь он вспомнил о нем.

Лили сидела на краю причала, скрестив ноги по-турецки и опираясь на колени локтями. Сегодня на озере было тихо. Гагара крикнула, но тут же смолкла. Лили всматривалась в темень, стараясь отыскать птицу глазами, но озеро казалось сплошным чернильным пятном из темного воздуха и воды.

Плеск весла нарушил тишину — приближалось каноэ. Лили затаилась, думая, что это Джон, но лодка прошла мимо.

Любитель ночной гребли? Любопытный зевака? Лили забеспокоилась бы, поскольку теперь все знали о ее приезде, но понимала: не каждый желающий сумеет выбраться на озеро без ведома местных. Правда, и сами местные в последнее время немного чаще, чем обычно, проходили на лодках мимо коттеджа, но если они и надеялись мельком увидеть ее, то из скромности не остановились тут.

Итак, невидимое судно проплыло где-то рядом и сразу удалилось. Значит, не Джон. Он остановился бы. Лили было бы приятно… Ведь он совсем неплохой человек.

Впрочем, и без него сейчас хорошо. Для начала октября стояла очень теплая ночь. Лили была в джинсах и свитере с чужого плеча, слишком большом, но удобном. Он прекрасно заменял теплые вещи, оставленные в Бостоне. Пахло сосновой хвоей. Этот запах смешивался с ароматом жасминового масла, которое так любила Селия. Лили добавляла его в ванну всякий раз, приходя с работы. После такой процедуры она чувствовала свежесть и чистоту, приятную усталость и странное спокойствие.

Лили начала тихо напевать, надеясь услышать ответ гагары, но ночная тьма хранила безмолвие. Спустя немного времени она вернулась в дом, поставила диск и уселась на крыльце, слушая музыку. Это был Гарри Конник-младший. Плавная, но ритмичная мелодия. Немного ленивая… Наверное, даже сексуальная. Лили стала потихоньку подпевать, как вдруг услышала шорох шин по гравию. Она повернула голову и затаила дыхание.

Неужели ее нашли?

Двигатель заглох. Открылась и захлопнулась дверца. Звук был довольно резкий. Наверное, микроавтобус или грузовик.

— Лили, — прозвучал голос Джона.

Она сразу успокоилась и с любопытством подошла к перилам веранды. Джон заметил ее, как только вышел из-за угла дома.

— Хорошие новости, — сказал он, единым махом преодолев две первые ступеньки.

Лили боялась надеяться.

Он обхватил ее за плечи. Лицо его оказалось почти на одном уровне с ее лицом. В потоке света, лившегося из окна, глаза Джона взволнованно сияли, а рот казался теплее и мягче, чем обычно.

— Терри Салливан вырос в Мидвилле, штат Пенсильвания! — с ликованием сообщил он. — Его семья переехала оттуда за год до того, как Терри окончил школу. Но еще в Мидвилле Терри постоянно писал для школьного литературного журнала. И самой известной его публикацией стала статья о жизни в итальянском квартале Питсбурга в конце сороковых.

— Ну и что? — спросила Лили.

— Знакомо звучит? Не чувствуешь?

Она удивленно покачала головой.

Джон просиял.

— Кардинал Россетти тоже родом из итальянского квартала в Питсбурге. Однако об этом в своем последнем материале Салливан даже не упомянул! Много ли было в те времена в Питсбурге итальянских кварталов? Однако может, это лишь совпадение? Не исключено.

Лили видела, что он взволнован.

— Но ты так не думаешь?

Джон решительно тряхнул головой:

— Дело в том, что тот самый Терри Салливан, который совсем недавно пытался уничтожить Фрэнсиса Россетти, написал — заметь, в нежном шестнадцатилетнем возрасте — полное живейших деталей эссе о родном городе почтенного кардинала. Но это не был родной город Терри. Так откуда он знал все подробности?

— Может, приезжал туда? Или проводил там летние каникулы? А что, если кто-то из его знакомых был родом оттуда? — До Лили, наконец, начало доходить… Она разволновалась. — Кто-то, кто знал отца Фрэна?

— В эссе этот человек не упомянут.

— Кардинал сказал бы мне, если бы был знаком с Терри.

— Им совсем не обязательно знать друг друга лично. Между ними может существовать какая-нибудь иная связь, — сказал Джон, и Лили сразу поверила ему — настолько уверен был он сам. Глаза его светились радостью. Этот свет согревал ее изнутри, согревал до тех пор, пока и она не просияла улыбкой. Если им удастся доказать связь между Терри и кардиналом, значит, действительно существуют причины для личной неприязни, а это лишит ее собственное дело всякой достоверности.

Переполненная эмоциями, Лили обвила руками шею Джона.

— Это очень хорошо.

— Да, — ответил он и, прежде чем Лили успела сообразить, обхватил ее вокруг талии, снял с крылечка и закружил в радостном вихре. Опустив Лили на землю, Джон привлек ее к себе и обнял.

Лили это понравилось. Она уже не помнила, когда в последний раз ей было так хорошо. Даже горячая жасминовая ванна не доставляла такого удовольствия… Гарри Конник запел «Это должна быть ты», и Джон начал покачиваться вместе с Лили в ритме музыки, ведя ее по мягкому ковру из хвои. Она наслаждалась свежей прохладой этой темной ночи, ощущением тепла и надежности, исходившим от крепкого и такого гибкого тела Джона.