Царь Борис, прозваньем Годунов - Генрих Эрлих

Да и лик был непривычный. Сколько раз зрили мы все образ Спаса Нерукотворного на иконах, на хоругвях воинских, на копиях плащаницы, что имеются во всех храмах русских, когда несли их во время хода крестного в вечер Страстной пятницы. Но то был образ Сына Божьего, прекрасного, милосердного и в то же время строгого, смотрящего тебе прямо в душу всевидящим оком. Сейчас же перед нами предстал лик Сына Человеческого, перенесшего муку смертную. Высокий лоб исколот венцом терновым, правый глаз разбит и заплыл, разделенная надвое борода всклокочена, косицы, в которые заплетены волнистые длинные, до плеч, волосы, растрепаны, все лицо так измождено и искажено страданием, что нельзя даже определить возраст, это может быть и тридцать три года, и все пятьдесят. То же можно сказать и о теле, переплетенном узловатыми веревками мышц.

Так стояли мы долго, молчаливые и недвижимые, лишь иноки-иконописцы тихо суетились, перенося угольками на листы бумажные божественные черты, снимая мерку точную с тела, необычайно высокого, отмечая места, куда на плащаницу попали капли крови священной, которая на покрове рукотворном обернется рубинами сверкающими.

Того покрова уж нет, во времена Смутные еретики разодрали его на куски малые ради каменьев драгоценных. Я об этом немного скорбел, копия, она и есть копия, как ее ни украшай, святости не прибавится. Но вот то, что образ нерукотворный пропал — это беда воистину великая. Я и помыслить не могу, что с ним что-нибудь нехорошее случилось, такие святыни ни в огне не горят, ни в воде не тонут, и руки еретиков, протягивающиеся к нему с мыслями нечистыми, отсохнут прежде, чем к нему прикоснутся. Но ведь чьи-то же протянулись! Верю, пройдет какое-то время, и плащаница святая вновь явит себя миру, вот только будет это в странах далеких, и придется нам, как встарь, вновь ее отвоевывать.

Хотя святыню новую царь Борис не сподобился воздвигнуть, зато преуспел в завершении другого дела великого, зачин которому был положен еще во время правления брата моего. Именно тогда начали мы расписывать стены дворца царского картинами из нашей священной истории. Во времена Ивана Молодого и царя Симеона работы по причинам естественным остановились, вновь же возобновились в правление царя святого Федора и продолжались все эти годы.

На стенах Большой Грановитовой палаты была представлена история от сотворения мира: Господь Бог в первые дни творения, сотворение ангелов и человека, основные события Завета Ветхого до того момента, когда великий предок наш, Георгий Победоносец, разделил Вселенную между наследниками своими. Мыслили мы с братом здесь остановиться, осветив историю дальнейшую в картинах на стенах Золотой палаты, но царь Борис повелел нарисовать дополнительно все древо рода нашего, подозреваю, нарочно, чтобы нашу ветвь показать боковой, себя же водрузить на вершину ствола. Прости, Господи, мне эти мысли суетные, как я простил Борису его гордыню непомерную!

В палате Золотой на своде над местом царским были изображены три величайших царя в истории человеческой: Георгий Победоносец, Димитрий Великий, прозываемый еще Донским, и султан турецкий Сулейман Великолепный, сиречь цари Аса, Давид и Соломон. По правую сторону, от дверей с Красного крыльца до самого места царского были изображены последовательно все цари Израиля, все наши пращуры, у каждого в руках непременно свиток с указами важнейшими, если же указов было много, то их на добавочных свитках в ногах помещали. Тексты были списаны с тщанием великим с оригиналов древних, только, боюсь, нынешним этого не понять, сейчас мало кто понимает вязь старую, может быть, я последний и остался. Эту часть палаты расписывали еще в наше время, посему и заканчивалась история изображением брата моего, который еще раз отражался на своде принимающим венец царский из рук Ангела Господня.

На других же стенах и сводах палаты Золотой изображались наиболее знаменательные события из истории нашей.

В сенях, на самом видном месте, было представлено видение о кресте, когда Господь явился Димитрию Великому с животворящим крестом в руках и возвестил ему, что с крестом сим он победит всех врагов своих. Тут же, в другой картине была изображена в иносказании и сама битва великая с надписью поясняющей: «Победил Давид прегордого Голиафа помощью Бога Всемогущего».

Все было представлено: и суд Соломона, и исход, и завоевание Земли обетованной. Меня же больше всего привлекали картины, посвященные деяниям брата моего. Особенно удалась картина, где Иван являлся во всем блеске во главе полков у стен казанских. Она была написана еще в те, давние времена, но пришлось переделывать, затирать изображение князя Андрея Курбского, Бича Казани, несмотря ни на что, ему так и не простили того отъезда в Литву. Впрочем, без Курбского картина вышла еще краше. Зато всем остальным сподвижникам брата воздали по заслугам, забыв о гонениях жестоких. Вот пустынник Варлаам поучает царевича Иоасафа — Сильвестр получился удивительно похож. Как и Алексей Адашев, в образе юноши дивного помогающий судье Гедеону приносить овна в жертву Господу. Не забыли и меня, все ж таки я на Москве наместничал, когда Иван Казань брал. На картине Иван возносит на вершине горы молитву к Господу, я же под горой войско собираю. Вот только вышел я не очень похож, я пусть и на вершок, но повыше брата был. Но я не в обиде — это же иносказание, а в нем царь выше всех должен быть.

Царь Борис и тут лепту свою внес, помимо картин исторических добавил разных других, в фигурах аллегорических приказав изобразить добродетели и пороки человеческие, времена года и явления природные. Весна явилась отроковицей прекрасной, лето — юношей светлым, осень — мужем зрелым, зима — старцем седовласым, четыре ангела с трубами знаменовали четыре ветра. Я поначалу возражал, а как увидел содеянное, смирился — красиво вышло! Хотя и не к месту. Другое дело — палата столовая, которую Борис к старому дворцу царскому пристроил, как бы переход к своему новому. Там на потолке был сделан замечательный по красоте и точности вид неба Божьего. Были там светила дневные и ночные, и Зодии, и планеты, и кометы блуждающие. Каждое тело имело свою сферу с надлежащим уклонением от эклиптики (слова эти мудреные я слышал от одного человека ученого, нарочно переспросил и записал, чтобы дальше не путаться), пути планет были обозначены золотыми тропиками и такими же линиями помечены равноденствия и повороты Солнца к весне и осени, зиме и лету. Лепота и для отроков пособие дивное!

Вы, наверное, удивляетесь, почему это я так подробно описываю роспись стен дворцовых, ведь любой всегда может пойти и сам посмотреть. Во-первых, не всяк поймет, что к чему, как, скажем, он меня от брата отличит, мы ведь на одно лицо. Во-вторых, не уверен я, что в будущем все это можно будет увидеть. Очень не понравилось мне, как недавно Иван Романов картины эти разглядывал. Искал он, видно, место, где бы и ему к истории нашей священной присоседиться, не найдя же, отошел в раздумье глубоком. Ох затрут! Помяните мое слово!

Из прочих деяний царя Бориса напомню лишь договор с Польшей, потому что во время его обсуждения случились некие события, громом отозвавшиеся в недалеком будущем, кроме того, договор этот как нельзя лучше показывал новую линию царскую в отношениях со странами европейскими.