Бобби Пендрагон. Связной между мирами - Д. Дж. Макхейл

— Акулу? Так, значит, он отправился на Клораль, — задумчиво произнес дядя Пресс.

— Точно! — воскликнул я. — Откуда ты знаешь?

— На Клорале квиги принимают обличье акул. — Он сказал это, как будто это была совершенно очевидная истина.

Ну конечно! Я должен был сам догадаться! На Второй Земле квиги — это собаки-монстры, на Дендуроне — медведи, а на Клорале — огромные акулы. Все так просто. Это же знает буквально каждый. Для себя я сделал пометку в памяти: держаться подальше от Клораля.

— А что там происходит? — спросил я, показывая в сторону Каган и Реллина. Мне не хотелось больше думать о квигах в любом их обличье.

Мы опять осторожно выглянули из-за угла и увидели, что двое правителей все еще заняты беседой.

— Перед вами сейчас два очень напуганных человека, — сказал дядя Пресс. — Они оба краем глаза увидели апокалипсис. Реллин чуть не потерял всех своих людей, а Каган собственными глазами видела, как рухнул в море ее дворец. От привычного мира не осталось ничего, кроме их народов.

— А о чем они говорят? — спросила Лура.

— О многом, — ответил дядя Пресс. — Но самое главное, они говорят о том, как выжить вместе.

Еще несколько часов назад мысль о том, что Милаго и Бедуваны могут жить вместе и сотрудничать, показалась бы неуместной шуткой. У них накопился вековой багаж ненависти — с таким за один день не расстанешься. Но потом я вспомнил, как Бедуванка ухаживала за раненым шахтером. В конце концов, они все люди. А поскольку дворца больше нет, они все оказались в одинаково бедственном положении. И выжить им удастся, только если они будут помогать друг другу. Может быть, это слишком — требовать такое от смертельных врагов, но, с другой стороны, катаклизмы, которые уничтожают все живое в округе, заставляют пересматривать свои взгляды.

— Они могут многое предложить друг другу, — сказал дядя Пресс. — Бедуваны весьма сведущи в химии и инженерном деле и могут вытащить Милаго из каменного века. А Милаго — отличные фермеры и строители, и теперь они смогут получать кое-что взамен своего тяжелого труда.

— А как же шахты? — спросил Алдер.

— Шахт больше нет, — сказал дядя Пресс. — Когда Так взорвался, они обрушились. Уйдут многие годы на то, чтобы восстановить их. Они того не стоят. Милаго больше не будут заниматься горным делом… никогда.

— Это значит, что больше не будет никаких самоцветов, — добавил я.

— Да, никаких самоцветов, — подтвердил дядя Пресс. — Бедуваны использовали их для торговли с другими племенами. Что ж, теперь им придется придумать что-то еще.

— А что будут делать Нованы? — поинтересовался я.

— Они могут вернуться назад к своему племени, а могут остаться и помогать восстанавливать хозяйство тут — выбор за ними. Думаю, они останутся.

— А если Милаго снова захотят воспользоваться Таком? — спросил Алдер. — Кажется, именно этого добивался Святоша Дэн?

— Така больше нет, — авторитетно заявил я. — Даже если Реллин захочет, он не найдет ни крупицы.

— Реллин — хороший человек, — твердо сказал дядя Пресс. — Просто его ослепила забота о судьбе своего народа. Сейчас он может направить свою энергию в более конструктивное русло. И он станет великим вождем. Но ему придется изрядно повозиться с королевой Каган. Она — тот еще подарок.

Словно почувствовав, что мы говорим о нем, Реллин поднял голову и взглянул на нас. Наши глаза встретились, и Реллин улыбнулся. Эта улыбка говорила о многом: он был смущен, измотан, но при этом вполне умиротворен. Перед ним теперь стояла сложнейшая задача, но она была ему по силам.

— Нет никаких гарантий, — продолжал дядя Пресс. — Им придется преодолевать вековое наследие ненависти и недоверия. Но сейчас у них есть возможность построить общество, которое было бы на пользу всем. Второй такой шанс выпадает нечасто.

Оглядывая полуразрушенную деревню, трудно было поверить, что почти полное крушение привычного мира — это лучшее, что могло случиться с этими людьми. Но, может, дядя Пресс прав: единственный способ измениться — стереть все с доски и начать заново. И, уж конечно, они воспользуются этим шансом.

— Я проголодался, — вдруг заявил дядя Пресс. — Лура, Алдер, не могли бы вы сходить в хижину, где раньше был госпиталь? Там теперь организован склад припасов и продовольствия.

Лура с Алдером тут же отправились на поиски еды. Не думаю, что дядя Пресс был так уж озабочен пропитанием, просто он, наверное, хотел поговорить со мной наедине.

— Давай пройдемся, — предложил он.

Мы оставили Реллина и Каган за их переговорами и пошли по деревне.

— Ну, что ты чувствуешь, Бобби? — спросил он.

На этот простой вопрос у меня не было столь же простого ответа. Что я чувствовал? Чего я только не чувствовал! Я устал. У меня все болело от падения в воду с большой высоты. Я гордился собой, потому что сохранил ясный ум, когда все вокруг меня рушилось. Мне казалось, что я кое-чему научился. Понял, что не страшно мыслить, как трус, если только ты не ведешь себя трусливо; что можно иногда ошибаться, если у тебя хватает смелости признать это и прислушаться к совету тех, кто знает лучше тебя.

А еще мне было грустно. Грустно из-за Озы, такой чудесной мамы Луры. Мне бы хотелось узнать ее лучше. И мне было жаль Луру, потому что она потеряла ее. Мне было жалко всех, кто здесь погиб. За эти дни я многое повидал. Я видел, как ужасно могут люди обращаться с другими людьми. Пожалуй, это самое сильное мое впечатление. Я видел жадность и гнев, убийства и полное пренебрежение чужой жизнью. Здесь, на Дендуроне, я увидел все самые неприглядные стороны человеческой души, и меня печалило сознание того, что люди могут быть такими.

Что я чувствовал? Я боялся Святошу Дэна. Он использовал свои способности манипулировать людьми, чтобы заставлять их творить ужасные вещи. Его преступные замыслы чуть не разрушили целый мир. Я боялся, что он может попытаться повторить то же самое где-нибудь еще, и очень надеялся, что, остановив его здесь, мы нарушили его планы. Но больше всего меня пугала необходимость стать Странником. Я не хотел брать на себя такую ответственность, ведь я еще ребенок.

Что я чувствовал? Я был рад. Рад тому, что у народа Дендурона появился еще один шанс. Я гордился дядей Прессом. Я не очень понимал, какова была его цель, но он остановил надвигавшуюся катастрофу. Я был рад, что встретил таких людей. У Алдера было доброе сердце, и я никогда его не забуду. Реллин, может, и заблуждался, но он служил своему народу, и я уважал его за это. Теперь у него появилась возможность действительно работать на благо. Я рад, что узнал Озу. Думаю, я никогда не забуду ее спокойную мудрость, и надеюсь, хоть крупица ее мудрости есть теперь во мне. Я рад, что у меня есть такие друзья, как вы, Марк и Кортни. Вы помогли мне, когда я отчаянно в вас нуждался, и я навсегда перед вами в долгу.

Но больше всего меня радовало, что я познакомился с Лурой. Она очень преданная и готова жизнь положить за то, во что верит. Она смелая, умная, заботливая и красивая, как черт знает что. Но есть кое-что еще, за что я даже не знаю, как отблагодарить ее. Даже когда эти приключения сотрутся из моей памяти, а это обязательно случится, я все равно буду благодарен ей за то, что она научила меня думать не только о своем маленьком мирке и заставила поверить в свои силы.