Стена - Джефф Лонг

Петли, куски веревки, металлические части, что трепеща в воздухе, что со звоном, исчезали в глубине. Прорванная платформа, к которой снизу были прикреплены обломки алюминиевых частей и клочья нейлона, резко накренилась. Хью выбил еще один крюк. Платформа дернулась сильнее.

Осталось выбить последний крюк. Веревка мешала ему наклониться. Напрягая все силы, он одной рукой удерживал платформу за петлю. Прицелившись, он резко ударил молотком. Полетели искры. Крюк сдвинулся с места. Еще один удар.

Дело было сделано. Крюк вырвался из скалы. Петля скользнула из руки — он, естественно, не мог удержать тяжесть всех остатков лагеря. Со скрежетом, похожим на поросячий визг, металлические части проехались по камню и исчезли за завесой водопада. Хью повис на веревке.

Сквозь водопад он прошел лицом вперед. Радуга раскололась, потом расступилась перед ним, и оказалось, что небо на той стороне синее. А солнце желтое.

Еще не выбравшись целиком из водопада, он остановился передохнуть. Вода лилась ему за воротник и в рукава. Хлестала прямо в глаза. Он раскрыл рот, чтобы издать победный клич, и чуть не захлебнулся.

Фыркая и отплевываясь, он пустил в ход жумары. Здесь было не лучшее место для развлечений. Вода, как он и ожидал, оказалась чрезвычайно холодной и в первую секунду обожгла его, как огнем. Выше, на нагретой солнцем стене, он высохнет. А пока что шла гонка — вершина или равнина. Все или ничего. Еще одна ночь на стене прикончит их наверняка.

Подтягиваясь на стременах, он лез навстречу струящейся сверху воде. Мельком увидел вершину — четкую белую линию на фоне темно-голубого неба. Потом ему в глаза снова хлынула вода. Он нагнул голову и двинулся дальше.

Достигнув края крыши, он опять наклонился, чтобы в последний раз заглянуть в потусторонний мир. Внутри было темно. Вода хлестала его по плечам. Там прятался голодный король ящериц. Он всегда был голоден.

Хью отдернул голову. «Хватит». Он снова убежал. Вода напористо плескала ему в глаза и в рот. Он закрыл глаза и еще упрямее двинулся ей навстречу.

Поток, хлеставший по плечам, ослабел. Грохот воды сменился журчанием. Открыв глаза, он сразу же увидел Кьюбу, которая висела наклонившись к нему, прямо над ним, чуть выше края.

Ей оставалось пройти больше половины веревки, значит, для остановки имелась какая-то причина. Далеко вверху за ее плечом виднелся Огастин. Он устроил страховку в трещине и сейчас стоял, глядя вверх. Она ждала, чтобы приветствовать Хью? Или просто удостовериться, что он не бросил ее?

— А вот и я, — бодро заявил он.

Вода развернула его кругом. Хью задрал голову, чтобы улыбнуться Кьюбе. Ему оставалось преодолеть всего несколько футов, и он доберется до надежной каменной стены.

Веревка все крутилась. Ее лицо плыло по кругу. Кьюба превращалась по очереди то в ослепительное солнце, то в воду, то снова в женщину. Ее голова была склонена набок. Она чуть ли не изучала его, как будто собиралась принять какое-то решение.

Ее волосы рассыпались по плечам, и на мгновение солнце так озарило черную гриву, что женщина из брюнетки сделалась блондинкой. Хью зажмурил глаза, защищаясь от капель воды и света. Когда же он разомкнул веки, ее волосы обрели свой прежний черный цвет, но при этом полностью закрыли ее лицо. Он попытался проникнуть взглядом в тень.

Опять солнце хлестнуло его по глазам. Потом вода. Ее волосы снова вспыхнули темным пожаром, чтобы обрести новый цвет — рыжеватой блондинки. Энни! Были бы свободны руки, стоило бы засветить самому себе по морде.

— Кьюба?!

Его развернуло к солнцу, и оно ослепило его. Он откинул голову, чтобы взглянуть наверх, и вода залила ему глаза. Он продолжал болтаться в воздухе, стараясь остановить вращение и что-нибудь разглядеть как следует.

Почему она не отвечает? Она присела в своих стременах неподвижно, как Энни перед концом. И смотрела на него. Ждала с выражением того же самого бесконечного, бессмысленного терпения. Каждый раз, оглядываясь назад, он встречал ее взгляд, говоривший о том, что она ждет, когда же он выведет ее из барханов.

В первую ночь он вернулся к ней. Светила полная луна, ночь была холодной. Он лежал на вершине бархана и тайком смотрел сверху вниз на нее, съежившуюся на песке. Он не спустился к ней. Ее волосы казались черными, а кожа серебряной. За весь день она не сдвинулась с места. Их следы были отчетливо видны. Они вели туда, куда надо. Но без него она не знала, что делать.

Он не оставил ей воды. Это было своеобразным актом милосердия. Зачем длить ее страдание?

Она не имела никакого понятия, что он спит на холме совсем рядом с ней. Когда он проснулся на рассвете, она стояла, повернувшись лицом к солнцу. Он снова оставил ее и пошел туда, где в его тайнике хранилась вода.

На вторую ночь он опять наблюдал за ней с бархана. Она лежала на песке. Сначала он подумал, что все кончено, но она вдруг начала петь. Он лежал на спине, смотрел на поднимавшуюся в небе луну и слушал ее песню. Что бы ни означала эта песня, грусти в ней не слышалось.

На третье утром она вела себя тихо. В этот день и на следующий он шел почти без остановок. Он знал направление. В конце концов он должен был выйти на шоссе. Начался ветер. Хью смотрел, как песок засыпает его следы. Потом он выбросил шляпу, чтобы солнце обожгло его лицо и губы. Наконец пришло время выбираться из пустыни. Он высмотрел стадо коз и вышел не слишком близко к пастуху, но и не очень далеко. Он выбрал для себя спасителя.

Хью помотал головой, чтобы отогнать прошлое. Вода брызнула с волос.

— Кьюба?

Она протянула руку. Он подумал, что она хочет помочь ему. Но ее кулак был крепко сжат. И она что-то держала в нем.

Он извернулся всем телом, пытаясь понять, что это за предмет.

Это было что-то черное, сверкающее. Осколок ночи.

Это озадачило его еще сильнее. Все они вышли на этот этап нищими. У Кьюбы не было ровным счетом ничего. Он воспринимал ее как почти голую.

А потом он вспомнил о рюкзаке, содержимое которого она вытряхнула на платформу во время бури. Пропали его книга с картами и шприцы. А о том, чтобы искать эту ненужную вещь, завернутую в эластичный бинт, он даже и подумать не мог. Это был сувенир, оставшийся от его встречи с Джошуа.

Из кулака молодой женщины торчало обсидиановое лезвие.

— Кьюба?

Хью подтянулся повыше. Вода пыталась помешать ему.

Она все так же полусидела там — горгулья в стременах. Он не мог разглядеть ее лицо. Какую маску она носила? Которая Кьюба была сейчас перед ним? Солнце опрометью носилось вкруг него. Злобно шипела вода.

Его жумар стукнулся о скалу. Он попытался нашарить зацепку, но не нашел. Гладкая скала, его ноги, весившие уже не менее пятисот футов, и вода, пытавшаяся утопить его. Он дернул рукой, чтобы освободить жумар.

Она прикоснулась лезвием к веревке.