Проходимец по контракту - Илья Бердников

— Из-за тебя, непутевый, люди гибнут! — повысил голос Данилыч.

— Слушай, Данилыч, давай не при всех, — примиряюще попросил на русском Санек. — Неудобно же при этих… — Он показал глазами на Нэко и тихонько ковыряющуюся в своей тарелке Ками.

— А эти другие жизнью своей рисковали, чтобы тебя, дурака, оттуда вытащить! Свед из-за тебя израненный валяется! — рявкнул свирепо Данилыч. — Валялся бы ты без их помощи сейчас кусками по морозилкам, а может, какой-то толстосум твое сердце уже в себе носил бы, чтобы оно его свинскую кровь перегоняло!

Санек, похоже, стал что-то немного понимать. Его лицо побледнело, и он пролепетал какую-то бессмыслицу, невольно прижав ладонь к левой стороне груди.

— Я смотрю, у вас общение в самом разгаре!

Все, кто был за столом, повернулись в сторону стоящего в дверях капитана Чаушева. Капитан так непринужденно прислонился к косяку двери, что стало понятно, что стоит он тут уже довольно продолжительный срок и услышал, должно быть, многое из нашего разговора.

Чаушев подошел к столу и пожал всем руки, не минуя Нэко. Руку Ками он почтительно поцеловал, и девушка, чуть было не выдернувшая свою миниатюрную ладонь из капитановой лапы, потупилась еще больше, чувствуя себя явно не в своей тарелке.

«Ага, — подумал я ехидно. — На Шебеке-то руки не положено жать, а целование женской руки вообще может восприниматься как оскорбление, но Ками терпит, да и Нэко не протестует, значит, дело пойдет!»

— Предварительные условия вам известны, — проговорил капитан, усаживаясь за стол. — Я не буду повторяться, только скажу, что они остаются прежними: сто сорок тысяч межмировой валютой и кое-что, что я обещал Алексею лично.

Я кивнул, впрочем мало представляя, что означает протекция капитана Джангата в Новом Свете. Ну, возможно, какие-то неплохие возможности откроются? Впрочем, обещанной суммы уже достаточно было как оплаты за предложенную работу. Плюс — нас снарядят по полной, что не могло не радовать, особенно информация, нужная для исполнения заказа, так как шебекские представители Братства были чрезвычайно скупы на пояснения.

— Вы знаете, что вы не одни поедете исполнять заказ Братства? — невинно спросил капитан Чаушев, прищурившись на Нэко.

Тот, немного изменившись в лице, кивнул.

— Это что означает? — спросил я, внутренне напрягшись. — Выходит, нас действительно обделили информацией?

— Дело в том, — нехотя выдавил Нэко, — что одинаковый груз повезут несколько разных экипажей, так как есть риск, что один просто не прорвется на Аканэ. Вы знаете, что это закрывающийся мир и попасть туда непросто. При нескольких же транспортах, посланных с разбросом во времени и с разных Проездов, есть шанс, что кто-то все же исполнит работу.

— Так, — как можно спокойнее произнес я. — И что еще от нас скрывается славными представителями Братства? Какие интересные подробности предстоящей работы? И как мы получим наше вознаграждение, если кто-то опередит нас, доставив груз раньше.

Нэко слегка развел руками.

— Победитель получает все.

— А кто не успел, тот опоздал? — подал голос Данилыч.

Нэко промолчал.

— С моей стороны я предлагаю подробную карту Переходов к Пиону и предложил бы несколько человек сопровождающих, но понимаю, что Братству это не понравится, — сказал Чаушев. — Ваша задача будет достаточно проста с виду, главное — проникнуть на Пион, или, как говорят здесь, Аканэ. Причем проникнуть и не попасться под горячую руку остатков армий, что никак не поделят между собой этот мир. Для этого в карте есть соответствующие указания. Попав на Пион, вам нужно будет доставить груз Братства по назначению, и вы будете свободны от ваших обязательств по отношению к этой славной организации, — в голосе Чаушева скользила издевка. — Дальше вы вольны распоряжаться собой по своему усмотрению, так, господин представитель Братства?

Нэко недовольно кивнул.

— И вы сможете забрать мой груз и вывезти его с Пиона, что будет не легче, чем попасть до этого на Пион, — завершил Чаушев. — Куда доставить груз, вы узнаете из приложенному к грузу руководству. Не беспокойтесь: это будет несложно. Что вы на это скажете, господа?

— Мы ведь уже дали согласие, Евгений Викторович, — сказал я, поднимаясь из-за стола.

— Верно, — подтвердил Данилыч.

Санек просто кивнул головой, проявляя несвойственное ему малословие.

— Тогда попрошу вас, Алексей, и вас, Петр Данилович, последовать за мной в кабинет для подписания договора и обсуждения подробностей дела. Кстати, — Чаушев ткнул пальцем в мою грудь, — молодой человек, вы не забыли, что сегодня вечером участвуете в сезонных гонках на хатанах?

Данилыч изумленно уставился на меня.

— Ты что, Леха, — прохрипел он, враз потеряв голос, — не отказался от этой дурной затеи?

— Я думаю, молодой человек решил идти до конца, — улыбнулся Чаушев. — Впрочем, должен заметить, что это его решение во многом облегчает возможные конфликты со службой безопасности Шебека, могущие возникнуть при попытке миновать пропускные пункты на Дорогу до его участия в соревнованиях. Я, несомненно, постараюсь сделать все, что можно, но мне крайне желательно было бы не обострять отношения с безопасниками, и так косо поглядывающими в мою сторону, но постараться находиться на Шебеке как можно дольше, чтобы сделать еще несколько важных дел. Если же молодой человек выйдет с честью — а это необязательно означает победить — из этой гонки, то вы сможете беспрепятственно покинуть Шебек, скорее всего, даже без осмотра транспорта, что весьма желательно для всех нас. Могу только посоветовать вам, Алексей, не лезть в гущу драки, а постараться хотя бы остаться целым или — как можно удачней упасть с хатана, если вас зацепят.

— Я постараюсь, — уныло проговорил я, сам удивляясь своему решению участвовать в этом безумии под названием «сезонная гонка». — Коль уж так случилось. Постараюсь хоть в грязь лицом не ударить…

— Постарайся хотя бы выжить, — мрачно произнес за моей спиной Нэко.

— О, новые ворота!

Баран

Стадион ревел. Весь титанический комплекс словно превратился в единый живой, грохочущий звуками, плещущий перехлестывающими через край эмоциями организм. Или, скорее, улей, рой с единым мышлением, желаниями, устремлениями. В воздухе, наэлектризованном нервной энергией толпы, витало только одно желание — страсть к развлечениям. Конечно, ведь сегодня — сезонные гонки.

Я с отупением загнанного в угол зверя оглядывал многотысячные трибуны, колышущиеся эмоциональными волнами. Было очень страшно. Так страшно, что я и думать забыл о предстоящей мне миссии по проникновению на Пион, о сестренке с мамой, которых я хотел вывезти с изгаженной промышленностью и жадностью Земли, об Илоне, что ждала меня где-то там, возможно — за тысячи световых лет или параллельных измерений…