Огневой контакт - Альберт Байкалов

– Оперуполномоченный Колосков. Это мой коллега Сметанин Юрий Владиславович. Вы не уделите нам полчасика?

Антону не хотелось волновать Регину.

– Может, спустимся вниз?

Это прозвучало как-то жалостливо, с мольбой, от чего ему стало противно от самого себя.

Видимо, почувствовав это, человек, представившийся Колосковым, улыбнулся:

– Ничего особенного и неприятного в нашем разговоре не будет…

Дождавшись, когда Регина расставит чашки с кофе и скроется на кухне, Колосков перешел к делу:

– Видите ли, Антон Владимирович, нам стало известно, что в Москве вы общались с гражданином Тахтамировым и его начальником службы безопасности Дарьиным…

Антон никак не отреагировал на сказанное, сделав вид, что пытается вникнуть в суть происходящего.

– Так вот, – вздохнул Колосков, – гражданин Тахтамиров арестован и в отношении него возбуждено уголовное дело.

Антона охватила тоска и апатия. Колосков продолжал еще что-то говорить, но он уже перестал его слушать.

«Ну вот и все. Убийство Вахи и Найдина, и гибель еще двух человек… Видимо, придется провести остаток жизни в камере. Нет, надо бежать! Терять уже нечего. Только бежать без крови и жертв».

– Вы меня слушаете? – спросил Колосков.

Антон кивнул.

– Нам стало известно, что Тахтамиров пытался вас привлечь к устранению своего конкурента Найдина, а также гражданина Явенко, бывшего дизайнера «Теодолита»…

«Так-так, – у Антона в груди шевельнулась слабая надежда, что еще не все потеряно. – Во-первых, ни слова об Исмаилове, во-вторых, ничего не упомянул про взрыв, да и ведут они себя как-то странно. Так особо опасных не задерживают».

Он весь превратился в слух.

– Нам необходимо, чтобы вы дали свидетельские показания в подготовке этих убийств Тахтамировым.

Колосков замолчал, давая Антону время.

– Понимаете, в чем дело, – вступил в разговор Сметанин. – Мы давно и плотно занимались Тахтамировым и его окружением. Телефоны прослушивались, было организовано наружное наблюдение.

– За вами тоже, – заметил Колосков.

– Да, и за вами тоже, – подтвердил слова коллеги Сметанин. – Мы знали о готовящемся на Найдина покушении. Может быть, вас спасла от роли исполнителя его преждевременная смерть, а может быть, вы поступили с ним как с Явенко. Не знаю, но вы свидетель.

– Ваши показания помогут нам изолировать его от общества, – подхватил Колосков. – В противном случае несколько месяцев оперативной работы коту под хвост, а преступник на свободе.

Антон задумался:

«Значит, от меня требуется дать показания против Тахтамирова? А если всплывет, что Найдина замочил я? Вряд ли, вернее, полностью исключено. И Дарьин, и Тахтамиров даже не заикнутся об этом. Не в их интересах. Им тогда пожизненное обеспечено. А так я обезопашу себя и Регину еще на несколько лет…

– Я согласен, – он поднялся. – А нельзя меня допросить прямо здесь?

– Это исключено, – замотал головой Колосков. – Следственное действие включает в себя очные ставки с Тахтамировым и Дарьиным, а их, как вы понимаете, везти сюда для этого никто не позволит.

– Если беспокоитесь по поводу дороги, – вновь заговорил Сметанин, – проезд туда и обратно оплачивает прокуратура.

Москва встретила дождем. Пройдя сразу с поезда на автостоянку, они уселись в поджидавшую их «Волгу» и через каких-то полчаса уже мчались по загородному шоссе.

За всю дорогу никто не проронил ни слова.

Антона охватила смутная тревога.

– Куда мы едем?

– Почти уже приехали, – по лицу сидевшего рядом с ним Колоскова пробежала едва заметная злорадная улыбка.

«А вдруг Тахтамиров раскололся, и они все знают? Придумали историю с тем, что поверили, будто я никого не убивал, для того чтобы спокойно меня довезти?»

Незаметно он покосился на своих попутчиков.

Сметанин как ни в чем не бывало сидел на переднем сиденье, отрешенно следя за дорогой. Колосков чему-то загадочно улыбался. Может быть, думал о предстоящей встрече с женой после трехдневной разлуки. То, что он не холостяк, красноречиво говорило обручальное кольцо на безымянном пальце правой руки.

Машина свернула с дороги на неширокое шоссе. Антон удивился. Однако едва он собрался задать вопрос, куда его везут, как неожиданно в бок, со стороны Колоскова, что-то кольнуло. В то же мгновение судорожная боль выгнула тело дугой и словно миллионы иголок воткнулись в каждую клетку организма. «Электрошок», – с досадой успел подумать он и удивился, что вообще в этом состоянии может думать. Когда он пришел в себя, на запястьях были наручники.

Вдали, на другом конце поля у леса, сквозь завесу дождя замаячили какие-то постройки, и вскоре они въехали на территорию животноводческого комплекса.

Любезное обращение прекратилось. Антона бесцеремонно выволокли наружу, больно ударив головой о двери. Оглядев просторный двор, он опешил. В нескольких десятках метров от него, у длинного, напоминающего коровник кирпичного здания, стоял Тахтамиров, о чем-то мирно беседуя с Дарьиным.

Его обдало жаром: «Какой я дурак!»

Скрипнув от злости и бессилия зубами, он непроизвольно зарычал.

– Ну, вот и завтрак для хрюшек привезли! – Валерий Александрович с каким-то животным блеском в глазах рассматривал его, словно впервые увидел. – Я тебя, мудак, сейчас свиньям скармливать буду. Он перевел взгляд на стоящих рядом с «Жигулями» парней: – Где второй?

Те молча открыли багажник, и Антон ахнул. На божий свет был извлечен Явенко собственной персоной. Рубашка на нем была порвана, а лицо покрыто ссадинами. На руках, как и у Антона, были наручники.

– Ну, что? – Тахтамиров обвел всех взглядом. – Не будем терять время зря, устроим меньшим братьям пирушку, покормим свиночек!

Все дружно засмеялись и, схватив художника и Антона под руки, поволокли к открытым воротам. В нос ударил теплый и влажный воздух, наполненный запахами жизнедеятельности, как минимум, сотни свиней. Под ногами зачавкала грязь.

Тахтамиров подошел к ограждению загона и, заглянув через него, развернулся в сторону Антона:

– Ты, наверное, и не предполагал, что умрешь такой экзотической смертью? – по его лицу пробежала зловещая ухмылка. Намокшие под дождем волосы, впалые глаза и полумрак, царивший в этом помещении, придавали ему неприятный дьявольский вид. – Сначала эти хрюшки выполнят ту работу, которую не сделал ты, и поверь, Явенко пожалеет, что его не убили раньше.

Снимите с него одежду! – махнул он рукой стоящим рядом с художником парням.

Раздался треск рвущейся материи. Иван попытался сопротивляться, но несколько сильных ударов превратили его в безвольное, скорчившееся на бетонном полу существо.