Моя подруга всегда против - Мил Миллингтон

– Дерек! Дерек! Вставай!

Наклонившись вперед, она отчаянно тянула за руку лишившегося чувств напарника. Рука выскользнула, репортерша отлетела назад, идеальная прическа растрепалась, и журналистка обернулась невестой Франкенштейна.

– Ах ты… – начала Урсула, но я схватил ее за плечи и потащил к входной двери. – Эй! – запротестовала она, но скорее по той причине, что я запачкал соусом ее рукав.

Не обращая внимания на ее вопли «Пятно же останется!», я сумел запихнуть подругу в дом и захлопнуть дверь перед носом у догоняющей нас журналистки.

– Черт возьми! – скривилась Урсула. – Что они забыли у нашего дома?

– Не знаю, может, я приз какой выиграл.

Я взглянул на часы. Общенациональные теленовости только что закончились, начинался местный выпуск. Роняя остатки китайской еды, как болотное чудовище тину, я зашагал в гостиную, но меня остановил телефонный звонок. Машинально я схватил трубку. Наверняка репортерша из «Новостей Северо-Востока» решила достать меня по мобилке.

– Пошла на хер! – рявкнул я в трубку.

– А если это мама звонит? – раздался голос Ру. – Смотри, допосылаешься.

– Ру?

– Да. Тебя где черти носили? Названиваю целую вечность. Дозвонился наконец, а тут посылают.

– Извини, я не думал, что это ты.

– Поздно извиняться. Слово не воробей… Послушай, Пэл, мне нужна твоя помощь.

– У меня тут еще та карусель, Ру…

– Трейси выставила меня из квартиры.

– Что? Но ведь хозяин квартиры – ты.

– Я ей то же самое сказал. Она еще пуще завелась. Долго рассказывать, да и, если честно, я сам еще до конца не понял, в чем дело. Короче, у нас зашел разговор об этой женщине, что иногда заходит в магазин. Даже разговором назвать нельзя – Трейси как бы невзначай задавала вопросики, я больше пожимал плечами, стараясь не отвлекаться от телевизора… ну, ты понимаешь… и не особо вникал. И вдруг на тебе: я – несносный человек, мои вещи летят из окна на улицу. Что на нее нашло? Моя догадка – ПМС,[23]через пару дней успокоится… но до тех пор мне требуется место для ночлега.

– Ру, ты со своей просьбой очень не вовремя.

– Я бы не стал напрашиваться, если бы не приперло. По-моему, это понятно.

Я вздохнул, признав поражение.

– Ну ладно, заезжай. Дай нам только пару часов подготовиться, хорошо?

– Отлично. Я в пабе посижу.

– Ага. Значит, так в дверь позвонишь три раза, потом сделаешь паузу, потом один длинный и один короткий звонок.

– А-а-а… ладно.

– На то есть причины.

– Не сомневаюсь. Спасибо, Пэл.

– Не за что.

Я подскочил к телевизору. Назим был явно доволен тем, что его показывают на экране. Выглядел он озабоченным, но собранным.

– Вы можете это прокомментировать? – послышался голос женщины, которая преследовала нас у дома.

– Да, – с серьезным видом ответил Назим. – Как уже говорилось в официальном заявлении, университет считает себя частью города. Естественно, мы стремимся отзываться на запросы общественности, поэтому приветствуем расследование, которое начал местный совет. Я подчеркиваю: не наше расследование, расследование ведет совет, и оно совершенно независимое. Я не хочу забегать вперед, но всем известно, что мистер Далтон в последнее время бьш несколько неуравновешен. Очевидно, он испытывал сильный стресс и, вопреки нашим рекомендациям, так и не обратился за помощью. Он стал крайне замкнутым…

– И даже скрытным, – перебила журналистка.

– Я этого не говорил, но в целом – да. Он принимал на себя все больше и больше обязанностей, отказывался, как мне сообщили, от контактов с прессой. Почти маниакальное поведение.

– Урсула, – позвал я. Внизу под лестницей моя подруга выполняла какие-то манипуляции, требующие грохота и ругани. – Урсула, иди сюда, посмотри. Мне трындец!

Репортерша на экране внимала словам Нази-ма, согласно кивая.

– Отчасти поэтому мы рады факту расследования. – Назим приятно, но сдержанно улыбнулся.

За моей спиной возникла Урсула.

– Мистер Далтон сегодня продолжал уклоняться от интервью, – сообщила репортерша на фоне картинки с надписью «Архивное фото», на котором мое туловище наполовину торчало из окна туалета. – Но местный совет, проводя расследование, больше не позволит мистеру Далтону отмалчиваться. Стелла Фицморис для «Новостей Северо-Востока».

Я повернулся к подруге.

– Урсула, – начал я, – мне пришлось передавать деньги триадам, которые поставляют университету студентов. Старший администратор учебной части пропала без вести, и ее зарплата вместе со средствами, снятыми с дотаций и проектов, используется как черная касса для финансирования сомнительных услуг и нелегальных операций. Новый корпус построили на месте старого захоронения, а подрядчикам заплатили, чтобы те вывезли скелеты ночью, когда никто не видит. Под фундаментом спрятали смертельно опасный нервно-паралитический газ, который был изготовлен на средства государственного ведомства по химическому оружию.

Урсула смотрела совершенно невозмутимо.

– Я давно собирался тебе все рассказать.

Урсула чуть слышно кашлянула:

– Я нашла метлу. Она в шкафу была, я наткнулась на нее, когда я искала чем убрать китайскую еду, которую ты разбросал по полу. Совсем из головы вылетело, что сама убрала ее в шкаф перед приездом сантехников.

– М-м-да-а…

– Не начинай.

Я внял предостережению подруги.

– Бог с ней, с метлой. Ситуация хуже некуда. Мне ни за что не доказать, что университетские на меня всех собак вешают. Назим, проректор по хозчасти и декан биофака – уважаемые люди, и у них, несомненно, заготовлены складные истории, а у меня – никаких доказательств, и меня все презирают.

– Что теперь будем делать?

– Отсижу… Дадут от семи до десяти, вероятно. Даже если не посадят, бросят на съедение прессе и с работы выгонят. Ты сама только что уволилась. От крыши осталась только половина, от машины – тоже. Что в остатке?

Урсула осмотрелась по сторонам и пожала плечами:

– Наверное, то же, что и всегда, – мы сами.

В дверь начали бешено трезвонить. Стела Фицморис кричала: «Мистер Далтон, мистер Далтон, уделите нам хотя бы минуту!»

Я посмотрел на дверь, потом на Урсулу:

– Неужели нам мало было приключений?

– Мало? Господи, этого хватило бы, чтобы прикончить почти любого. Если этого мало, что тогда еще нужно?