📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгФэнтезиМинск 2200. Принцип подобия - Майя Треножникова

Минск 2200. Принцип подобия - Майя Треножникова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 77 78 79 80 81 82 83 84 85 ... 98
Перейти на страницу:

Кассиус мялся в углу.

Целест думал, что ударит его, схватит за шкирку и приложит этого ангелочка-пупсика златокудрой головой о стенку, и Кассиус впрямь изменился меньше других — просто был жалок и слаб. «Он пытается помочь», — припомнилось Целесту. Когда Тао выпихнул Кассиуса на середину комнаты, его колени подогнулись. «Не хватало, чтобы на колени плюхнулся», — передернуло Целеста, и он уткнулся в кружку воды. В жестяном чайнике с дырой в боку плескалось еще немного.

— Пить хотите? — спросил Целест.

Визитеры переглянулись. Кассиус пискнул что-то, а желтые щеки Тао залила розовая краска. Авис мотал носом и что-то прошептал напарнику.

— Э…

— Невнятно говорю? — Целест догадывался: его речь неразборчива. Стесняться нечего, впрочем, трудновато быть оратором с дырой вместо щеки.

— Все в порядке, — поспешил заверить Авис. Он улыбнулся. «Пещерные грифы умеют улыбаться». — Мы рады, что ты поправился.

«…И что согласился ликвидировать Амбивалента», — не договорил он, но иногда не нужно быть телепатом, чтобы считывать чужие мысли. Целест разлил остатки воды по пластиковым стаканам, жестяным кружкам и всему, что нашел. Когда-то они пили пунш или прохладную фруктовую сангрию. Миллиард лет назад.

— Как дела в Виндикаре?

«И, Касси, расслабься уже. Я тебя не съем и лезвие в глотку не засажу».

Если закрыть глаза, все по-прежнему. Касси — лишний, правда, чего явился без Элоизы? Но мелочь, а так — они в Цитадели, обсуждают события закатывающегося вместе с солнцем дня. Мантии скомканы и валяются по углам. Им хорошо.

Оголенный глаз (не забыть влить Аидино зелье, а то пересохнет и ослепнет) закатывается за надбровную дугу. На подбородке, шее и ниже по плечам липнет слюна и выпитая вода — пить ему тяжело, жевать и вовсе мука, но сейчас он хочет забыть о мелких неудобствах. Тао еще хуже, он левитирует свою жестянку, потому что вместо пальцев багровые пеньки. Наверняка неприятности вскоре закончатся — кто обещал, будто Амбивалент пощадит второй раз?

Нет, не так. Целест запретит Вербене щадить его.

— В Виндикаре… по-прежнему, — после паузы. Тао подсел к Целесту. — Тебе ж говорили про…

— Да. И яму видел. Рони просил сжечь мертвых.

Сам Рони в городе. Прости, моя смена, и я должен

идти к Аиде, — сказал он перед уходом. — Справишься? Если что, Авис будет «переводить»…

«Не надо, — ответил Целест. — Я не немой».

— Ага, точно. Сожжем.

В комнатушке тускло и сумрачно, наверное, здесь жил какой-нибудь сторож или вповалку отдыхали после представлений уроды — те мутанты, кому посчастливилось меньше, чем Магнитам, и чьи деформации заметны. «Как Печать». Блеклый свечной огарок бликовал в темных глазах Тао, делая их сердоликовыми. Авис сел рядом, а Касси озирался, словно ища чьей-то поддержки, и тогда Авис потянул его за рукав давно не стиранной (совсем не аристократической) рубашки. Целест поджал ноги, чтобы на кровати поместились все.

— Виндикар пустой совсем. Людей мало осталось. Хоть бы ей не из кого стало делать одержимых, — протянул Авис. Кассиус подавился своей водой, которую пил из пластикового стакана, закашлялся. — Трупы жечь, да. Вы бы шли, а, воины? Скоро новую порцию приволокут. — Он усмехнулся. — А пытки-то — ну, помнишь, которые Главы придумали, и мы еще злились, мол, сделали из нас палачей — не такая чушь. Одержимые и вправду ее оружие, часть ее. Знаешь, что они говорят перед смертью?

Целест не знал.

Но представил — оскаленные пасти, кривые зеркала вместо глаз; физики — жгут и сметают все на своем пути, словно стадо носорогов, хотя Целест о носорогах только в Архивных книжках читал; а психи цепляют других — цепная реакция, тоже явление из книжек. Цепляют даже воинов. Виндикар полнится кровью и смертью, словно чаша — вином. Кто-то пытается бежать, но удается немногим.

Это хуже эпидемии, потому что эпидемию можно остановить. Амбивалент… что твердил дешифратор? Невозможно?

Целест изучал собственные руки. Тонкие когти, почему-то гнутся по фалангам. Сумеет ли призвать лезвия? Сумеет ли ударить лезвиями Вербену?

— Говорят перед смертью? — переспросил он.

— Да. Твое имя, Целест, каждый проговаривает твое имя, даже если перед этим ему наши воины снесли полбашки, а вторую половину мистики превратили в кашу. Амбивалент зовет тебя.

Кассиус снова закашлялся, а потом проговорил как-то тихо:

— Вербена. Она зовет тебя.

Целест ответил ему долгим взглядом. Как тебе твое царство, повелитель? Как тебе твоя сила, которую ты больше не должен прятать по клубам аристократов — тех, кто спрятались от Цитадели, но утоляют жажду каждого Магнита на заранее подготовленных (все имеет свою цену, даже клятвы и таинства Гомеопатов) одержимых?

— Вербена зовет меня, — Целест проговорил вслух. — Как, мать вашу, символично.

Будто в древней легенде — предопределен каждый шаг, и герою надлежит убить дракона. Имя героя выгравировано на потайной чешуйке дракона, чешуйке-слабинке — ударь, и пробьешь железную броню.

Целест ненавидел легенды и символы.

— Вербена зовет меня, — повторил он одними губами. Его гости переглянулись, пробормотали что-то вроде — нам пора; Тао и Кассиус выскочили за дверь первыми, Авис задержался.

— Стой, — сказал ему Целест. — Один вопрос. Не про Вербену.

— Валяй. — Он привычно потянулся поправить волосы и наткнулся на бритую макушку.

— Что с Аидой? Рони беспокоится за нее, — он дернул плечом, — то есть как-то по особенному…

— Ничего особенного. — Авис усмехнулся. — Тебе лучше спросить у Тао, он же всезнайка. Аида беременна.

И ушел, оставив Целеста с открытым ртом, на несколько минут забывшего даже про Вербену и собственную миссию.

Мысли разбежались по углам, как спугнутые постельные клопы. Клопов, кстати, тоже хватало, и Целест убивал время, вытряхивая собственную постель, затем пытаясь разогреть — пирокинез сработал с третьего раза, как подмоченная спичка, протертую кашу с мясом. В переносице до сих пор свербило от трупного смрада, но он заставил себя жевать, негоже, чтобы Вербена увидела скелет вместо человека. Как будто несколько ложек пшенки и консервов исправят положение.

Ужинал долго, медленно, морщась от боли и подбирая какой-то тряпкой слюну с оголенных десен. К уродству, пожалуй, привыкнуть нетрудно, а всякая мелочь — бесит. Но жизнь продолжается — вон Аида умудрилась забеременеть, Рони станет папочкой (Целест представил напарника с младенцем на руках и едва не подавился пшенным комком), трогательно и мило. Жизнь продолжается, а на месте котлована мертвецов рано или поздно взойдет осока, зажелтеют пятна-одуванчики и, может быть, даже пустит корни верба.

Или оборвутся последние паутинки (Целест покосился в угол, где по-прежнему безмятежно перебирал зазубренными лапками паук), и провалится все во тьму, в тартарары — надо будет сказать Рони это слово, он любит незнакомые «умные слова».

1 ... 77 78 79 80 81 82 83 84 85 ... 98
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?