Линия Грез - Сергей Лукьяненко

– Веселитесь? – полюбопытствовал он, чем вызвал лишь новыйприступ смеха. Артур, уже избавившийся от регенерирующей мази, полулежал наподушках, Томми сидел рядом. Если раньше он казался Кею изрядно сдавшим посравнению с Артуром, то теперь, наоборот, выглядел воплощением здоровья.

– Мы здесь долго будем? – спросил наконец Томми.

– Полдня от силы… – Кей разглядывал своего подопечного.Артур казался слишком беззаботным – или Андрей переборщил с транквилизаторами,или же Кертис-младший и впрямь поверил обещаниям телохранителя. – Арти,отпустишь приятеля со мной?

– В анклав? Что там делать-то? – Артур искренне удивился.

– Представь, что никогда там не бывал. Вообще первый раз вмире чужих.

– А-а… Пойдёшь?

– Пойду. – Томми не собирался колебаться или навязыватьАртуру свою компанию. Мысленно Кей отметил, что мальчики старательно не называютдруг друга по имени. Эта безличность обращений могла быть или признаком лёгкоговзаимного презрения, или, наоборот, странной недетской деликатности. Скореевторого – Томми, вставая, тихонько хлопнул Артура по ладони, словно стараясьободрить.

– Купи в порту руепп, – посоветовал ему вслед Артур.

Машина службы сервиса напоминала джип – с большими колёсами,массивными креслами, прочной рамой. На гладкой равнине космопорта она казаласьнелепой. Кей не сразу сообразил, что машина просто была рассчитана на булрати.

Водитель, голый по пояс (голубая форменная куртка валяласьна свободном сиденье), молодой, азиатского типа парень, доброжелательнопоглядывал на них, потом поинтересовался:

– По делам или отдохнуть?

– Совмещаю, – коротко ответил Кей.

– Правильно, – согласился водитель. – Загляните в «Утро».Там сегодня поёт Алла.

Дач кивнул, словно имя местной певички ему что-то говорило.Водитель высадил их у павильона таможенного контроля и умчался в корабельныеджунгли.

– На Терру похоже, – робко предположил Томми, жмясь к Кею. –Да?

Без Артура он сразу утратил большую часть свежеприобретеннойуверенности. Светлая рубашка у него на спине промокла от пота – прохладныйклимат Каилиса успел стать для мальчика привычным.

– Не очень, – подталкивая Томми к дверям, сказал Кей. –Здесь дожди редко бывают. Мокрая шерсть – это неприятно, верно?

– Я-то откуда знаю?

Контроль к ним никаких претензий не имел. Через Урсупроходило немало транзитных рейсов имперских кораблей, и работы таможенникамхватало. Офицер-булрати, скаля пасть, быстро проверил их документы ручнымсканером, покрутил в лапах «Шмель-М» и вернул его Кею. «Сетико» была уважаемойкорпорацией, и её чиновники имели право носить оружие.

– Почему у нас разные фамилии? – тихо спросил Томми, когдаони вышли из павильона. – Я думал, что буду считаться твоим сыном, как Артур.

– Легенды иногда надо менять. Что, не нравится вероятныйстатус?

– Да!

– Когда ты шёл меня убивать, тебя это не смущало, – неудержался Кей.

Они пошли по тенистому бульвару, засаженному местнымипородами деревьев – с синеватой сочной листвой и кряжистыми стволами. Рядывысотных зданий – здесь была дорогая земля – поблёскивали поляризующим полем,отражающим инфракрасную часть солнечного света. К сожалению, на улицах от этогостановилось ещё более душно.

Городок жил интересами космопорта. В других человеческихпоселениях анклава могли заниматься рыболовством или совместными с булратинаучными разработками. Дружба, как назвали первые поселенцы город на планетенового союзника, ориентировалась лишь на туристов и лётный состав. Здесь быломножество лавок с фальшивыми сувенирами, роскошные супермаркеты, где можно былонайти подлинные редкости иных рас, и несметное количество крошечных баров,предлагающих не столько спиртное и наркотики, сколько прохладительные напитки.

Минут через десять они просто вынуждены были нырнуть в однуиз лавок. Здесь оказалось прохладно, а обслуга, к радости Кея, не страдаланазойливостью, приём, срабатывающий ещё лучше, чем избыточная вежливость.

Томми прилип к похожей на стеклянный гроб витрине, где былвыставлен подлинный боевой костюм булрати эпохи Смутной Войны. На взгляд Кея, вкостюме было слишком много бронированных элементов, чтобы самонадеянные булратитех лет его носили, и слишком много декоративной резьбы, чтобы он служилбоевым. Оставив мальчика любоваться костюмом, надетым почему-то на манекенчеловека, Кей прошёл к стене, где висели ритуальные ножи различных кланов.Разумеется, фальшивые, но выполненные очень искусно. Один из продавцов теньювозник за спиной:

– Интересуетесь?

– Да. Мне нужен нож клана Шивукима Ахара. Но подлинный.

– Мы не имеем права торговать подлинными ножами, – вежливосообщил продавец, не спеша, однако, отойти.

– Никто не имеет. Но их продают.

В лице продавца алчность боролась с осторожностью.

– Вы сможете зайти завтра вечером?

Кей покачал головой.

– Тогда… увы. – Похоже, продавец испытал искреннееоблегчение. Законы Империи были строги к тем, кто нарушал межрасовый мир.

Томми, оторвавшийся наконец от витрины, подошёл к ним:

– У вас есть руепп, мистер?

Продавец оживился:

– Руепп? Конечно. Отличный сувенир с Урсы для молодогочеловека. Будет что вспомнить, да?

Кей молча уплатил – сумма оказалась не столь уж большой, иТомми стал обладателем десятисантиметрового шарика из радужного стекла.

– Предмет одного из религиозных культов булрати, – сказалпродавец с такой гордостью, словно был центральной фигурой этого культа. –Очень хороший психостимулятор, хоть наши учёные и отрицают это. Занимаетесь«джень», юноша?

– Занимался.

– Прекрасно. Взгляд на руепп в состоянии медитации позволяетзаново пережить приятные воспоминания, вернуться назад во времени… если верить,конечно.

– Спасибо, – мрачно сказал Томми, разглядывая цветной шарик.Кей положил руку ему на плечо, тихонько спросил:

– Что, Артур неудачно пошутил?

Томми поднял глаза:

– Нет, наоборот. Мистер, а у вас есть булратские тренажёры?Чтобы стать сильным?

Продавец расплылся в улыбке:

– Конечно, юноша.

Кею пришлось уплатить и за сплетённый косичкой упругий шнур,единственным достоинством которого был сочный зелёный цвет и возможность носитьего вместо пояса. Он так и не понял, на что пошли его деньги – на издёвку двухмальчишек друг над другом или робкие жесты их зарождающейся дружбы.