Саблями крещенные - Богдан Сушинский

— Я видел, как вы сражались, князь, — ответил в свое оправдание лейтенант. — Будь моя воля, этого оказалось бы достаточным, чтобы вернуть вам оружие и считать свободным. Однако я не волен принимать подобные решения.

— От вас они и не требуются, — князь швырнул к ногам лейтенанта сначала ружье, потом заткнутый за пояс палаш. — Где прикажете ожидать своей участи, все в той же вонючей конуре?

Лейтенант медленно осмотрел своих солдат, ожидая услышать их мнение. Но солдаты молчали.

— Вы остаетесь в той же каюте, в которой были. Но в то же время можете находиться на палубе, сколько сочтете нужным. Без оружия, естественно. Под слово чести.

Арвид рванул дверцу кареты и, свесившись с коня, просунул голову внутрь.

— Это я, лейтенант Гарден, тот самый наемник.

— Вижу, что вы, — невозмутимо признал его лейтенант. — Слушаю вас очень внимательно.

— Вам нельзя сейчас к броду. На том берегу засада — двенадцать вооруженных всадников.

— Всего лишь двенадцать?

— Считаете, что маловато?

— Так это вы привели их?

— Нет. Мне всего лишь приказано сопровождать вас до переправы и следить, на месте ли карета и лейтенант Гарден.

— В таком случае, передайте, что он на месте, — неожиданно вмешался сидевший на передке в наброшенном на плечи овчинном тулупе кучер.

— Не твое дело, — рявкнул Арвид. — Уберите его, лейтенант, лишние уши нам не нужны.

— Невозмутимость и терпение, брат Арвид, — сбросил с себя тулуп кучер, вмиг перевоплощаясь в лейтенанта Гардена. — Иначе вам никогда не стать дипломатом.

— Это уж точно, — сплюнул тот сквозь зубы. — Что, опять подсадили?

— На этот раз сержанта Пикондэ. Его можете не стесняться. Остальным прикажите удалиться, — обратился он к д’Артаньяну.

Выждав несколько минут, пока все, включая и самого сержанта Пикондэ, не пожелавшего становиться «лишними ушами», удалились, Гарден резким, почти незаметным движением выхватил из ножен Арвида его меч и, как бы играясь им, спросил:

— Значит, теперь они знают, что шведский посланник не убит, что произошла ошибка?

— Знают, конечно.

— Узнали от вас?

— Я всего лишь подтвердил. Поскольку врать уже не было смысла. Проболтался кто-то из ваших солдат. В корчме. В деревеньке, где вы оставляли раненого. Иезуиты — да будет вам известно — слышат даже то, что не слышит сатана.

— То есть вы всего лишь подтвердили?

— Иначе теперь я уже был бы без языка. А то и без головы, — натужно прокашливаясь, ответил Арвид. — В двух милях отсюда, вниз по течению, есть другой брод. Пока те, в засаде, поймут, что ждать вас дальше бессмысленно, успеете проскочить. Они вначале бросятся искать вас на этом берегу, решат, что остановились переждать туман.

— А мне показалось, что ваш язык слишком дорог вам.

— Не огорчайтесь, я оставлю его при себе. Сам же останусь вместе с вами. Так надежнее.

— Странно: зачем им так понадобилось это письмо? — как бы про себя проговорил Гарден.

— Увы, теперь им нужно не только письмо, но и вы сами. Надеются, что станете их союзником и король Польши услышит то, что хотят сказать они, а не кардинал Мазарини.

— Тоже вполне понятно и объяснимо. Что советуете?

— Это вы у меня спрашиваете совета? — расщедрился на хищноватую улыбку Арвид. — До сих пор вам хватало собственного ума.

— Вам лучше знать, что здесь происходит. К тому же не за вами охотятся — за мной. Вы же вроде как бы охотник.

Арвид задумчиво посмотрел в сторону невидимой отсюда реки.

— У вас есть еще одно фальшивое письмо?

— Кто бы мог подумать, что понадобится сразу два? Вы бы конечно же выкрали его и отдали отцу Антонию?

— Грегори. Карлу Грегори. Это он возглавляет людей, которые охотятся за вами.

— Понятия не имею, кто этот ваш Грегори, — проворчал посланец. — Проясните же, коль теперь мы союзники.

— Признаться, мне тоже известно только его имя.

Гарден воспринял это признание совершенно спокойно.

— Придется оставить вас без вознаграждения, — огорчил он Арвида. — У меня только одно письмо. Настоящее. Но и его я отдал сержанту, который только что сидел в карете.

— Чтобы попался вместе с ним?

— Я-то помню его наизусть. Ну а если меня схватят люди Грегори… Что ж, это даже интересно. Попытаюсь выяснить, чего они, в конце концов, хотят.

По лицу Арвида скользнула сочувственная ухмылка. «Какая наивность! — подумал он, глядя на священника. — Там тебе быстро объяснят, чего они добиваются».

Гарден заметил ее, но не подал вида, что встревожен.

Созвав небольшой военный совет, он предложил план, который для многих был совершенно непонятным. Сержант Пикондэ, облаченный в одежды священника, верхом должен идти к переправе, что ниже по течению. Сопровождать его должны три мушкетера во главе с д’Артаньяном и двое солдат, которые будут двигаться на повозке. Остальной обоз, с охраной, готовой к бою, продолжит путь к переправе, где его ждет засада.

— Но вам тогда уж лучше уходить вместе с мушкетерами, — обратился к лейтенанту капитан Стомвель. — Если нам удастся сразиться с наемниками и задержать их, вы окажетесь в безопасности. А мы сразимся и задержим, это я вам говорю, капитан Стомвель.

— Сделаем, как советую я, капитан, — вежливо, но твердо заявил Гарден. — И граф д’Артаньян поддерживает меня.

Он взглянул на мушкетера, совершенно не будучи уверенным, что тот в самом деле поддержит его.

— Разве кто-то способен предложить что-нибудь более мудрое? Клянусь пером на шляпе гасконца, — задумчиво потер пальцами подбородок д’Артаньян. Он понимал, что Оливеберг опять что-то задумал, однако времени на разгадки у них не оставалось. Самое разумное было — согласиться.

Но, прежде чем обоз разделился, Гарден успел шепнуть капитану Стомвелю:

— Не спешите переправляться, дождитесь нас. Это продлится недолго.

— Ничего не понимаю! — возмутился капитан. — Но коль уж вы настаиваете…

— В этом вся прелесть замысла. Эй, Арвид, вы согласны показать нам путь к нижней переправе?!

— Кто же еще покажет его? — охотно отозвался уже однажды прощенный злодей.

— Тогда езжайте вдвоем с сержантом впереди. И помните: я рассчитываю на вас. Если узнаете, что я оказался в руках у Грегори, вернитесь и попытайтесь спасти меня.

— Вы святой человек, лейтенант Гарден. Когда-нибудь вас припишут к лику великомучеников.

— Но это ведь не форт Мардик, лейтенант.