Фарамунд - Юрий Никитин

Он столкнул с седла ехавшего мимо немолодого франка, вскочилна коня и быстро погнал его за убегающим Мирдлихтом. Тот несся во весь опор,Фарамунд застонал от злобы, если уйдет в лес, то опять не поймать его врага...

Слева быстро вырастал храм нового бога. Маленький,приземистый, но в отличие от всех домов этот сложен из камня, тем самым выглядитпугающе несокрушимым, почти монолитным. Построенный едва ли не на болоте, онмедленно погружается в трясину, но на земле сменится еще не одно поколение,пока утонет в грязи полностью.

Мирдлихт миновал храм, его конь несся как птица. Фарамундвзвыл, предатель уходит, а в лесу его уже не достать...

На опушке леса засверкали искры. Не веря глазам, он увидел,как на открытое место выезжают потрепанные всадники. В руках копья, у многих наголовах настоящие шлемы. Они выплескивались из леса волна за волной, а переднийотряд уже на рысях шел в их сторону.

Мирдлихт тоже заметив новых противников, начал придерживатьконя. Фарамунд со злой радостью видел, как конунг бросал по сторонамзатравленные взгляды. Сзади настигает Фарамунд, путь к лесу отрезан его людьми,справа болото, слева тоже перехватят люди Вехульда.

Внезапно он повернул коня и пустился обратно. Фарамундвыхватил меч, в голове блеснула безумная надежда, что конунг вздумал сразитьсяс ним лицом к лицу, однако тот подал коня влево, понесся в сторону маленькогохрама нового бога, Христа.

Фарамунд повернул коня за ним, а Мирдлихт соскочил наземь,ринулся к двери. Конь Фарамунда галопом доскакал до брошенного коня, когдаМирдлихт распахнул дверь и вбежал в полутьму храма.

Фарамунд соскочил уже с мечом в руке. Сзади догнал крик:

— Стой!.. Фарамунд, остановись!

За ним бежал Вехульд, следом спешили, кто на конях, ктопешим, местные. Фарамунд видел раскрытые в крике рты, вытаращенные глаза. Оностановился на пороге, в полутьме видно было, как Мирдлихт добежал донебольшого возвышения, упал на колени, обхватив обеими руками это, видимо,священное место.

Право убежища, мелькнуло у него в голове со злобой. Как вовсех храмах, даже самых древних, преступник мог спастись, припав к стопамстатуи божества.

Он сунул меч в ножны, рассудив, что если с обнаженной стальюнегоже входить в храм, так можно войти безоружным и удавить гада голыми руками,но сзади все нарастал крик, топот, гам, он остановился и ждал.

Вехульд доскакал первым, крикнул с великим облегчением:

— Как хорошо, что ты не вошел!

— Но тварь надо уничтожить, — сказал Фарамунд зло.

— Рекс, — сказал Вехульд предостерегающе. —Это племя окрещено еще три поколения тому. Здесь на треть римская кровь, онипоклоняются этому богу.

— И что же?

— Негоже их дразнить!

— Крепки в вере? — спросил Фарамунд.

— Еще как!

Остатки его отборного отряда расположились на отдых прямоперед храмом. Двое-трое воинов все время сторожили дверь, остальные разожгликостры, жарили мясо, чинили доспехи.

Фарамунд дал войску недельный отдых. За это время изсеверных земель Галлии подойдет обещанное пополнение.

Из окрестных сел постепенно стягивался народ. Все почему-тостремились войти в храм, готовы были бросаться на выставленные копья.

Фарамунд выехал на коне навстречу толпе. На него смотрелинедружелюбно, но без той ненависти, что встречал у противника. Что-то вовзглядах этих людей было иное... странное спокойствие, что казалосьравнодушием, если не презрением к гибели.

Он вскинул руку.

— Приветствую всех! — сказал он мощно. — Яуважаю вашу веру. Как видите, я не вошел в ваш храм с оружием. Негоже статуибогов обагрять кровью...

Высокий бородатый поселянин сказал с поклоном:

— У нас нет статуй, у нас они стали иконами. Но иконытоже нельзя обагрять кровью. Господь велит прощать... э-э... а такжеподставлять левую щеку, когда бьют по правой...

Фарамунд усмехнулся:

— Я тоже знаю вашу веру. И сам готовлюсь ее принять. Нов Писании сказано: не мир я принес, но меч!.. Предательство ни в какой вере непрощаемо. Иуда предал, был наказан.

— Он был наказан не людьми, а Богом! — возразилмужик.

Фарамунд покачал головой:

— А вам не стыдно все складывать на своего бога? Помочьему не хотите? Какие же верные рабы? Я не бог, но за мной вон какая армияидет!.. А вы?.. Станьте же орудиями замысла своего бога! Исполните его волю.Все, что вы сделаете, это и есть его воля. Ведь ни один волос не падет сголовы, ни один листок с дерева без его воли?

Они стояли в молчании, раздумывали, тихонькопереговаривались. Фарамунд сам чувствовал затруднение, о богах как-то не думал,но, к счастью, со стороны дороги раздались крики.

Из дальнего пыльного облачка вынырнула четверка богатоукрашенных коней. Они тянули роскошную повозку, следом несся отряд таких жебогато одетых воинов в блестящих на солнце доспехах.

Повозка остановилась, не доехав до храма с десяток шагов.Двое ухватили коней под уздцы, Из толпы вышел немолодой человек с совершенноседой головой и такой же белой короткой бородкой, открыл дверцу и протянулвовнутрь руку.

Из полумрака закрытой повозки высунулась такая же немолодаяженщина. Мужчина помог ей спуститься на землю. Она выпрямилась, в толпезаговорили, начали опускаться на колени.

Остались стоять только люди Фарамунда, но он видел по их лицам,что и они готовы последовать примеру поселян, таким величием и властностьюповеяло от этой женщины. Она смотрела гордо, запавшие глаза лихорадочноблестели, а темные круги под глазами только придавали вид много думающего истрадающего человека.

Фарамунд смотрел на престарелую мать Мирдлихта почти ссочувствием. Внучка великого воина и дочь воина, она была выдана замуж задоблестного воина, а затем рожала воинов, гордилась их доблестями, славой,воспитывала в духе доблести и подвигов. Почти все погибли в боях, но погибли сославой, а внуки только начинали путь с оружием в руках, но она уже гордилась ихсилой и мужеством.

Вокруг все пропитано воинской славой предков, никто никогдане запятнал свой род... и только этот последний сын, Мирдлихт, предал своеплемя.

Она коротко взглянула на него, голос ее был чистый, сильный,с едва заметной ноткой усталости:

— Спасибо тебе, конунг Фарамунд, что известил! Каквидишь, я даже не успела переодеться...

Он сам видел по загнанным коням, по ее измученному лицу, чтоза двое суток повозка не останавливалась больше, чем на несколько минут, покаменяли коней.