Все свободны. История о том, как в 1996 году в России закончились выборы - Михаил Зыгарь

Гусинский и Березовский вскоре узнают всю правду от врачей. Но Евгений Киселев говорит, что на НТВ правду знает один Малашенко – и он решает взять всю ответственность на себя: больше никто из сотрудников канала ничего понять не должен. «Грех полностью на мне – журналисты ничего не знали. Я должен был делать свою работу в предвыборном штабе. И моя позиция была простой. Я предпочитал труп Ельцина Зюганову. К сожалению. Это был мой выбор», – так через несколько лет опишет свою позицию в 1996-м Малашенко в интервью американскому журналисту Дэвиду Хоффману.

«У меня были опасения, что все, кампания закончена, – вспоминает пресс-секретарь Ельцина Сергей Медведев. – Все так хорошо шло – и вдруг тупик. Президент болен, вся кампания накануне второго тура перечеркнута жирным-жирным крестом. Я задаю вопрос Илюшину: "А как Борис Николаевич, как он там?" Он отвечает: "Лучше не спрашивай, он весь в проводах лежит там опутанный"».

Слухи о тяжелом состоянии Ельцина постепенно распространяются. Ведущему РТР Николаю Сванидзе о случившемся сообщает Михаил Лесин. И Сванидзе ни секунды не сомневается в том, что эту тайну надо сберечь: «Мне больной Ельцин дороже здорового Зюганова», – говорит он. Его коллега Светлана Сорокина хоть и подозревает неладное, но ничего не знает – она старается не общаться с чиновниками. А глава ВГТРК Сагалаев рассуждает так: «Если бы Ельцин умер, я бы, наверное, подал в отставку – потому что об этом промолчать было бы нельзя. А пока жив, надо работать».

Секретарь Совбеза Лебедь вызывает к себе главу МВД Куликова и задает странный вопрос: «Как у нас охраняется телецентр в Останкино? Шаболовка? Какими силами?» Куликов докладывает, что учли опыт 1993 года, захват телецентра «Останкино» исключен. И интересуется, в связи с чем такие вопросы. Лебедь объясняет: «Поймите – президент вырубился… Он в тяжелом состоянии». Глава МВД интерпретирует вопросы Лебедя так: в случае смерти президента трон достанется тому, кто первый доберется до телевидения. Поэтому Куликов на всякий случай звонит Черномырдину, но тот его убеждает: «Президент немного простыл. Но ничего страшного не происходит».

«Слава богу, не было социальных сетей, интернета и прочего, – иронизирует Зверев. – Потому что если бы были – то все, трындец котенку».

Коржаков об инфаркте президента узнает, когда упражняется в тире, – ему сообщает адъютант Ельцина Анатолий Кузнецов. (Коржаков утверждает, что, по его личным подсчетам, это уже пятый.)

Коржаков немедленно едет в резиденцию Ельцина в Барвихе. Там, по его воспоминаниям, он встречается с Кузнецовым и начинает рассуждать, как теперь надо поступить и кто должен руководить государством. После предыдущих инфарктов Ельцина Коржаков таким вопросом не задавался, но тут вдруг поручает адъютанту срочно найти в доме у Ельцина Конституцию или закон о выборах – чтобы посмотреть, что положено делать в случае недееспособности президента. Кузнецов, который никак не может привыкнуть, что Коржаков больше не его начальник, долго ищет и, наконец, находит в комендатуре.

Почитав текст, Коржаков советует адъютанту позвонить и доложить обо всем Черномырдину: «Если они предали меня, то тебя подавно сдадут, мигом. Поэтому действуй по закону. Это означает, что ты должен проинформировать премьер-министра Черномырдина, а он пусть сам решает, как быть».

В этот момент входит врач, подслушавший, вероятно, часть разговора. Он сообщает, что Ельцин просил никому ничего не говорить. «Решай сам. Теперь я здесь лицо случайное», – говорит Коржаков адъютанту.

В этот момент в комнату входит Таня. Это ее первая встреча с Коржаковым после его увольнения. Она говорит сухое «Здрасьте». Он отвечает таким же «Здрасьте». Она уходит. Через три минуты приходит Наина Ельцина. Коржаков к этому моменту якобы уже нашел Конституцию и решает почитать ее вслух первой леди – видимо, речь идет о статье 92. В пункте 2 статьи говорится: «Президент Российской Федерации прекращает исполнение полномочий досрочно в случае его… стойкой неспособности по состоянию здоровья осуществлять принадлежащие ему полномочия или отрешения от должности. При этом выборы Президента Российской Федерации должны состояться не позднее трех месяцев с момента досрочного прекращения исполнения полномочий». Пункт 3 той же статьи гласит, что, если президент не в состоянии выполнять свои обязанности, их временно исполняет председатель правительства.

Поразительно, что еще полгода назад Коржаков, по его собственным словам, прятал Ельцина с инфарктом в санатории «Барвиха» и обещал носить его на руках, как Рузвельта, – тогда ему не приходило в голову, что его обещание антиконституционно.

Наина Ельцина, по словам Коржакова, выслушивает его до конца и потом кричит в ответ: «Это вы во всем виноваты с Барсуковым!» «Нет, это вы виноваты, что связались с Березовским и Чубайсом», – шипит Коржаков.

Он встает и выходит. Наина спрашивает адъютанта, почему он пустил Коржакова в дом. «Он же член вашей семьи, крестный отец вашего внука. Как же я его могу не пустить?» – прикидывается наивным Кузнецов.

После инфаркта Ельцина активность Зюганова впервые становится проблемой для телеканалов. Если до сих пор президент всегда был источником новых инфоповодов, то теперь они закончились – а с ними и реалити-шоу. Отмену мероприятий Илюшин объясняет публике тем, что Ельцин сорвал голос.

Зюганов же играет перед камерами в волейбол, встречается с Лебедем и, наконец, объявляет, что, когда станет президентом, создаст правительство народного доверия, куда позовет мэра Москвы Лужкова, президента Башкирии Рахимова и еще нескольких видных некоммунистов. Лужков и Рахимов в ужасе открещиваются от такой перспективы, говорят, что им никто ничего не предлагал и они участвовать не будут.

Зюганов регулярно проводит пресс-конференции в Доме журналистов. В штабе Ельцина нервничают: если Зюганов на одной из них скажет, что у Ельцина инфаркт, то это будет очень неприятно. Впрочем, Малашенко заранее предпринимает меры предосторожности: освещение деятельности обоих кандидатов по телевидению должно быть одинаковым, так что если Ельцина сегодня в эфире нет, значит, и Зюганова не будет.

Коммунисты тем временем пытаются прорвать информационную блокаду. В один из дней незадолго до второго тура они выкупают эфирное время на ОРТ. По словам генерального продюсера канала Константин Эрнста, они планировали показать всей стране десятиминутный фильм, в котором кинорежиссер Станислав Говорухин ярко доказывает, что Ельцин пытается сфальсифицировать выборы. Говорухин снял несколько советских блокбастеров, самый известный из которых – «Место встречи изменить нельзя», сыграл главную роль злодея Крымова в культовом фильме «Асса» Сергея Соловьева, а в конце перестройки стал одним из ярких критиков советского режима. Но к 1996-му он поменял свою позицию – теперь он борется с Ельциным и поддерживает Зюганова.

В предвыборном 10-минутном ролике Говорухин доказывает, что Центризбирком при подсчете голосов намерен украсть у коммунистов победу. «Я знал, что это неправда. Если бы все можно было сделать так просто, то нам не приходилось бы так крутиться, – рассказывает Эрнст спустя 25 лет. – Но Говорухин это делал так актерски и режиссерски убедительно, что это, безусловно, повлияло бы на итоги выборов».